Дж. Андрижески - Шулер

Я изумлённо наблюдаю за ним, пока собака и два её владельца не оказываются слишком далеко, скрываясь в противоположном направлении бледной протяжённости тротуара.

Я смотрю на держащего меня мужчину, ища вокруг него клубящийся световой силуэт.

Однако он другой.

Он вовсе не клубящийся.

Теперь, смотря на него, я ахаю в этом безвременном пространстве.

Под моими руками выделяются светлые кости и кожа, кристально ясные, тогда как остальные человекоподобные фигуры размытые и серые. Я могу видеть лишь смутный контур куртки, за которую неуклюже цепляюсь руками. То, что находится под одеждой, выделяется куда сильнее. Золотой и бледно-голубой свет течёт словно жидкость по крошечным венам внутри его свето-костей, свето-крови и свето-плоти. Я крепче хватаюсь за его спину, зачарованно уставившись на эти вибрирующие нити.

Что-то в нем тянет меня; я теряюсь, глядя на него.

Что он, черт подери, такое?

«Видящий, — его разум остаётся близко к моему. Я почти слышу немецкий акцент в моей голове. — Мы выглядим иначе».

— В-видящий? — я запинаюсь на этом слове и напрягаюсь, ритмично колотясь об его спину, хватаясь за него, чтобы удержаться. Тогда-то я и замечаю свои руки.

Отпустив его одной рукой, я подношу её к глазам.

Кристально-ясные светлые кости светятся перед моим лицом. Те же самые пульсирующие, жидкие вены света текут под полупрозрачной светлой кожей.

Я выгляжу как он. Я выгляжу как он.

Мой разум пытается осознать этот факт, борется с ним.

Опустив руку, мои пальцы сжимаются в кулаки на его куртке. Я смотрю, как они делают это, прослеживаю следы света вверх по моим рукам. Его — белые и бледно-голубые, чуть окрашенные золотым. Цвета, которые составляют мою кожу, кости и свето-кровь, другие — золотые и закатно-красные, чуть окрашенные оранжевым и бледными проблесками голубого. Мы одинаковые, но разные.

И вновь мой разум возвращается к тому, что он сказал.

Видящий. Он сказал, что он — видящий.

Я чувствую себя так, что должно быть, схожу с ума. Может, он опоил меня наркотиками.

Мой разум цепляется за это, ему нравится это объяснение. Меня опоили наркотиками. Сейчас я галлюцинирую, или дома в кровати, или в каком-то кошмаре, вызванном препаратами.

Ничто это нереально. Ничто.

Бегущий со мной мужчина тоже чувствует необходимость разбить иллюзию.

«Это реально, Элисон, — прямо посылает он. — Ты в Барьере. Так вещи выглядят в Барьере… месте, где действуют видящие, — в этот раз он сильнее подчёркивает слово „видящие“. — Тебе не снится сон, ты не мертва и не под наркотиками. Ты видишь вещи такими, какие они есть».

Однако мой разум не может сделать ничего полезного с этими сведениями.

И все же я не могу полностью избегать его слов.

— Ты сказал, что ты бл*дский видящий? — в этот раз я заговорила вслух, и в моих собственных ушах это прозвучало оглушающе громко. Я не могу понять, насколько громко я это произнесла.

Честно, я вообще не уверена, что сказала это вслух, пока он не отвечает мне.

«Тихо! — рявкает он в моем сознании. — Ты кричишь, Элисон. Ты хочешь, чтобы нас обоих пристрелили? Или только меня?»

Я поджимаю губы, но я снова чувствую его страх, так что не отвечаю.

— Мы должны вернуться, — выдавливаю я вместо этого. — Джон. Я должна узнать, как Джон…

Его разум обрывает мои слова.

«Ты выжила из своего бл*дского ума? — даже его мысленный голос рычит на меня. — Ты действительно не понимаешь, что ты там сделала? Если ты вернёшься, они наденут тебе на шею ошейник и засунут в проклятую клетку. Вероятно, до конца твоей естественной жизни. Ты только что сотворила телекинез в ресторане, полном человеческих свидетелей…»

Я не отвечаю, поражённая тем, что он думает, будто я могла это сделать. Я ещё сильнее недоумеваю, когда понимаю, что он злится на меня после того, как я видела, как он застрелил человека среди бела дня.

Его мысли превращаются в сердитое бормотание, едва адресованное мне. «Бл*дский манипулятор. Gaos d’jurekil’a. Бл*дский манипулятор… и никто мне не говорит».

Мой разум пустеет в ответ на эти слова.

Я не могу осмыслить его слова или хоть задуматься над ними.

Я собираюсь попытаться снова заговорить с ним, когда он внезапно замедляет темп, отчего моё сердце резко подскакивает к горлу, а живот сильно ударяется об его плечо. Он замедляется, затем останавливается как вкопанный и резко поворачивает налево. За считанные секунды он снова набирает скорость, опять переходя на спринт и унося нас по узкой улице. Я вижу проблески стен зданий, вдоль которых мы бежим, и маленькое, размытое создание из света, спешащее ближе к земле.

«Кошка», — говорит мой разум.

Мимо пролетают птицы, шмыгающие размытые линии в пурпурной и розовой тьме, как светлячки, только размером с мой кулак и куда красивее.

Я смотрю, как одна из них пролетает мимо, когда неожиданно, как в ресторане, какая-то часть моего сознания со щелчком фокусируется обратно.

Это не сон. Я внезапно обретаю уверенность в этом.

Моя тошнота, нервозность и неверие резко усиливаются, смешиваясь с тревогой.

— Куда ты меня несёшь? — спрашиваю я у него.

Я пытаюсь в этот раз спросить тихо.

Я понятия не имею, слышит ли он меня. Он не отвечает.

Мы минуем ещё несколько размытых фигур, эти сидят или лежат на земле. Затем пространство резко раскрывается, и он замедляется.

Когда он смещает мой вес с плеча, я крепче стискиваю его в панике. Затем он наклоняется, ставя мои ноги обратно на землю. Я растерянно хватаюсь за него, но он отцепляет мои руки и ладони. Я все ещё зачарована его световыми руками и ногами, но позволяю ему отпустить меня. Его глаза сияют на меня в этом тёмном пространстве — похожие на бриллианты из бледной смеси зелено-золотого.

— Стой здесь, — говорит он вслух. — Не двигайся, Элисон.

Его голос — приказ.

Мне и в голову не приходит ослушаться.

Я стою там, посреди этого открытого пространства, смотрю, как он обходит слабый контур фигур, которые рядами стоят всюду вокруг нас. Он окидывает взглядом несколько из них, и я стою там, задыхаясь, пытаясь решить, что делать, стараясь думать. Я снова слышу сирены, где-то вдали. До меня снова доходит, что я слышу их уже какое-то время.

Я так затерялась в этом инверсированном, от-позитива-к-негативу мире, что все ещё не могу сказать, связаны ли эти сирены с нами.

Задыхаясь, смотря по сторонам, обхватывая себя руками и подавляя ту глубинную тошноту, я пытаюсь решить, стоит ли мне бежать.

Однако я едва могу видеть. Я не могу осознать ландшафт вокруг меня, эти размытые фигуры, кристально-ясный контур мужчины…

Я смотрю на небо и ахаю.

Гигантские крылатые создания плывут сквозь тьму над моей головой. Некоторые из них выглядят как киты, другие — драконы. Я вижу, как один хлопает огромными крыльями, его пасть полна стекловидных, светящихся зубов. За ним тянется длинный, помахивающий, свёрнутый хвост, и он беззвучно кричит в ночи.