Елена Болотонь - Группа крови. Любовь Сапфиров

— От злости, — глухо произнёс Рас.

— Почему?

— Он узнал, что ты выжила.

— Что? Как? — этот сапфир несёт явно какой-то бред…

— Гемма. Я не ожидал от неё.

— Я не верю тебе…

— Малышка…

— Не смей меня так называть! — выкрикнула я, чувствуя, как надвигается истерика.

— Евгения, смирись.

— Бред! Я не верю в такую его жестокость!

— А в то, что он убивал невинных людей верила?

Мелкая дрожь сотрясала меня, а я, как никогда, ощущала свою зависимость от сапфира. Идёт он к чёрту — пришла спасительная мысль. Если Каус убил моих родителей, то и жить с этим я не хочу. Посмотрю ему в лицо перед смертью, если это сделал он. Я настроилась на перемещение. Солнце. Хочу на Солнце. Разберусь со всем там…

Выход в пространство оказался не таким как раньше. Разница была очевидной. Я словно попала в какой-то вязкий и плотный туман, больше похожий на кисель, и барахталась в нём без ориентиров, чувствуя, что потерялась. Немногим позже туман рассеялся, и под ногами я увидела серый скальник, напомнивший мне Менкар. Наст хрустнул, и я закрыла глаза.

Порывы ледяного ветра несли в мою сторону с горизонта сизые, смертельно опасные тучи. Ведь я хорошо помнила, что будет, когда на поверхность планеты упадут первые дождевые капли. На миг стало страшно оттого, что я не найду выход с измерения потому что во мне что-то сломалось. Дар или проклятье больше не работали так, как хотелось мне. Да и нужно ли дальше жить? Слёзы текли по моим щекам, когда из небытия появился Рас.

— Совсем с ума сошла? — рыкнул он, хватая меня в охапку. — Возвращаемся и быстрее, — негодовал он.

— Отпусти меня! — я пробовала сопротивляться.

— Нет! — отрезал сапфир, перемещаясь со мной на Хамаль.

В глазах бессмертного поселилась тьма. Непонимание, граничащее с раздражением.

— Почему не получился прыжок? — я тихо задала вопрос, надеясь получить ответ.

— Понятия не имею, — злился Рас.

— Что за вязкий туман? Почему Менкар вместо Солнца?

— Ты застряла в пространстве, перепутала точки выхода, — резко отвечал Рас Фард. — Скорей всего, это последствия воздействия Геммы.

— Это потому что ты закрыл измерения, признайся! — я не хотела верить в то, что стала его заложницей навсегда.

— Что за глупости! Растабан был закрыт, и это не мешало тебе перемещаться.

Его слова жгли меня раскалённым железом. Получается, что точные перемещения теперь для меня недоступны. Да и будут ли они, если я сбежать от Рас Фарда не могу? Что будет в следующий раз?

И я снова прыгнула, и снова попала в вязкую, плотную кашу, в которой барахталась до тех пор, пока Рас не вытащил меня в очередной раз.

— Еня… — мягко уговаривал меня Фард. — Ты больше не можешь перемещаться… Неужели до сих пор не поняла?

— Не трогай меня! — крикнула я, вырываясь из его объятий. — Не прикасайся ко мне! Никогда!

Я рванула от него в сторону так, чтобы находиться как можно дальше от мужчины, и налила себе в стакан до краёв спиртное, а потом одним духом опрокинула его в себя, чтобы через несколько минут грохнуться от опьянения на пол. Там же на кухне, во дворце. Я и забыла, что по-прежнему была голодна. Последнее, что поймало моё исчезающее сознание — это ругательства Раса и его руки.

— Ненавижу тебя… и никогда не полюблю, — в полусвязном бреду рвались с моих губ слова, когда он куда-то меня нёс. — Ненавижу…

Каус Фациес.

Душевная боль — это тоже чувства. Такое же проявление жизни, как радость и любовь. Никогда не думал, что боль от потери может нарастать с каждым часом, как снежная лавина, спускающаяся с высокой горы.

Её острота проявилась в тот миг, когда до меня докатилась информационная волна от Раса, заставив обезуметь от ярости. Я мог предположить, что этот мерзавец воспользуется преимуществом и принудит Евгению к близости. Но когда сквозь самодовольство и торжество Раса прочитал тонкий шлейф её радости, то сначала не поверил. Это не могло быть правдой, но то, что мне было передано братом выжигало душу по буквам её имени, оставляя неизгладимый след.

Удар по его защите вышел неконтролируемым. Гигатонны энергии высвободились с моей помощью с поверхности Альфераца, чтобы устроить встряску на его планетах с одного раза. Но, казалось, меня это только повеселило, потому что следом за первой отправилась и вторая волна. Ярость — это тоже проявление боли. Пусть он получит её сполна. В дополнение к атакам со стороны Архернара.

А потом… Потом случилось непредвиденная ситуация, спрогнозировать которую никто бы не смог. Сначала я почувствовал боль. Боль нарастала лёгкими отголосками, переливалась во мне, превращаясь в нескончаемые страдания сотен тысяч миллионов загубленных жизней. Я ещё не знал, но уже всё понял.

— Каус! — Шер появился рядом со мной в ту секунду, когда изменить уже было ничего нельзя.

— Что?

— Дифда…

— Что?

— Лёгкий удар, как договаривались, но… — Архернар на миг замолчал. — В момент воздействия защитный экран был полностью снят с планеты.

— Можешь не договаривать, — глухо произнёс я, прекрасно понимая, что это значит.

Отсутствие противодействия при использовании огромного количества энергии в одну секунду сожгло планету, превратив её в безжизненный бурый шар без атмосферы, а самое главное жизни. Все формы и проявления, малые и великие были уничтожены в тот самый миг, когда световой вихрь прокатился по её поверхности.

— Рас сознательно подставил планету под удар, — продолжал говорить Архернар, а я понимал, что там на Дифде погибли и родители Евгении.

И этот жестокий сапфир говорит что-то о любви? Так просто и легко отдав разумный мир… родителей любимого человека… в угоду собственной прихоти. Для чего?

Собственно, что я мог ожидать? Кроме того, что сделал он это специально с целью выставить ситуацию против меня. Пазлы сложились быстро в картинку. Почему не Шератан? Почему не Растабан? Не Хамаль? Хамаль… Сердце ёкнуло. Она там. Хамаль очень похож на измерение Солнца. Наверняка, это измерение он и выбрал для неё, с целью выстроить отношения.

Точно не Растабан. Он ни за что не будет напоминать ей о событиях там. А значит…

Раздражение из-за действий Рас Фарда усилилось, превращаясь в маниакальное желание покончить с тем, откуда всё начиналось. Самоконтроль начал растворяться под натиском эмоций и воспоминаний.

— Шер. Усиливай защиту всех наших измерений.

— Каус? Что ты задумал? — обеспокоенный друг со страхом ждал моих приказов.

Я видел это по его глазам, но здесь без вариантов. Ему придётся подчиниться. Также, как и всем остальным представителям нашей расы.

— Братец решил поиграть по-взрослому. Что ж… Поиграем. — Я прищурился и повернулся к Архернару. — Уходи.