Ольга Богатикова - Портниха [СИ]

— Привет, — весело сказал маг, когда я подошла ближе. — Держи, это тебе.

— Привет, спасибо, — ответила ему, принимая подарок.

Помимо укропа в свертке виднелись листики петрушки и еще какой-то свежей душистой зелени. Мм… Сразу же захотелось овощного весеннего супа.

— Представляешь, сто лет не был на рынке, а тут вдруг заехал, — продолжил Лутор. — А там один из пригородных фермеров продавал эту красоту. Я сразу же подумал о тебе и купил целый пучок.

Интересная ассоциация.

— Зайдешь в дом? — предложила я.

— Зайду, — кивнул Крег. — И чаю выпью, и даже съем все, что ты мне предложишь.

Усмехнулась и впустила его в прихожую.

Есть особо не хотелось, поэтому я быстро заварила гостю чай, а сама занялась приготовлением пресловутого супа.

Лутор выпил чай, сгрыз пару сушек и принялся с интересом наблюдать за моими манипуляциями.

— Как у тебя прошел день? — спросила я у него.

— Очень интересно, — охотно отозвался мужчина. — Я сегодня получил кое-какие сведения, которых ждал несколько недель.

— Да? И что же это за сведения? Секретные?

— Как сказать, — усмехнулся Лутор. — На самом-то деле нет, однако этой информацией владеют далеко не все. Тебе, кстати, она тоже будет интересна.

— Думаешь?

— Безусловно. Так вот. Некоторое время назад я узнал, что существует такая разновидность магии, о которой мне ничего не известно. Эта тема здорово меня задела, и я бросил клич по своим каналам, дабы выяснить какие виды нетрадиционного волшебства существуют в нашем государстве. Сначала мне сообщали ерунду, которую я знал и сам, а сегодня рассказали, что есть в нашей стране уникальные чародеи, каких нет больше нигде. Вроде бы эти люди не способны сотворить даже мало-мальски приличные чары традиционной магии, зато обладают такими силами, от одной мысли о которых дыбом встают волосы. Каждый человек для них — это кусок энергетической ткани, на которой, как на картине, видна вся его подноготная: чувства, эмоции, переживания, страхи. Эти колдуны могут управлять данной картиной: убирать или усиливать чувства, переставлять по своему вкусу эмоции, словом, делать все, что им вздумается. Они называют себя ткачами.

У меня внутри все похолодело. Однако я продолжила молча резать овощи, изо всех сил стараясь скрыть свое волнение.

— Эти маги живут обособленно, очень далеко, за несколько тысяч километров отсюда, — продолжил Лутор. — Их старейшины запрещают членам общины уезжать за ее пределы, поэтому все они, даже горячая молодежь никогда не покидают определенной территории. На жизнь ткачи зарабатывают тем, что выполняют частные заказы богатых влиятельных людей — ткут им здоровье, прибавляют или убирают черты характера и так далее. Алира, — голос моего собеседника стал тих и очень серьезен. — Ты тоже родом из этой общины?

— Да, — после секундной паузы ответила я.

— Значит, ты — тоже ткач?

— Не совсем, — я высыпала овощи в кастрюлю, перемешала. Затем вытерла руки и села за стол напротив Крега. — Мой отец был ткачем. У меня же способности немного другого рода. Я — пряха.

Сказала и вздрогнула. Боже, неужели я все-таки произнесла это вслух?..

— Пряха?

— Об этой разновидности чародеев тебе не рассказывали? — усмехнулась я.

— Нет.

— И правильно. Пряхи — главный секрет общины ткачей.

— Ты расскажешь мне этот секрет?

Почему бы и нет, раз уж ты все равно раскопал много интересных сведений.

— Ткачи действительно работают с энергонитями, — принялась объяснять ему. — Но они ими и ограничены. Да, эти маги способны исправить даже мельчайшие огрехи здоровья или эмоционального фона, но совершенно бессильны, если полотно вдруг окажется сильно повреждено. Представь себе, что в большом куске разноцветной ткани вдруг появилась дыра. Ткач не сможет ее убрать. А я смогу. Для пряхи вся тонкая оболочка мира — это один большой кусок шерсти из которого она способна выпрясть любую энергетическую нить и заменить ею испорченные или оборванные составляющие человеческого энергополотна, — я наклонилась к нему чуть ближе, заглянула в глаза. — Я могу выпрясть тебе новое здоровье, Лутор. Новые магические способности, новый характер. Все, что угодно.

В его глазах появилась целая гамма эмоций: удивление, восхищение, страх.

— Вот это могущество!.. — пробормотал он.

— Ты был не совсем прав, когда говорил, что ткачам нельзя уезжать из общины. Можно, но не далеко. Есть определенный перечень территорий, где им разрешается проводить отпуск или даже селиться на какое-то время. Пряхе же покидать пределы общины категорически запрещено. Старейшины очень дорожат такой колдуньей, ведь она своей работой приносит особенно много денег. К тому же, пряха — явление редкое, рождается на свет раз в два-три поколения. Поэтому самые сильные ткачи сообщества на протяжении долгих лет поддерживают ее жизнь и здоровье. Ей обеспечиваются самые лучшие, почти королевские условия проживания. Эта мастерица содержится в большом личном доме с огромным чудесным садом, на территорию которых без специального разрешения может входить только главный старейшина общины. Любое желание волшебницы выполняется в самый короткий срок. А ещё у нее есть личная охрана — целый отряд особенных колдунов. Их называют кейа.

— Кейа? — переспросил Лутор. — «Силачи»?

— Да, — кивнула я. — Кейа, к слову, тоже появляются на свет не так уж часто. Это люди, рожденные в семье ткача и традиционного мага, которые в большей мере обладают именно обычной магической силой. Подкрепленные умением работать с энергонитями, их способности становятся огромными, как и физические силы и здоровье. Они мощные, словно быки, все, как один имеют белые волосы и очень светлые глаза. Но кейа не только охранники, они ещё и тюремщики, которые следят за тем, чтобы пряха никогда не выходила за пределы своего сада.

— Если все так серьезно, почему ты живешь здесь, а не в шикарной уединенной тюрьме? — удивился Лутор.

— О, — грустно улыбнулась я, воодушевленная возможностью первый раз в жизни свободно говорить о своем даре и своем детстве, — со мной вышла очень забавная история. Видишь ли, Лутор, в общине ткачей, как и в любом муниципальном образовании, есть правила, регламентирующие образ жизни каждого ее члена. На самом деле, они мало отличаются от общеизвестных и общепринятых законов, ведь сама община — это большой, очень красивый и чистый поселок, в котором есть и школа, и больница, и магазины, даже кинотеатр. Однако, в своде правил имеется особый пункт, определяющий один аспект личной жизни каждого ткача. Он звучит так: ткач имеет право создавать семью только с тем человеком, у которого есть магические способности. Не обязательно ткаческие, ведь почти все члены общины приходятся друг другу родственниками. Мужа или жену можно приводить извне, но только если он или она обладают даром волшебства. Это нужно для того, чтобы будущие дети такой семьи наверняка родились чародеями и могли в дальнейшем приносить поселку пользу. Как я уже говорила, мой отец был ткачем, мать же являлась обычным человеком, без единой ниточки волшебства. Тарья жила в одном из соседних городков. Они с папой познакомились на каком-то празднике и без памяти друг в друга влюбились. Конечно, и старейшины, и родители отца были категорически против их брака. Потом, правда, согласились — когда мама продемонстрировала им свой округлившийся живот. К каждому ребенку в общине относятся очень трепетно, ведь детей у ткачей рождается не так уж много. За мной же там и вовсе следили с повышенным вниманием, ждали, когда проснется магия, и проснется ли она вообще. У юных ткачей способности к волшебному рукоделию появляются в шесть-семь лет. У меня же их всё не было и не было. Ни в семь, ни в восемь, ни в девять. Сам понимаешь, к нам с матерью родственники и друзья отца относились с настороженностью и даже некоторой долей презрения, а уж когда свой девятый день рождения я по-прежнему встретила обычным ребенком, все окончательно убедились, что Алира Тесси — пустоцвет, а значит ни ей, ни ее матери, в общине делать нечего. Отец оформил с матерью развод, и нас благополучно выпроводили в большой мир.