Анастасия Арковская - Ракушка на память [СИ]

— Я Эдвард, дева, — прохрипел он, рассматривая русую прядь чуть выгоревших волос Кэтрин.

— Алекс, — сказала Кэтрин, замерев, как ягненок перед хищником. — Сколько времени?

— А, — Эдвард бросил прядь и обернулся ко входу, смотря на небо, — три часа ночи.

Кэтрин чуть задвигала ногами, готовясь подняться с пледа и стараясь не смотреть на шею и перепонки парня.

— Спасибо за помощь, но мне, наверное, пора.

Кэтрин попыталась подняться, но Эдвард положил руку ей на ладонь, удерживая.

— Я хотел бы отблагодарить тебя, красивая дева, ты спасла маленькое безобидное существо, бесстрашно напав на двух браконьеров. Я ценю это — мало, кто способен на такую слепую отвагу, — он поднял к своему рту ладонь Кэтрин и поцеловал костяшки, слегка прикасаясь теплым языком.

Ее тело отреагировало на элементарную ласку мурашками на теле. Когда она последний раз занималась сексом? Так и не вспомнишь. Наверное, два года назад, перед тем, как рассталась со своим первым и, видимо, последним парнем. Кэтрин закрыла глаза и попыталась сосредоточиться на чем-то противном — например, на медузах, которых она боялась.

Эдвард продолжил дорожку влажных поцелуев по ее руке, задерживаясь на сгибе локтя, покусывая это нежный участок кожи, а затем проводя по нему влажным языком. Кэтрин открыла глаза и посмотрела на Эдварда, который впился в нее своими сочно-зелеными глазами.

— Если что-то тебе не понравится, то ты только огласи это, дева, — с этими словами Эдвард уже дошел своими поцелуями, которые были сродни пыткам, до чувствительной шеи Кэтрин — и она слегка застонала, а низ живота послал по телу предательский спазм.

Это было очень хорошо, но крайне безрассудно — так просто довериться какому-то незнакомцу. Но Бекки бы точно одобрила, она вообще считала, что у Кэтрин там давно все заросло ржавчиной. Ничего подобного, но она всегда втайне просила небеса послать ей парня, всего лишь одного, но особенного и такого любимого. Но ничего такого не происходило. Уже два года ее желание не воплощалось в реальность. А, может, воплощалось, но у Бекки, которая меняла парней как перчатки.

Кэтрин подняла свободную руку и положила на голую грудь Эдварда, отталкивая его.

— Я не могу, это неправильно, — сказала она и встала, пошатываясь от резкого движения.

Эдвард все еще стоял на коленях, положив руки на бедра Кэтрин.

— Это неправильно настолько, насколько ты это у себя в голове делаешь неправильным. Нет ничего плохо в искренней любви между привлекательной девой и мужем.

Она очень сомневалась, что они с Эдвардом вкладывали одинаковое понятие в слово «любовь».

— Я думаю, что слово любовь мы понимаем по-разному, Эдвард. Я не готова к одноразовой любви.

Эдвард оставил поцелуй своих нежных губ на внутренней стороне бедра. Кэтрин вздрогнула, посмотрев на его перепонки и жабры на шее.

— Не надо так много думать, дева, я хочу сделать тебе хорошо — я не войду в твои ножны без твоего на то согласия, — сказал он, проследив за ее взглядом. — И не бойся моей инаковости — я не сильно отличаюсь телом от ваших неверных и порой грубых мужчин.

Кэтрин посмотрела на него — вернее на его жабры, и протянула к ним руку, чтобы потрогать. Эдвард, как будто бы боясь ее спугнуть, замер, чуть откидывая голову и открывая шею.

— Кто ты? — спросила Кэтрин, проводя пальцами по трем «крыльям» на коже, идущих друг за другом, размером не больше пяти сантиметров.

— Нас называют по-разному — русалы, тритоны или амфибии, — тихо говорил парень, впервые с их знакомства испугавшись чего-то.

— А ты живешь где-то здесь? В океане?

— Когда как судьба обернется, — уклончиво ответил Эдвард, но Кэтрин не стала углубляться в эту тему, перейдя к перепонкам на пальцах, которые были очень тонкими и нежными, но одновременно крепкими, чтобы удерживать сопротивление воды.

Эдвард тяжелее задышал, внимательно наблюдая за изучающими движениями Кэтрин.

— Они и на ногах есть, — добавил Эдвард.

— Что? — очнувшись от своих размышлений, спросила Кэтрин.

— Перепонки, они и на ногах есть.

Белла выпрямилась и сделала шаг в сторону, вынуждая Эдварда отпустить ее бедра.

— Мне пора идти, меня ждет подруга.

Эдвард слегка улыбнулся, показывая свои белые зубы и ямочки на щеках.

— Тогда изволь тебя проводить, милая Алекс. Мы никогда не брали силой того, кто не хотел.

— Я хочу, просто не могу. Все очень сложно.

Зачем она это сказала? Господи. Кому от этого легче? Звучало это как глупое оправдание, чтобы не ранить его чувства. А разве ей было какое-то дело до его чувств?

— Тогда я завтра буду ждать тебя на закате — около девяти часов на том же месте, — сказал Эдвард, вставая. — Надеюсь, ты придешь на встречу.

Он наклонился и поцеловал Кэтрин в шею, проведя языком по отзывчивой коже и прикусив ее. Кэтрин ахнула, сжимая края шорт, и направилась к выходу, чтобы вырваться из этого порочного круга.

Дорога обратно заняла гораздо меньше времени. Эдвард шел рядом до бухты, где она обнаружила браконьеров. А потом, когда она обернулась попрощаться, то никого не обнаружила — только ее фотоаппарат в футляре, на котором что-то лежало.

Кэтрин присела перед камерой и обнаружила там раковину, в которой на бархате лежала большая розовая жемчужина. Кэтрин ахнула, когда узнала в нем жемчуг Конка, стоимость которого за карат могла достигать восемнадцати тысяч долларов.

— Спасибо, Эдвард, но это слишком, — сказала достаточно громко Кэтрин, но вряд ли ее кто-то услышал.

Всю дорогу домой она рассматривала жемчужину, не веря своим глазам. Это была такая редкость, что просто с ума сойти. Эдвард. Стоило ли вообще завтра приходить к нему на встречу? Готова ли она была развлечься на одну ночь, чтобы потом продолжить жить своей жизнью, не сожалея и не вспоминая? С другой стороны — а кто мог осудить ее за это? Она через несколько дней уедет из этого места — и все тайны останутся здесь. Но ведь он не человек…

В отеле никого не было, и Кэтрин быстро проскользнула на второй этаж в их с Бекки комнату. Подруга сладко спала на кровати, которая выглядела так, как будто здесь прошла страстная битва — простыни были скомканы, в каких-то местах виднелись пятна от вина и сливок. Возможно, если бы Кэтрин не струсила, то и она смогла бы сегодня спать так же сладко и довольно.

Кэтрин вдохнула, разделась и плюхнулась на свою кровать, лицом вниз, все еще чувствуя, как горят те места, которых касались губы Эдварда.

На следующий день, уже вечером, Бекки встала в отличном настроении — вся цвела и источала восторг, а вот Кэтрин соскребала себя с кровати, еле передвигая ногами.

— Кэтрин, как хорошо чувствовать, что тебя качественно оттрахали, — Элис расправила руки и звездочкой свалилась на кровать. — И не хочется даже ругаться на тебя за то, что ты бог знает, где ходила до утра. Но судя по твоему настроению — это была просто работа.