Кристина Юраш - Заказное влюбийство [litres]

Обнажая залежи паутины, огрызки, комья грязи, которых хватит минимум на пять саженцев, шкаф по частям отправился на улицу, несмотря на мои возражения и проклятия. В суматохе и суете исчерпав свой нецензурный словарный запас, я слегка приуныла, а потом воспрянула духом, потому что рядом хмурый, бородатый и потный Тор-Гвоздодержец огромным молотом чинил мою лестницу. То, с каким остервенением и какими выражениями он это делал, свидетельствовало о том, что каждый гвоздь был его личным врагом. Складывалось впечатление, что именно гвозди стали виновниками всех его жизненных неурядиц. Жена после первой брачной ночи фыркнула, что в хозяйстве и кривой гвоздь пригодится, теща – потомственный долгожитель – сообщила, что уже выбрала гвозди для крышки его гроба, дети вообще на него забили! Если неотесанный, как новые ступени, Гвоздовержец, обращался с женщинами, так же как и с гвоздями, то немудрено, что они ломались, гнулись, уклонялись.

Делегация чумазых и полуголых Алладинов затаскивала в мою открытую от удивления дверь свернутый рулетик ковра-самолета. Когда его расстелили, стало понятно, что грузоподъемность у него, как у пассажирского лайнера, ибо занял он почти всю комнату. Стелили его прямо поверх мусора, притаптывая как следует. «Уважаемые пассажиры! Вас приветствуют ковровые авиалинии! Положите руку на сердце и держитесь зубами за воздух!» – Интуиция, превратилась в улыбчивую стюардессу. Моль уже пыталась совершить теракт, но подавилась и сдохла, оставив на ковре значительные проплешины. Я, как обладатель третьего глаза, могла с уверенностью сказать, какой стороной к двери раньше лежал этот чудный коврик. «Там на неведомых дорожках следы невиданных зверей!» – ухмыльнулась Интуиция. Постойте! Я с уверенностью могу поведать, с какой стороны стоял диван или стол, по отпечаткам ножек и вытоптанной полянке.

– Несите ткань! И еще ковры! – заорал черный риелтор, игнорируя меня, как опытный юзер навязчивую рекламу. И вот уже «семь раз отмерь, сто раз забей» декорировали алой тканью мои прогнившие стены, натягивая ее, как обои, и остервенело приколачивая к прогнившим доскам. Гвозди были прокляты до самой рудной жилы, а у меня кровь стыла в жилах от внезапных перемен.

– Здесь дырка! – орал главный дизайнер, тыкая пальцем в стену. – Несите картину!

Дыра в гнилых досках была прикрыта длинным пейзажем с какой-то унылой конной процессией. Вместо привычных мне верблюдов были кони, вместо пустыни – желтая сковородка степи под палящим солнцем. Я даже присмотрелась, не торчит ли из-за позолоченной рамы кусочек гроба, чтобы хоть как-то оправдать смурные лица. Закрадывались также подозрения, что это – оставшееся войско плетется домой, спеша сообщить радостную весть о том, что как бы выжили, но как бы заняли второе почетное место, за которое были премированы грамотой, как шибко грамотные, памятными сувенирами от передвижного борделя и прописанными не в смертельных дозах командировочными.

– Чуть левее! Чтобы и вторую дыру закрывала! – командовал траурный прораб быстротечным и плодотворным, как хомячья беременность, ремонтом.

Огромную дыру прикрыли портретом чересчур упитанной, голой и абсолютно мне незнакомой мадам, с тремя подбородками и массивным фартуком живота на фоне цветов. Эдакая Ева в райском саду, срам которой прикрывал фартук и лопушок, бродит по райскому саду среди ободранных и объеденных деревьев, прикидывая, что бы еще такое можно скушать низкокалорийное. «Я бы тебе на яблочки советовал перейти!» – раздается вкрадчивый шипящий голос. «Так! Котлета из кого мне тут про диету рассказывает?» – облизывается Ева, шурша кустами и выслеживая добычу. Я бы на ее месте вообще на счет фигуры не парилась по причинам вполне понятным. Скупая мужская слеза катилась по впавшей небритой мужской щеке Адама после любимого женского вопроса: «Скажи, милый, ты мне изменяешь?»

С улицы послышалась ругань, отвлекая меня от культурных мыслей о стандартах красоты. «Для такого эталона не хватает этанола!» – вздохнула Интуиция.

Я выбежала, чуть не налетев на мужиков, чинящих мое крыльцо. Фасад моего дома красили с такой скоростью, словно сейчас здесь будут перерезать красную ленточку золотыми ножницами первые лица государства. Краска брызгала на землю, стекала вниз, но маляры не обращали внимания, щедро хлюпая ею даже на стекла. На крыше раздавался стук, вниз летела старая черепица, пугая коней, впряженных в крытые повозки. На секунду мне показалось, что я – счастливый обладатель не двухэтажного дома, а полноценного небоскреба. Иначе, как оправдать тот многоэтажный, которым крыли мою крышу?

Неподалеку от дома появилась обложенная кирпичами клумба, в которую местные аграрии-озеленители тыкали ветки деревьев, не без тайной надежды, что они прорастут.

В воздухе стоял стойкий запах слова «немедленно!» от известного бренда «я лично приеду и проверю!». С легкой ноткой угроз и оттенком нагоняя.

Я снова забежала в дом, глядя на то, как мне делают подвесной потолок из ткани по принципу шатра. Со второго этажа стаскивали фрагменты моей старой кровати.

– Проходите быстрее! – орал бородатый Тор, победивший в неравной схватке очередного мелкого и подлого врага. Два пальца у него посинели и распухли, что свидетельствовало о том, что потери были и с нашей стороны. Подняв орудие труда, почесав орудие отдыха, он снова принялся за дело.

Все мое имущество было свалено в угол, а наверх втаскивали еще один ковер. Следом появилось три роскошных кресла, бархатный зеленый диван с золотыми вензелями, длинный, как крокодил. Крокодила поставили возле стены, разместив рядом знакомый золотой столик, на который, как флагшток водрузили заляпанный воском подсвечник. Позади меня на второй этаж затаскивали в разобранном виде новую кровать. «Мне кажется, что мы теперь знаменитость!» – заметила Интуиция. «С чего это?» – удивилась я, глядя на сверхскоростной ремонт. «Только у знаменитостей делают ремонты на халяву! – обрадовалась Интуиция. «Столько вещей новых! Для меня!» – улыбнулась я. «Неправильно! Столько вещей! Новых – для меня, а старых – для кого-то!» – Интуиция критически осматривала царапины на столе и потертости на диване.

Работа кипела, я пребывала в легкой степени недоумения, не успевая следить за процессом. На крыше работала стая дятлов, усиленно что-то долбя, на внутренней стене, которую окрасили со скоростью звука, появились мелкие картины в золотых рамах, стратегически прикрывая все дыры. Неужели крепкая, как нервы одного адепта убийственной философии, мужская дружба закончилась в пользу моего ремонта?

– Быстро переодевайся! – заорали мне, бросая в руки белое платье с золотой вышивкой на груди. – И волосы расчеши!