Ника Ёрш - Замуж за варвара, или Монашка на выданье [litres]

Выплескивая все, что накипело в душе, не заметила, как пропал голос. Вскинув руки, я продолжала открывать рот и силилась достучаться до этого несносного дикаря, но стояла мертвая тишина.

С ужасом осознав происходящее, я схватилась за горло и лишь тогда заметила жестикуляцию Фриды: рабыня стучала ребром ладони по шее и, округлив глаза, качала головой. Тогда-то и раздался треск. На Хакарке лопнули брюки. Все его мышцы стремительно увеличивались, кожа краснела, бугрилась, а под ней четко прорисовывались крупные синие линии.

– Ох… – выдохнула я, проникаясь моментом и понимая, что сказанное все-таки дошло до сознания варвара.

В следующий миг скрипнула дверь, и в комнату вошел довольный Эд с блондинистым жиголо под руку. Они остановились на пороге, но ненадолго. Выбегая прочь, Тирэн и Фрида буквально снесли вновь прибывших. Дверь столь же стремительно закрылась, а я так и стояла напротив скорчившегося в муках монстра.

Не успев обдумать как следует, что делаю, рванула вперед, боясь опоздать. Памятуя о прошлом, совсем недавно пережитом опыте, собрала волю в кулак и положила руки Хакарку на плечи; сжала их, насколько это было возможно, и запричитала:

– Прости, прости. Я все осознала! Конечно, сама виновата. Меня даже в монастыре наказывали чаще других. Слишком любопытна, слишком разговорчива, слишком вспыльчива… Все слишком! Всех девушек пригодного для брака возраста разобрали, а я… а меня… нет. Мать настоятельница вечно твердила, что не стать мне хорошей женой, и ведь права оказалась. Еще немного, и осталась бы старой девой! Но я буду стараться. Ты только довези меня в свой дом наконец-то! Слышишь? Эй?

Он шумно дышал, но больше не дергался. Опущенная к груди голова, покрытая спутанными черными волосами, слегка качнулась; на талию мне легли ладони – самые обычные огромные мужские ладони, и ничего, что размером они были с мои ступни.

«Зато без когтей», – с удовлетворением отметила я.

– Почему? – прохрипел Хакарк, медленно поднимая голову и выпрямляясь.

– Что почему?

– Твой отец и дядя солгали мне. Они говорили, что ты благочестива, тиха и послушна.

Я непонимающе моргнула.

– И? Все девушки в монастырской школе соответствуют названным критериям.

– Но не ты! Они говорили, что ты – в числе лучших.

– Правильно, – смущенно потупилась я. – Не люблю хвастаться, но я вышивала лучше многих других, плела гобелены тоже весьма недурственно. И историю Эливиана сдала на «отлично».

– Гобелены? – с отчаянием в голосе повторил супруг.

– Угу, – радостно закивала я. – И готовить умею! В теории…

Он тихо зарычал и поднял глаза к потолку. Испугавшись, что снова начинается оборот (только этого нам не хватало!), я размахнулась и залепила ему звонкую пощечину. Не очень сильную, но такую, чтоб вернуть внимание к моей персоне и отвлечь от мыслей, приводящих в гнев.

Хакарк вздрогнул. Шок в его глазах, медленно сменяющийся красной пеленой, побудил меня пояснить содеянное:

– Я думала, ты снова перекидываться начал. Вот и привела в чувство. Стрессом.

– Ты… – прохрипел супруг. Его правое веко несколько раз коротко дернулось. – Я заставлю твоего отца съесть наш контракт и запить его кровью твоего дяди!

По телу Хакарка пробежала дрожь. Я сделала маленький шаг назад, не зная, чего ожидать, и вжимая голову в плечи. Однако супруг не стал продолжать свою пламенную речь. Крайне аккуратно приподняв меня за талию огромными ручищами, он в который раз двинулся к ширме. – Не выходи, – выдохнул, засунув меня за ограждение. – Просто не показывайся мне сейчас. И молчи.

Я кивнула, хотя совершенно не понимала, чем именно задела его чувства.

– Э-э-эд!!! – завопил Хакарк, распахивая дверь. – Тир-р-р-рэн!!!

А потом что-то грохнуло так, будто часть стены отвалилась. Это супруг вышел. И, как ни прискорбно, лопнувшие по швам штаны смущали его гораздо меньше, чем меня.

Вскоре вернулась Фрида. Я даже не обернулась, продолжая сидеть у окна и вглядываться в синее небо в тщетной попытке вернуть душевное равновесие. Однако мысль, что мы с супругом никогда не поладим, не давала покоя. Что, если он откажется от меня? Или, еще хуже, станет приходить лишь для того, чтобы зачать детей. Как мой отец когда-то. Подобного отношения я не вынесу. Мама была другой – мирной, доброй, покладистой и преданной, какой и должна быть женщина. Возможно, если бы она осталась жива, то научила бы меня житейской мудрости и приоткрыла завесу тайны в тонкостях семейных отношений. Только она умерла, оставив меня задыхаться в холоде и безразличии близких.

Я не услышала, как подкралась Фрида. Лишь когда она сжала сильные пальцы на моих висках, вздрогнула и попыталась отшатнуться. Но не успела…

Внезапно свет за окном пропал. Стало темно и гораздо прохладнее. Я оцепенела от непонятного страха. По затылку и спине словно невесомо сновали холодные пальцы. Спустя миг я открыла рот от удивления, граничащего с ужасом. От невозможности происходящего. Там, где минуту назад мелькал красками прекрасный летний пейзаж, появилась большая, богато обставленная спальня. Комната моей матери, леди Тамиры.

Я боялась входить туда с самой ее смерти, но обстановка помещения врезалась в память, словно я побывала там вчера. На кровати лежала… мама. Живая, хотя на щеках играл болезненный румянец, а губы запеклись и потрескались.

Дверь отворилась. Мама улыбнулась вошедшему мужчине, протянула к нему руки, и тот с радостью подался навстречу. Отец? Таким я его не помнила. Счастливым и, кажется, по-настоящему любящим.

– Ты уже видел его? – спросила мама нежным, ласковым голосом, способным прогнать любой мой кошмар.

– Да, родная.

– Он… здоров? – с душераздирающей мольбой в голосе продолжала допытываться леди Тамира.

– Вполне, – улыбнулся отец.

– Ох, Оурэн, это так чудесно! Наш сын… Пэппет уже знает?

– Нет. Малышка не спала всю ночь – ждала братика и очень просилась к тебе. Сейчас она уснула, родная.

– Хорошо, пусть поспит.

Мама прильнула к отцу и, поморщившись, шепнула:

– Мне немного нездоровится. Но теперь все позади, и вскоре я…

Она снова поморщилась и схватилась за живот.

– Что с тобой? – нахмурившись, спросил отец. – Позвать лекаря? Тамира!

– Оурэн!!! – прокричала она в ответ, в отчаянии хватаясь за его рубашку и заглядывая в глаза. – Оурэн…

Тело мамы выгнулось. Она захрипела, упала на подушки, заметалась, в кровь кусая губы.

– Лекаря!!! – прохрипел отец, подхватывая супругу на руки. – Сюда!!! Немедленно! Лекаря!!!

Мама стонала, плакала и мяла его рубашку. А он рванулся к двери, крепко прижимая ее к себе и повторяя, словно в бреду:

– Лекаря! Сюда… лекаря госпоже! Пожалуйста…