Лилит Сэйнткроу - Дело о жнеце

Так ведь? Неудачники умирали каждую ночь в Лондинии. Если их смерти ослабляли Британию… было ли это приемлемо?

Женщина, какой она была до Красной чумы, посчитала бы это глупостью. Но теперь она довольно спокойно думала о таких предательских вопросах.

Клэр думал, что она набросится на эту тайну и будет искать решения, будто так и надо.

Недавнее убийство грубо напоминало о себе в ее мыслях. Она теперь ощущала, какую Работу сейчас исполняли, ведь не просто так побывала на месте убийства в Тебреме. У этого были неприятные симптомы, но вчера в кабинете она постаралась оградить себя от этих эффектов.

Понятно, что получилось плохо.

Экипаж остановился. Через пару мгновений дверь открылась, и Микал уверенно подал ей руку, чтобы она выбралась. Кучер обрадовался легкой выгоде и умчался со стуком и лязгом.

Из-за густого тумана Лондиния свет солнца казался тошнотворным, силуэты двигались в глубинах тумана. Микал не отпускал ее, и ей пришлось посмотреть на Щит.

Обычно с Примами было шестеро Щитов, они защищали от атак и следили, чтобы не было перебора эфирной силы. Их можно было… использовать… и по-другому. Она долгое время не нуждалась в ком-то еще, кроме Микала. А Эли…

«Не думай об этом. Мертвые подождут, пока мы занимаемся живыми».

Микал ждал. Конечно, он не выказывал нетерпения.

Туман удушал этим утром. Они были одни на дальнем северо-восточном краю Коросты. Пешеходы спешили прочь, почти безликие, Микал отвел ее в сторону, кирпичная стена была в шрамах возраста.

На миг его лицо показалось чужим. Эмма строго встряхнула себя.

— Микал.

— Прима.

— Нам нужно в Баксроу, — сообщила она.

— Снова в Уайтчепле, — кивнул он. — Место второго убийства?

— Да. Я не хочу свидетелей.

Он кивнул, но стоял, чтобы она могла что-нибудь добавить.

«Что ты сделал, Микал, когда я умирала? Клэр сказал, что ты совершил чудо. Я выжила, а ты не назвал цену исполненного трюка».

Она подавила эти слова и вдруг осознала вес траурного платья, украшений, ее волос, заплетенных быстрыми пальцами Изобель, туфли давили, как и корсет — ей не нравилась мода на свободно зашнурованные корсеты.

Другое давило на ее плоть. Людовико. Клэр. Виктрис. Безликий мужчина с сияющим ножом. Микал и все в доме. А еще души, что были ее якорями.

Без этих грузов смогла бы она подняться над поверхностью земли?

И куда она улетела бы? Сбежать не вышло бы. Единственным решением было окружить себя удобствами, потому нужно было разобраться с этим делом быстро и беспощадно.

Она сглотнула, горло пересохло.

— Тогда идем, — она убрала руку, выражение его лица не изменилось.

Это успокаивало не так, как она хотела, но хотя бы освободило от других тревог. Главной среди них было то, что ждало ее в Баскроу, на месте второго убийства.

— Ее нашел извозчик, — тихо, задумчиво. Солнце все сильнее пробивалось сквозь туман, выжигало покров Коросты в Баксроу, но на камнях остались тонкие зеленые завитки, что скрывались в темноте трещин. — Больница там, — она указала на далекое здание, скорее ощущая, чем видя его сквозь туман. Она хмурилась в не подобающей леди манере. — Но следов беспокойства почти нет. Как любопытно.

Брусчатка была в трещинах, камней недоставало, они крошились, доски почернели от времени, краска облетала там, где ее не съела Короста.

Микал огляделся.

— Она была уверена, что это… — было понятно, о ком он, по ударению на «она» и оскалу.

— Было связано с нами, да, — Эмма плотнее укуталась в меховую накидку. Ее поверхность блестела от влаги, и она никак не прогоняла холод. Наступила осень. А скоро зима. Ей стало еще холоднее. — Уверена, это то место.

— Пятно крови, — он указал изящным жестом, жилы выступили на его ладони. — У дверей конюшни.

Он не упомянул, что там тоже была выжжена Короста, даже в трещинах не осталось зеленых следов.

Эмма взглянула на улицу. Что-то в угле пятна ей не нравилось.

— С наступлением темноты заперли, — их окутал теплый воздух конюшни, запах грив и механизмов лошадей. Она осторожно дотронулась нитью магии. — Возможно…

Она шагнула вперед, на потемневшие камни брусчатки. Она приготовилась к неприятным ощущениям, но их отсутствие требовало ответа. Обучение впилось когтями в ее органы, и она отогнала это ощущение.

— Хм, Микал?

— Я тут, Эмма.

«Ясное дело», — но ей требовался ответ. Она закрыла глаза, потянула за невидимые нити мира.

Вот. Боль пульсировала в ней, и она склонилась, едва замечая пальцы Микала на своей руке. Он держал ее, и она отринула внешнее сознание.

Одна нить, как паутина, казалась неправильной среди множества узлов.

Соль на стертой коже, медь ужасом наполняла не ее рот, тряска и треск хлыста.

Ее голова дернулась в сторону. Удар пролетел мимо, ее тело немного напряглось. Она видела обрывки, ее заполнила жаркая горечь и глубокая боль, теплая рана спереди.

— Карета, — прохрипела она.

Тоже репетиция. И все прошло не так хорошо, как планировалось.

— Вот! Что такое?

Крупный мужчина в шляпе кучера, с большими бакенбардами и плечами, что придавали ему облик моржа, вышел из глубин конюшни, Эмма вернулась в свое тело и услышала скрежет и хруст.

Микал едва взглянул на мужчину. Он придерживал ее, слабо улыбаясь, и это пугало, хотя она понимала ее значение. Нет. Она покачала головой, он убрал свободную руку от рукояти ножа.

— Говорю, что вы…? — он отметил качество ее платья и пиджака Микала, увидел ножи Щита. Шум внутри стал еще громче, и Эмма подавила дрожь. — Мисс, вы в порядке?

Она кашлянула, горло пересохло. Эмма обрела свой голос.

— Да, вполне. Благодарю. А лошади… расстроены.

Он сдвинул шляпу и поскреб под ней.

— Они не в духе все время после убийств, мисс. Вы из-за этого пришли? Кровь была там. Я не понимаю, зачем с ней так. Даже с проститутками так нельзя.

— Во всем этом не было ничего… странного? — ее голова казалась слишком большой для ее шеи, но слова должны были звучать естественно, он внимал ей и опустил натруженные руки. — Кроме, ох! — беспомощное движение, она без проблем играла изнеженную дурочку. От этого мужчина расслабится, но порой она задумывалась, что будет с миром, если в нем требовались такие уловки.

— Ладно, — он сунул пальцы в подтяжки и широко расставил ноги, грохот внутри усилился. — Я уже рассказывал. Я заперся, а утром обнаружил тут бардак. Пришлось заплатить немалую сумму, чтобы тут убрали. Но мант, что пришел, сказал, что тут только узел, взял деньги и ушел.

— Верно, — пробормотала она. — И он хорошо колдовал? — он ведь ему заплатил.

Он пожал плечами, явно хотел сплюнуть в сторону, но передумал делать это пи ней.

— Я не маг. Это товарищ через две улицы, Кендалл, — ему заметно нравилось рассказывать историю про тело на пороге, хоть его наше не он, он наткнулся на него, пока первый свидетель — неудачливый торговец — побежал за подмогой.