Кейт Тирнан - Дитя Ночи

Морган напрягла память. «Две недели назад, в Духе Моргота. Мы с Хартвелл Мосс зашли туда попить кофе после покупок. Лилит сидела с еще одним членом Ильтвинна, и они казались чрезмерно увлеченными чем-то вместе».

«Они знают, где проходят линии силы «лэй»?» — спросила Катрина, прищурившись.

Морган ощутила вспышку страха. Почему Катрина задает эти вопросы? Она беспокоится, что Ильтвинн более опасен, чем Морган думает? «Нет, насколько мне известно», — ответила Морган, ее горло сжалось, — «Хотя теперь я подумываю об этом, временами я встречаю членов Ильтвинна на мысе, пересекающих линии, словно в поисках чего-то».

Обе женщины переглянулись. В действительности, именно дом Морган построен на древней линии силы «лэй», как и дом Катрины и старый продовольственный магазин, который они с Павлом открыли в первые дни своего брака. Сейчас здание пустовало, и Белвикет проводил в нем большинство своих кругов. Однако до Ильтвинна, должно быть, дошли легенды о линиях «лэй»: невидимых и часто неощущаемых древних линиях энергии и магии, которые пересекали землю, словно упругие резиновые нити, обтягивающие теннисный шар. Те, кто использовал магию на линиях силы «лэй» или поблизости от них, ощущали, как их магические силы возрастали. В городе, где выросла Морган в Америке — Видоус Вэйле, тоже проходила линия силы «лэй», на старом Протестантском кладбище. Морган с отвращением отбросила гнилую морковь и перевязала маленький мешочек. Она должна будет разобрать его содержимое, очистить солью и предать его морю, где песок и соленая вода окончательно растворят его негативную энергию.

«Морган, я тревожусь насчет Ильтвинна», — сказала Катрина серьезно. «С Лилит Дилэни во главе, что если они погружаются во тьму? Я буду честна с тобой, девочка: хотела бы я быть достаточно сильной, чтобы справиться с ними. Праведного гнева для этого у меня хватит. Но нет. Я в форме, однако я не ты».

«Не знаю», — ответила Морган. «Прошло много времени… теперь я изменилась».

«Морган, ты все еще способна призывать луну в небе. В тебе, объединившей силы Мэйв Риордан и Карьяна МакЭвана, Богиня проявила милосердие к ним обоим. Ты одна достаточно могущественна, чтобы остановить Лилит окончательно и бесповоротно, чтобы сохранить Белвикет в безопасности. Двадцать лет тому назад ты спасла свой город от темной волны — ты остановила темную волну, в то время как никто и не мечтал, что это возможно».

«Это был Дэниэль Найэлль и другая ведьма», — поправила ее Морган. «Я просто помогла. И, кроме того, это вряд ли еще одна темная волна».

Катрина одарила ее материнским взглядом, затем отряхнула руки о свои вельветовые штаны. «Становится поздно», — сказала она. «Мне лучше возвращаться. Знаешь, иногда я до сих пор жду, что Павел придет домой на чай, а ведь его нет уже шесть лет».

«Понимаю, о чем ты», — сказала Морган, ее глаза потемнели.

«Подумай над моими словами, девочка», — сказала Катрина, с усилием поднимаясь на ноги. Она быстро поцеловала Морган и вышла за ворота из сада, направляясь к узкой дорожке, ведущей к ее дому, чуть меньше чем за четверть мили отсюда.

В следующее мгновение Морган сидела одна в саду, всматриваясь в грядку с гнилой морковью. Она разрывалась между ощущением, что Катрина, должно быть, принимала всё близко к сердцу, и своим инстинктом верить в худшее, выработанным после всего пережитого в Видоус Вэйле. В то же время это было далеко в прошлом, и она уже давным-давно никого не встречала, практикующего темную магию. Хотя, конечно, она также не встречала никого, вообще использующего магию во вред, даже в такой незначительной степени как с целью отравить овощи. При этом Лилит была ограниченным человеком, по всей видимости, не способным смириться, если кто-то скажет ей, что она неправа.

Морган взглянула на небо, осознавая, что начинает темнеть, а Мойры до сих пор нет дома. Опаздывать для Мойры было в порядке вещей, однако, как правило, она перед этим звонила. Может, это всего лишь глупость, но миниатюрный мешочек по-настоящему напугал ее, и Морган хотела, чтобы ее дочь была дома прямо сейчас.

Шесть — двадцать две. Ровно плюс две минуты с того момента, как она в последний раз смотрела на время.

Шесть — двадцать две! Мойра задерживалась на два с половиной часа и, без сомнения, болталась где-то со своими друзьями. Морган была уверена, что ничего не причинит вреда ее дочери. Кроме того, Уиклоу — это совсем не Лос-Анджелес или Нью-Йорк. Все общались друг с другом — трудно избежать ответственности за какой-то проступок или убытки.

Стараясь не смотреть на часы, Морган автоматически кружила по маленькой гостиной, ногой сдвинула на место ковер, расправила складки на пледе, накинутом на кожаное кресло Калэма. Она провела пальцами по прохладной коже и сглотнула, снова ощутив боль от его потери. Иногда день Морган проходил с элементами веселья и наслаждения, и тогда в ней зарождалась надежда, что она начинает исцеляться. Затем, без предупреждения, что-то напоминало ей смех Калэма, его голос, тепло, обнадеживающее присутствие, и это было, как физический удар, оставляющий Морган задыхающейся от поражения.

Даже столь длительная задержка Мойры показалась бы нормальной, если бы Калэм был рядом. Он бы сумел сохранить спокойствие и, что неоспоримо, когда Мойра пришла бы домой, точно бы знал, что сказать. Они с Мойрой были так похожи: оба общительные и жизнерадостные, дружелюбные и любящие. Морган же всегда была из числа робких, чересчур неуверенных, нуждающихся в расстановке всех точек над «и». С тех пор, как Калэм умер, казалось, что у Морган развился талант читать Мойре нотации, выходить из себя, работать на скорую руку — маме и дочке требовалось время, чтобы сблизиться. Если бы только она бывала дома достаточно, чтобы сблизиться — думала Морган про себя с уколом вины. Она должна была перестать бегать. Трудности надо встречать лицом к лицу, как говорила Катрина. Однако, сколько еще трудностей ей предстояло встретить в этой жизни? Всё еще, слишком много.

Морган окинула глазами уже вычищенную комнату и поймала взгляд своего отражения в оконном стекле, темная ночь превратила стекло в зеркало. Неужели это она? Морган в окне выглядела грустной и одинокой, молодой и слегка встревоженной. Ее волосы всё еще были каштановые и прямые, с пробором посередине, на несколько дюймов ниже плеч. В старшей школе они были гораздо длиннее.

Морган пристально вгляделась в Морган в окне и вдруг застыла, когда рядом внезапно возникло еще одно лицо. Она вздрогнула и обернулась, чтобы осмотреться, однако никого не обнаружила. Глаза расширились, сердце забилось в ускоренном темпе от первого прилива адреналина. Морган подошла ближе к окну… может, человек был снаружи? Она посмотрела по сторонам: ее пёс Финнеган спал у камина. Выпущенные сенсоры свидетельствовали, что она была одна, как внутри дома, так и за его пределами. Однако рядом с ее отражением было худое призрачное лицо с впалыми щеками и обеспокоенными глазами, но такое бледное и расплывчатое, что она понятия не имела, кто это мог быть. Она внимательно всматривалась в это лицо еще десять секунд, пытаясь распознать человека, но пока она смотрела, образ становился всё менее ясным, а потом полностью исчез.