Ольга Герр - Посмотри на меня [СИ]

Но, странное дело, шум боя постепенно отдалялся. Люди по-прежнему кричали, но уже не требовали его казни, они радовались, как будто она состоялась. Вот только он жив. Непонятно…

Судя по ступеням, они спускались вниз. Но если в обычном замке в подземелье было холодно и сыро, то здесь по мере спуска становилось все жарче. Значит, его ведут в темницу под скалой. Она расположена над самым сердцем вулкана и защищена магическим куполом. Отличное место, чтобы спрятать якобы мертвого дракона.

Эйриха втолкнули в камеру. Зазвенели цепи, сковывая запястья и лодыжки. Кто-то дернул, и вот он уже пришпилен к стене. Руки по сторонам от головы. До щеки и то не дотянуться, такая короткая цепь.

Затем с него сорвали мешок. И хотя повязка все еще была на нем, он увидел своего врага. Дариус с ухмылкой наблюдал за тем, как на Эйриха надевают железный шлем. Он походил на военный, только без прорезей для глаз.

Где-то на затылке лязгнул замок, закрывая шлем. Эйрих ослеп и частично оглох. Острые края шлема больно впивались в кожу. Наверняка это сделано специально. Пленник должен не только лишиться зрения, но и страдать.

— Чего ты хочешь? — хрипло спросил Эйрих, поведя головой. Чувствовать себя беспомощным было неприятно и унизительно.

— Всего.

Рассмеявшись, княжич покинул камеру. Эйрих остался один. Погребенный заживо в собственной темнице. Слепой, жалкий. Не дракон, а горстка пепла — вот и все, что от него осталось.

Дни потянулись за днями. А, может, неделями или месяцами? Эйрих потерял счет времени. От одиночества он не страдал. Дариус часто наведывался. Приходил не один, а с помощником, настоящим мастером своего дела. По части причинения боли тот был виртуозом. Умел играть на человеке, как на музыкальном инструменте, извлекая из него вместо звуков крики и слезы.

Но с Эйрихом они просчитались. Он не молил о пощаде и не кричал. Человек Дариуса причинял вред телу, но боль душевная была во сто крат сильнее. Княжич злился и ругался. Он что-то требовал. Одуревший от боли, Эйрих едва понимал, что ему надо. Усмирить вулкан? У него нет на это сил. У него нет сил ни на что. Научить Дариуса? Но драконом нельзя стать, им можно только родиться.

Ответы Эйриха приводили княжича в бешенство, и он набрасывался на него с удвоенной силой. А устав, уходил, чтобы вернуться позже и начать все заново. Но Эйрих не испытывал облегчения, когда Дариус покидал камеру. Он ненавидел оставаться наедине с собой. Уж лучше княжич с его вопросами и болью, чем собственные мысли. Они причиняли куда больше страданий.

В такие минуты Эйрих слушал тишину. Иногда улавливал в ней ворчание вулкана, его голодный рык.

— Тише, тише, — шептал он, — потерпи. Еще рано. Не сейчас.

Он отдавал последние силы, по капле выдавливал себя, не давая вулкану взорваться. А все потому, что Дариус не уставал напоминать — она еще здесь, Касильда в Морабатуре. Если вулкан рванет, она погибнет в числе прочих.

Иногда, если вулкан молчал, Эйрих пытался уловить в тишине ее шаги. Наивно надеялся, что она придет к нему. Но правда в том, что княжне нет дела до Дракона. Кто она и кто он. Дариус не забыл похвастаться, что Касильда стала его женой. По своей воле произнесла ритуальные слова. В тот раз Эйрих чуть не порвал цепи. Тюремщикам пришлось их укреплять.

Княжич быстро понял, чем его задеть. Приходя, он первым делом рассказывал о Касильде. О том, как она счастлива без Эйриха. А он все равно прислушивался. Вот дурень.

Каждый раз, когда скрипела решетка, он надеялся, что это она. Это ее шаги звучат на ступенях. И плевать, что она ступает не так. Самообман — сладкая греза — отравлял его. Все время тщетно.

Любовь, что навсегда связала его с Касильдой, никуда не делась. Она жила в сердце, рвала его на части, разъедала лютой тоской. Вот только связи со своей наэлией Эйрих больше не чувствовал. Наверное, выйдя замуж за Дариуса, она разорвала ее.

Он твердил себе, что княжна предательница, что ей нет до него дела, а потом опять загибался от тоски. И не было конца этим мучениям. Скорей бы Дариус с ним покончил. Уж лучше смерть, чем чувствовать это снова и снова.

Он звал Касильду, мечтая, чтобы его шепот долетел до нее.

— Милантэ…

Пустая фантазия. Что ей в его шепоте? Даже если она каким-то чудом услышит, отмахнется, как от назойливой мухи.

В тот раз было также. Раздались шаги. Кто-то спускался в его одинокую обитель. Он представил, что это идет Касильда. Иллюзия получилась как никогда правдоподобной. Гость ступал так, как могла бы ступать она. Открыл решетку так, как это сделала бы она.

А потом донесся шепот:

— Эйрих?…

Голос тихий, ласковый ударил его словно хлыстом. Лишь цепи сдерживали от того, чтобы броситься девушке в ноги и признаться, что погибал без нее. Без ее голоса, без запаха волос, без сладкого вкуса губ, без яда любви его милантэ, которым он давно и безнадежно отравлен. Вмиг было забыто предательство и наказания, придуманные им ей за неповиновение. Что было, то прошло. Главное, она здесь. Знать бы только, что он ей нужен, прочее неважно.

Но это наверняка мираж. Касильда не обращалась к нему по имени. Дариус применил магию, чтобы его обмануть. Впервые в этом проклятом заточении Эйриху было так больно! Сердце как будто сжали в тисках. Он не мог вздохнуть, не мог отозваться. Все-таки княжич знает толк в пытках. И к нему нашел подход.

Едва мы ступили на лестницу, ведущую вниз в темницу, Дариус накинул мне на голову мешок, чтобы я не запомнила дорогу. Я старалась изо всех сил, считала повороты и ступени, но княжич, запутывая, водил меня по коридорам минимум полчаса. И в итоге добился своего — я потерялась. Путь в камеру, где держат Дракона, мне самостоятельно не повторить. Единственное, что отметила — здесь было невероятно жарко, намного жарче, чем на верхних ярусах темницы. Значит, мы где-то очень-очень глубоко.

Уверившись, что я окончательно дезориентирована, Дариус произнес:

— Пришли, — и сдернул мешок с моей головы.

Я заморгала, восстанавливая зрение. На стене горел всего один факел. Его тусклого света едва хватало для освещения коридора. Я посмотрела на княжича. Лоб мужчины покрылся испариной из-за жары и духоты, но я не чувствовала дискомфорта. Очередной плюс драконьей крови — легко переносить климат огненных земель.

— Где он? — я крутанулась вокруг своей оси. Ни Дракона, ни даже входа в камеру. Неужели Дариус обманул? Посмеялся надо мной, придумав, будто Эйрих жив, а сейчас скажет правду, и мое сердце снова разобьется. Боюсь, второй раз я этого не вынесу.

— Там, — княжич махнул рукой, указывая куда-то в конец коридора, и я вздохнула с облегчением. — Я с тобой не пойду. Так и быть, дам вам поговорить наедине. Постарайся убедить его открыть мне секрет управления вулканом.