Елена Кисель - Доспехи для шута [СИ]

Он пытался отвлечь меня хоть на секунду своей дежурной болтовней, но я только головой мотала. Смотрела на карту, которую он попытался нацарапать на мокрой земле.

Одни. Одни. Одни.

Выть хотелось. Честно, сесть и выть, повторяя «если бы Йехар, если бы Веслав…»

Перестань реветь и сосредоточься!

В последние два дня это стало моим вечным припевом.

Сегодня выть захотелось вдвойне. Во-первых, потому что меня мучил голод. Птичье гнездо, которое я случайно обнаружила в зарослях, мы разорили два часа назад, есть же сырую рыбу из реки я не могла, а костер мы не разжигали: опасно.

Во-вторых, я опять прикинула карту поселка инквизиторов.

Никак.

«Пустынная зона» захватывала их поселок целиком. Мы знали об этом – иначе ребята давно бы уже вырвались. Да что там – как только клинок Йехара опять загорится…

Частокол с четырех сторон. С одной – еще река, почти вплотную. Столбы для сожжения – почему я не могу смотреть на них даже на карте, где они обозначены простыми черточками?!

–Ты думаешь, они еще живы?

– Сегодня видал, как инквизиторы складывают у столбов хворост. Они его… знаешь… просушат сперва, чтобы дровишки не стреляли.

Эдмус – молодец. Все еще шутит. Мотается на разведку в эту деревню, хотя его уже четырежды пытались подстрелить из луков. Чуть ли не расположение каждого дома запомнил…

Легче не стало. Может, я – бездарь, не знаю. Не спешат что-то блестящие планы в мою бедную головушку.

– Ладно, давай пройдемся еще раз. Их держат где-то здесь, так?

– Центр деревни. Тюрьма, пыточные, следователи тут же.

Пустое. Центр деревни – это значит, я до него добраться не смогу. Даже через частокол не пройду – уж очень они его охраняют…

А тут еще упоминание о пытках. Я и без того три-четыре раза в минуту давлю в себе мысль об этих атрибутах инквизиции. Что, если…

– А здесь столбы. Пепел сбрасывается в реку.

А Глэрион? Достаточно ли близко он от Йехара, чтобы странник еще остался жив?

Опять ноешь, светлая!

– Так я понимаю – сожжение завтра?

Глубокий вздох.

– Сегодня. До заката.

Бред. Бред!! Несколько часов, не может быть, они же из Дружины, разве может позволить Арка своим избранникам умереть от человеческих рук, так глупо, из-за дурацкой случайности, «пустынная зона», как же так…

– Я так понимаю, они их… опасаются.

Или же просто ничего не надеются от них узнать.

Ну, уж если их не будет – я сама явлюсь в это проклятое селение с вежливой улыбочкой и просьбой выделить мне еще одно место на костре.

– Эдмус, я… это… пойду… порыбачу.

Ну, конечно. Новости вызывают бешеный аппетит. Да и на поминальный ужин рыба понадобится…

Нелепая отмазка, но он не стал останавливать. Видел, что я плачу и – спасибо, друг! – не стал утешать. Может, виноватым себя чувствовал. Веселенькая перспективка – не умереть вместе с ними, а жить, но понимать, что не смогла помочь.

Пальцы – в воду, вот так. «Vasta zona»… пустая зона… пройдено совсем недавно, характеризуется отсутствием медиумов как таковых, земля и воздух в «пустынной зоне» на призывы не откликаются…

Дыба. Испанский сапог – читала где-то. Кнут, четки боли, каленое железо…

Я поймала себя на том, что тупо смотрю в воду и перечисляю про себя названия пыток, как молитву.

– …другой молчал. Тот, мечник. Уф, и шустрый – двоих зарубил, четверо ранены… Почти прорубился, но… Что? Да ты не слышал, что ль – сдался он, когда остальных схватили. Да я тебе вот что скажу…

Плеск воды. Один стоит в ней по щиколотку, второй на берегу, поэтому я его не слышу… Минуточку, я же и первого слышать не могла.

Но его услышала моя стихия.

Я выдернула из воды пальцы. Голос инквизитора эхом отдавался в голове, но мне уже было наплевать на то, что я могла услышать, на все сведения в мире, вот же оно, вот оно…

Они стояли и разговаривали на два километра ниже по течению. То есть там, где был поселок.

«Пустынная зона» не распространялась на реку.

Вот же оно.

– Эдмус, где карта, живо!!

* **

Десяток раз замечала, что, хоть Эдмус и чуток с прибабахом, с ним бывает гораздо легче, чем с людьми нормальными. Мой план отличался такой зыбкостью, что его и планом-то назвать нельзя, – сплошное «а если» – но спирит проголосовал когтистой лапой «за» тут же.

– Это по мне, – заявил он весело. – Действуешь, как на душу придется, потом с недельку расхлебываешь, что получилось – а ты мне… не родня часом?

И никаких вопросов, уверена ли я, что у меня получится.

Не уверена.

И знаю ли я, на что иду.

На дурные вопросы не отвечаю!

Как я надеюсь скоро услышать это от другого человека…

Но нет времени на надежду, или на повторение, или на что-нибудь еще. Мы попытались все продумать так, чтобы было просто и действенно (мы! действенно!) – теперь надо бы выяснить, сколько пунктов плана мы провалим на первоначальном этапе.

– Тени уже длинные, – недовольно пробормотал спирит, пытаясь отыскать взглядом за облаками солнце. – А я мог бы поклясться, что закат нескоро. Лечу.

Он рванулся в небо, и я осталась совсем одна.

Пешком я прошла по берегу еще с полкилометра – прежде чем удостоверилась, что поселение уже близко и дальше идти опасно. Тогда я вздохнула и погрузилась в мою стихию.

Вода приняла меня как родную. Тренировки после Дружины все же взяли свое, еще в Отделе все замечали, что у меня практических навыков прибавилось. Предлагали даже защититься на подмастерье досрочно, вот и выясним, правильно ли. То, что я собираюсь провести – иногда не под силу и подмастерьям.

Сначала я позволила себя просто протащить несколько десятков метров по течению. Закрепилась «Якорем», мановением руки подтащила к себе мокрую корягу: не как спасательный круг, а маскировки ради-для. Не так-то просто смотреть сквозь воду, а стихийные силы нужно беречь.

Вот странно – вода была ледяной, а холода я не чувствовала. Оценивала обстановку. Тут все как рассказывал Эдмус. Частокол. Над ним чуть возвышается холм. Пять столбов на нем, заняты только три – этакая Голгофа… Сам Эдмус в небесах…

Стоп. Столбы уже заняты?!

А я-то думала, у меня побольше времени останется на концентрацию.

Я могла видеть их совершенно ясно, как зритель, сидящий во втором-третьем ряду: Йехар без сознания, у него окровавлено лицо; Веслав, кажется, бредит и мечется; Виола стоит у своего столба почему-то с облегчением на лице и с наслаждением вдыхает воздух.

Им по очереди что-то говорит какой-то инквизитор… что? Звуки я от волнения различаю с трудом. Вот Виола коротко отвечает…

Становится труднее видеть: над нами проплывает какое-то облако, вокруг начинает темнеть. Инквизиторам перемена освещения совсем не нравится, они, вроде, хотят ускорить процесс… слышу слово «факелы». Факелы?