Arcus Caelestis - Wolfhill [СИ]

Отец Чонина сел в кресло около камина и оглядел девушку изучающим взглядом.

— Как поживает твоя бабушка? — вопрос был явно не из ожидаемых, и девушка слегка растерялась, позже ощутив прежнее спокойствие.

Когда с любезностями было покончено, Раныль поймала себя на мысли, что ей по-настоящему уютно здесь находиться, несмотря на то, что девушка обычно не любила быть в центре внимания. Но с Чонином, сидящим по правую сторону, было легко держать свои эмоции в узде.

— Твоя связь с моим сыном развела споры в наших кругах, — хозяин дома, наконец, приступил к сути вопроса, — Много лет назад в здешних краях погибла девушка от руки одного из нам подобных. Её семье тогда нелегко пришлось и они на какое-то время покинули Вульфхилл, и позднее всё же смогли смириться с потерей; но среди стай разгорелась война — мы хотели добиться того, чтобы виновные поплатились за содеянное. Не буду углубляться в подробности, но скажу одно — многие пали на поле боя, так же, как и другая стая потерпела потери. Во всё это были подключены ведьмы и, увы, среди них потеря так же была ощутимая.

Раныль почувствовала, как сердце ухнуло в пятки при упоминании ведьм.

— Было заключено перемирие. Не без условий, разумеется, — мужчина взглянул на девушку, — Оборотни не могут иметь никаких связей с людьми. Наша стая состоит не только из оборотней, у нас так же есть обычные стражи, женщины и не наделённые этим бременем дети. И мы не можем выходить за рамки этих отношений. Обычные люди не допускаются.

— Но почему? — Раныль от напряжения не заметила, как Чонин сжал её руку.

— Та девушка умерла по этой причине. Она была связана с одним из наших братьев, и они пытались бежать за границы наших земель в поисках другого убежища, ведь в отдалённых регионах проживают стаи с отличающимися от наших законами.

— Что стало с её семьёй? Они вернулись сюда?

Отец Чонина отвёл взгляд, перед тем как ответить.

— Её звали Хан Ханыль.

Тёплая сжимающая свою холодную руку ладонь Чонина было единственным ориентиром, пока Раныль ощущала подступающее чувство тошноты. Хан Ханыль. Её тётя. Сестра отца.

Так вот о чём говорила бабушка, когда сказала, что «знает, каково это». Она уже потеряла дочь. И каково же ей живётся тут? В месте, где убили Ханыль? И даже не имея возможности рассказать всё полиции и добиться наказания преступников.

Только теперь в голове девушки всё вставало на свои мест. Однако вопросов оставалось по-прежнему много.

— Как насчёт шанхайской стаи? Они ведь как-то причастны, верно? — Раныль ухватилась за брошенную подругой фразу.

— Верно, — кивнули в ответ, — И, боюсь, тебе грозит аналогичная опасность. Поэтому самым верным решением будет уехать отсюда.

— Но почему?

— Они попытаются навредить тебе, ведь получается, что, связавшись с тобой, оборотень подчинил тебя себе, — мужчина бросил укоризненный взгляд на своего сына, — Изначально такое практиковалось в целях сделать человека своим подручным развлечением. Именно поэтому Ханыль была убита — волки из другой стаи просто решили, что она игрушка на общем столе.

Брюнетка смахнула подступившие на глаза слёзы. Слышать такое было… страшно. Впервые за долгое время. Получается что юная Ханыль поплатилась за свою любовь к оборотню. Ведь любили же они друг друга, раз уж даже на побег решились.

Взглянула на Чонина.

А что у них?

Не любовь ведь?

Смешно. Привязанность. Не более.

В это верилось легче.

— П-почему… почему вы считаете, что мне могут навредить? Мы ведь с Чонином не возлюбленные, — голос надламывался от подступающих слёз, однако паника ещё не успела охватить всё тело.

— Они уже пытались это сделать. Вспомни, — впервые за долгое время заговорила мама Чонина. Её материнский голос был полон беспокойства. Раныль напрягла память. Думать долго не пришлось — она помнила тот день, когда Чонин буквально вырвал её из пасти другого оборотня. Тогда это её почему-то не смутило и на мысли не наталкивало. Теперь же казалось предельно ясным.

— Верно, они уже один раз это сделали. Попытаются вновь, — кивнула женщина. Затем она заботливо поставила перед Раныль стакан с водой, — Выпей. Как себя чувствуешь?

— Знаете, я сейчас так хочу прокричать, что есть мочи, но почему-то спокойна. Совсем не понимаю, — девушка запустила пальцы в волосы и сделала глубокий вдох.

Мама Чонина вмиг стала строгой.

— Сынок, ты ей ещё не рассказал?

— Кстати, да. Что ты мне не рассказал? — Раныль взглянула на парня, а в голове услужливо прозвучал голос Тэрим «Так ты и этого не знаешь? Как ты можешь так беспечно находиться в их обществе?»

Ким взъерошил свои волосы и отвёл взгляд. Жалобно взглянул на Кёнсу, но тот привычно пожал плечами мол «отдувайся сам». Ситуацию спас молчавший до сих пор Чанёль.

— Как думаешь, как оборотни подчиняли себе людей? — его голос звучал хрипло и соблазнительно, как у завлекающих на грехи демонов.

— Запугивают?

— Включи логику, — встрял Чонин.

— Спасибо, не нуждаюсь, — недовольный взгляд в сторону одноклассника.

— Мы можем воздействовать на психику людей, — отозвался Чунмён, — Внушать им чувства.

Девушку будто кипятком ошпарили. Та неверяще уставилась на Чонина.

— Какие чувства?

— Например, Сехун может внушить страх, не подлинный, конечно. Скорее чувство дикого дискомфорта.

Раныль призадумалась и кивнула. Было дело. Сехун, в принципе, никогда её особо к себе не располагал.

— Кёнсу может чувствовать чужие эмоции — симпатия, испуг. То, что сильнейшим образом себя проявляет.

— Прямо-таки всё? — Хан удивлённо взглянула на друга и выгнула бровь. Тот в привычной манере лишь улыбнулся уголками губ.

Все присутствующие расслаблялись понемногу, и лишь Раныль не сводила глаз с Чонина. Её всё никак не отпускало Чунмёново «внушать чувства».

— А ты? У тебя какой дар? — и, наконец, задала интересующий себя вопрос. Чонин, кажется, и не удивился. Встретился с ней глазами и выдал на одном дыхании.

— Я могу заставить кого-то не чувствовать что-либо.

Раныль свела брови на переносице. В комнате вмиг стало тихо.

— Как, например, устранить панику?

Ким наигранно призадумался. И кивнул.

— Ага.

— Ага?! Так ты манипулировал моими эмоциями? Так ведь? Чонин, а ну стой! — Раныль подорвалась за бросившемся убегать Чонином под всеобщий хохот. Только вот родителям было не до смеха.

«Мы ведь с Чонином не возлюбленные».

А так ли оно?

— Как себя чувствуешь? — Чонин чувствовал себя неловко, идя рядом с девушкой, ведь большую часть времени их знакомства он был в волчьей шкуре.

— Нормально, — вымученно улыбнулась та, — Всё это так… трудно впитать за раз, понимаешь?