Сара Маас - Башня Рассвета [(Любительский перевод)]

Интересно, плакала ли мать нынешнего кагана за своим падшим сыном, убитого тем, кто станет носить её корону? Или, возможно, она не позволила себе полюбить детей, зная какая участь их ожидает?

Урус, каган Южного континента, возвышался над Несрин на добрых две головы. Но она всё еще не позволяла плечам поникнуть и держала спину ровно.

Он наклонился и подобрал ожерелье с бриллиантами и сапфирами. Оно сверкало, как река на солнце, в его покрытых шрамами руках.

— Мой старший, Аргун, — сказал каган, указав подбородком в его сторону, — недавно сообщил интересную информацию о королеве Аэлине Галантие Ашерир.

Несрин ожидала удара, Шаол просто смотрел на Уруса.

Но в тёмных глазах кагана — как и у Сартака — танцевало пламя, когда он сказал Шаолу:

— Королева в свои девятнадцать лет наводит много шума. Дорин Хавильярд, хотя бы, был обучен править с рождения. Но Аэлина Галантия…

Каган бросил ожерелье в сундук. Грохот был таким громким, будто бы сталь ударилась о камень.

— Полагаю, кто-то считает, что десять лет практики в качестве ассасина — достаточный опыт, чтобы править.

Огненные глаза Хасар почти светились. Лицо Сартака оставалось совершенно безразличным. Возможно, он научился этому у брата, чьи шпионы были достаточно опытными, чтобы узнать о прошлом Аэлины. Сам же Аргун, казалось, изо всех сил старался не показать самодовольную улыбку.

— Мы можем быть разделены Узким морем, — сказал каган Шаолу, чьё лицо оставалось неподвижным, — но даже мы слышали о Селене Сардотин. Вы принесли мне драгоценности, несомненно, из её лично коллекции. Тем не менее, они для меня, хотя моя дочь Дува, — он посмотрел на беременную, милую девушку, — еще не получила свадебного подарка от нового короля или королевы, в то время как каждый правитель отправил их почти полгода назад.

Несрин старалась скрывать свои чувства. Она не смела показывать их здесь. Шаол тоже молчал.

— Но, — продолжил каган, — независимо от подарков, которые вы бросили мне под ноги, как мешки с зерном, я бы предпочёл этому правду. Особенно после того, как Аэлина Галантия разрушила стеклянный замок и убила бывшего короля.

— Если у принца Аргуна есть информация, — сказал Шаол холодно, — возможно, вам и не нужно слышать от нас ничего.

Несрин со всех сил попыталась не съежится.

— Да, — сказал каган. — Но я думаю, что вам захочется услышать кое-что от меня .

Шаол незаинтересованно произнёс:

— О?

Кашин насторожился. Аргун только обменялся взглядами с визирем и растянул губы в змеиной улыбке.

— Вот почему я думаю, что вы пришли именно за этим, лорд Вэстфол, Права Рука короля.

Только чайки, парящие высоко над куполом, осмелились нарушить тишину.

Каган закрыл крышку сундука.

— Вы пришли, чтобы убедить меня присоединиться к вашей войне. Адарлан разрушен, у Террасена нет и надежды. Вряд ли кто-нибудь захочет сражаться за неопытную королеву, которая десять лет купалась в богатстве Рафтхола, покупая эти драгоценности кровавыми деньгами. Ваш список союзников короткий и хрупкий. Силы Герцога Перингтона ничем не отличаются. Другие королевства на вашем континенте разрушены и отделены от вас вражескими армиями. Именно поэтому вы прибыли сюда так быстро, как только ветры могут нести, чтобы просить о помощи. Убедить меня проливать кровь за бесполезное дело.

— Некоторые считают, что это благородное дело, — ответил Шаол.

— Я еще не закончил. — сказал каган и поднял руку.

Шаол замолчал. Сердце Несрин забилось так громко, будто гром в небесах.

— Многие будут спорить, — сказал каган, указывая рукой на визирей, Аргуна и Хасару, — чтобы мы остались вне этой войны. Или станем союзниками с той силой, которая выиграет, и получим выгодную сделку о торговле.

Он махнул рукой на остальных визерей, Сартака, Кашина и Дуву:

— Некоторые скажут, что мы рискуем встретиться с Перингтоном в наших гаванях в один прекрасный день. Что королевства Эйлуэ и Фенхарру снова могут стать богатыми и наполнять нашу казну хорошей прибылью от торговли. Я не сомневаюсь, что вы пообещаете мне, что так и будет. Еще предложите особые сделки и вообще что угодно. Но вы в отчаянии и нет ничего, что бы я не мог забрать, если бы захотел.

Шаол крепко сжал губы, даже когда его карие глаза кипели от злости.

Каган заглянул в последний четвёртый сундук. Драгоценные гребни и кисти, богато украшенные бутылки, изготовленные лучшими стеклодувами Адарлана.

— Я думаю, что это не единственная причина вашего прибытия.

Шаол смутился, но не дрогнул. Несрин заставила сделать себя то же самое.

— Аргун сообщил мне, что ваши травмы новы. Что вы получили их тогда, когда взорвался стеклянный замок. Похоже, королева Террасена не слишком беспокоилась о здоровье своих союзников.

Шаол сжал зубы, мышцы зашевелились на его челюсти, когда все, от наследников до слуг, посмотрели на его ноги.

— Поскольку ваши отношения с Доранеллой сейчас напряжены, также благодаря Аэлине Галантие, я предполагаю, что единственный путь к исцелению — Торре-Кэсме.

Каган пожал плечами:

— Моя любимая жена сильно расстроится, если я откажу человеку дать шанс исцелиться. — императрицу нигде не было видно. — Поэтому я, конечно, разрешаю вам войти в Торре. Согласятся ли целители работать с вами — зависит от них. Даже я не контролирую волю Торре.

Башня Торре. Она была видна с каждого уголка Антики. Возвышалась на вершине самого высокого холма и спускалась к бирюзовому морю — дань Сильбе, богине целителей, которая подарила им такой дар. Из всех богов империи Сильба была королевой.

Шаол выглядел так, будто глотал горячие угли, но милостиво сумел склонить голову:

— Благодарю за Вашу щедрость, Великий Каган.

— Я сообщу им, что завтра вы будете готовы. Если не можете прийти к ним, они придут к вам. Если согласятся.

Шаол сопротивлялся тому, чтобы сжать пальцы в кулаки. Несрин затаила дыхание.

— Я в их распоряжении, — сказал Шаол.

Каган закрыл последний сундук:

— Можете оставить свои подарки, Правая Рука короля и посол Аэлины Галантии. Они сейчас совсем не уместны.

— Почему?

Несрин едва не съежилась вновь. Такой тон против человека, который правил всем здесь, в глазах которого танцевали огни.

Но сейчас в глазах кагана отразилось возмущение и грусть, когда он обменялся взглядами с детьми.

Желудок перевернулся, когда пришло понимание. Белая ткань повсюду не просто так.

Она пересчитала наследников еще раз.

Не шесть.

Пять.

Этот народ не уходил в траур — не так, как они в Адарлане. Даже когда погибал кто-то из королевской семьи. Жизнь продолжалась, мёртвые не были зарыты под землёй и не томились в каменных катакомбах, а лежали под открытым небом в священном заповеднике в далёких степях.