Алена Федотовская - Милый враг мой [СИ]

— Я не знаю, — сказал он. — Шарлотта де Лодвиль была очень красивой женщиной, и это многие замечали. Если же наши предположения ошибочны, то мадемуазель Генриетту могли просто убить, но не в замке.

— Но кому бы понадобилось увозить тетю из замка только для того, чтобы убить ее? Нет, я думаю, она жива и одно из двух моих предположений окажется верным.

— К какому же вы склоняетесь более всего? — король внимательно следил за ней.

— Затрудняюсь с ответом, ваше величество, но уверена в одном — нужно искать не только убийцу, но и мою тетю. Сердце подсказывает мне, что она не умерла.

— Не волнуйтесь, мадемуазель, мы обязательно найдем и ее, и этого негодяя. Никто не избежит возмездия за совершенные преступления. А теперь я прошу вас воспользоваться моим гостеприимством, пока вы не выбрали себе достойного мужа.

— Значит, вы позволяете мне это, сир?

— Да, дитя мое, отныне это ваше право.

— Вы очень великодушны, ваше величество.

— Я прикажу приготовить вам одну из комнат для гостей. Если захотите, вы можете оставить при себе свою горничную и других слуг. И вашего прекрасного коня, разумеется, тоже.

— Благодарю вас, сир.

— С сегодняшнего дня вы — моя гостья. Если кто-либо посмеет назвать вас иначе, он покинет этот дворец навсегда.

— О чем вы говорите, сир? — удивленно спросила Селина, но Карл не ответил. Помолчав, он добавил:

— Завтра вечером я даю бал во дворце, само собой, вы приглашены. Теперь вы не должны пропустить ни одного бала, даваемого мною или моими подданными. Мадемуазель, вероятно, вы не имеете другой одежды, кроме той, которая на вас, — девушка смутилась, — я прикажу прислать к вам лучших портных.

— О, сир, как мне отблагодарить вас?

— Дорогая, то, что вы живы — само по себе подарок судьбы. Но если вы действительно хотите сделать мне приятное — выберите своим мужем того, кто должен был им стать три года тому назад.

— Но, сир! — запротестовала Селина. — Герцог Анжуйский ненавидит меня, да и я…

— Прошу вас, мадемуазель, — прервал ее король, — не говорите сразу «нет». Ненависть его высочества не имеет веских оснований, а непростительная грубость по отношению к вам скоро исчезнет. Обещайте мне подумать над моим предложением.

— Я обещаю, ваше величество. Но у меня к вам еще одна просьба. Пожалуйста, прикажите послать человека в гостиницу «Синий аист». Мои слуги наверняка беспокоятся обо мне.

— Хорошо, — кивнул король. — Мне нужно идти. Не сомневаюсь, Людовик не даст вам скучать. Помните, что я сказал о нем — постарайтесь не расстраиваться из-за его язвительных замечаний — сейчас он только этого и добивается, но это ненадолго.

Карл оказался прав. Как только он ушел, рядом с девушкой, устало присевшей на белый мрамор фонтана, появился Людовик Анжуйский. С минуту он рассматривал ее лицо: бархатную кожу, длинные ресницы, чувственный изгиб рта и волосы, разметавшиеся по плечам. С трудом оторвавшись от этого зрелища, он спросил с иронией:

— Зачем вам это понадобилось, сударыня?

На измученную быстрыми скачками и долгой беседой с королем Селину его слова подействовали, как удар хлыстом. Она вскочила и, потеряв равновесие, едва не упала в фонтан. Людовик успел подхватить ее в последнюю секунду и прижал к своей груди. У Селины закружилась голова, и она не знала, от чего именно — от резкого движения или близости герцога. Девушка закрыла глаза, пытаясь унять дрожь в коленях и прийти в себя.

— Вы мне не ответили, мадемуазель, — услышала она насмешливый голос.

— А о чем… о чем вы спрашивали? — и отстранилась от него. Он легко, и, как показалось Селине, с удовольствием выпустил ее из объятий.

— Я спросил, зачем вам понадобилось защищать меня перед королем? Мы ссоримся не первый раз, и он уже не единожды грозился отправить меня в Анжу.

— Мне показалось, его величество был настроен весьма решительно.

— Сомневаюсь, но даже если так, какое вам до этого дело, мадемуазель?

Селина не ответила.

— Если вы надеетесь, что вступившись за меня, мы будем квиты, то ошибаетесь.

— Похоже, вы очень не любите низшие слои общества, если готовы растерзать меня за то, что я назвала вас одним из них.

— Неправда, сударыня, — возразил он, — по-видимому, именно вы так не любите их, если считаете слово «слуга» прямым оскорблением человеку. Впрочем, чему удивляться, ведь вы дочь Шарлотты де Лодвиль.

— Что вы имеете против моей матери? — вскинулась Селина.

Людовик Анжуйский усмехнулся и переменил тему.

— Что вам сказал король? — спросил он. — Оставил во дворце в качестве любовницы, о, простите, гостьи?

— Как вы смеете! — вскричала девушка.

— Но это же так логично — продолжать дело своей матери.

Не удержавшись, Селина размахнулась и хотела ударить Людовика, но тот перехватил занесенную над ним руку и вывернул ее. Девушка оказалась прижата спиной к его широкой груди.

— Пощечина принцу крови, мадемуазель, это уже преступление против короны, — веско произнес он. — Даже неудавшаяся попытка заслуживает наказания. Что же такое в качестве расплаты мне выбрать? Может быть…

— Я вас ненавижу, — выдохнула она.

— Отлично, дорогая, — улыбнулся он. — Не поверите, но меня приятно поражает такое разнообразие. Обычно женщины признаются мне в любви, и это порядком надоело.

— Мне жаль их, — заявила Селина. — Они слишком глупы, если до сих пор не разглядели ваше лицемерное высочество. Надеюсь, что когда-нибудь у них раскроются глаза и они поймут, кто вы есть на самом деле.

Герцог Анжуйский расхохотался.

— К сожалению, этого никогда не случится, как бы вы не хотели, мадемуазель. А знаете, почему? Потому что только ваше присутствие заставляет меня забыть все рыцарские законы обращения с прекрасным полом и вести себя с вами, как кошка с мышкой.

— Хотите сказать, что это я вынуждаю вас издеваться надо мной?

— Как точно подмечено, сударыня.

— Тогда не надейтесь, что я позволю запросто себя слопать, — заявила девушка. — Даже у маленькой мышки есть свои зубки и коготки, а кусаться и царапаться, уж поверьте, я умею ничуть не хуже вас. Уверена, что когда-нибудь вы сами прищемите себе хвост, и тогда мышка живьем сдерет с кота его шкуру.

Селина, неожиданно резко повернувшись, вырвалась из объятий герцога и, выйдя на широкую дорожку, оправилась во дворец. Позади себя она слышала его громкий бархатистый смех.

Покои из двух комнат, гостиной и спальни на втором этаже дворца, отделанные в нежно-розовых и бежевых тонах и обставленные тяжелой мебелью, показались Селине восхитительными. Они напомнили о ее собственных покоях в замке де Лодвиль. Девушка улыбнулась, вспоминая счастливо проведенные детские годы. Образы улыбающегося отца и смеющейся матери были настолько отчетливы, что ей стало одновременно и больно, и радостно.