Джейн Доу - Жених для Красной Шапочки, или Чудовище моей мечты [litres]

– Ну как? – нарушил затянувшуюся паузу Джетт. Голос его превратился в бас с характерными рычащими нотками, но интонации остались прежние.

– Впечатляет, – нервно хохотнула я. – А можно потрогать? – спросила с горящим от предвкушения взглядом. – Ты такой… такой…

– Страшный.

– Мягкий, – одновременно с ним сказала я.

– И пушистый, – мрачно пошутил он, рефлекторно отгородившись от меня лапами, сложенными на груди. Жест был неосознанный, но такой красноречивый, что захотелось немедленно обнять этого двуногого волчару. Что я и сделала, окончательно его озадачив.

– И правда пушистый! – заявила восторженно, когда потерлась щекой о согнутую в локте руку. – Не верю, что все это реально, – прошептала, проведя ладонями по плечам оборотня. – Ощущение, что еще немного – и я очнусь.

– От кошмара?

– От фантастического сна, похожего на сказку. Может, я не красавица, но свое чудовище в лесу нашла. Собственный брат наложил на него проклятие, снять которое могу только я. Знакомый сюжет?

Джетт пожал плечами, а я начала медленно обходить его, продолжая изучать на ощупь. На спине шерсть удлинялась, спускаясь роскошной гривой с головы до самого копчика. Признаться, я надеялась обнаружить там хвост, но, увы. Разочарованно вздохнув, принялась исследовать супруга дальше.

– Что-то не так? – спросил он, уловив мое настроение.

– Хвост бы не помешал, но и без него неплохо, – ответила, улыбаясь.

Страха не было, зато появилось какое-то нездоровое веселье, и я невольно заподозрила, что, убрав с глаз долой картину, в которой, как мне думалось, прятался Роки, вряд ли избавилась от самого духа. Впрочем, на «хи-хи» меня порой пробивало и без его участия.

– Тебе еще и хвост подавай! – восхитился моей наглостью Джетт. – Уши, зубы и прочие части тела тоже проверишь, Красная Шапочка?

– А то! – заверила я, увлеченная исследовательским процессом.

Под густой шерстью прятались мускулы: рельефные, тугие, напряженные. А мне так хотелось, чтобы оборотень наконец расслабился. Ведь, несмотря на внешнее преображение, он по-прежнему был мужчиной, которого я знала. Излишняя волосатость вкупе с удлинившимися когтями, может, и превратили его в зверя, но это никак не повлияло на характер и интеллект. Наверное.

– Не боишься, что съем? – пошутил мой Серый Волк, терпеливо снося все ощупывания, поглаживания и даже подергивания наиболее длинных волосков – должна же я была убедиться, что это не разводка.

– А хочешь? – Вопреки беззаботному тону в голосе моем проскользнуло беспокойство.

– Хочу… но не съесть, – глухо ответил он, и я, выдохнув с облегчением, закончила обходить его по кругу.

Глядя в глаза чудовищу, положила руку на его бархатную грудь, тяжело вздымавшуюся под моими пальцами, затем опустила ладонь на твердый живот, очертила один за другим каменные кубики и утонула в густой шерсти, скрывавшей бедра, чтобы тут же натолкнуться на нечто твердое и… выдающееся.

– М-да, – вырвалось у меня, когда, разорвав зрительный контакт, я уставилась на свою находку, которой совсем недавно не было видно в серебристых зарослях. – Действительно хочешь. – И замолчала.

Джетт тоже молчал, не пытаясь высвободить то, во что я так самоотверженно вцепилась. В голове возникла мысль, что с запретом на ролевые игры я погорячилась. Испугавшись собственных желаний, резко разомкнула пальцы и отпрянула от объекта своего нездорового интереса.

От неловкости нас, как ни странно, спасли белочки. Судя по всему, кто-то снова забыл закрыть дверь, потому что в гостиную верхом на флегматичном псе въехали сразу три рыжих проказницы. На этот раз без грибов, зато с самодельными маракасами, которыми они очень ловко трясли, высекая незатейливый ритм. От тихого рычания, раздавшегося со стороны Джетта, поежилась даже я. Рэй замер, посмотрел на хозяина и также молча развернулся, увозя обратно пушистых музыкантов. Маракасы по-прежнему шуршали от движения, но угадать в этом хаотичном звуке мелодию было сложно.

– А… мы… – начала я, не зная толком, что сказать.

– А мы наверх! – заявил оборотень, надевая на шею связку амулетов.

– Танцевать? – неуверенно предположила я, помня о данном обещании.

– Угу, – кивнул он, стремительно меняясь. – Парный танец.

Подхватив меня на руки, Джетт рванул к лестнице, а я, обхватив его шею, жадно наблюдала очередную смену ипостаси. Так близко, что можно пощупать, поймать момент, когда волчья морда становится человеческим лицом, а серебристый ковер шерсти рассыпается искрами, оставляя после себя гладкую кожу.

– Волшебно, – прошептала, уткнувшись в мужское плечо. Подумала немного, вспомнила о происхождении своей метки… и тоже его укусила.

– Александра? – В человеческом голосе Джетта, раздавшемся над моей головой, послышалось удивление.

– Тебе можно, а мне нет? – спросила с вызовом. – Почему я одна должна меченая ходить?! Обручальные кольца надевают оба.

– И то верно, – странно усмехнулся он, унося меня в свою спальню.

В спальне…

Она танцевала…

Закрыв глаза и чуть запрокинув назад голову, наслаждаясь волшебной мелодией, льющейся из динамиков, и задумчиво посасывая мятный леденец на тонкой палочке, который передала для нее Наоми. Запах его был таким сильным, что благоухать начала уже вся комната. «Не просто лакомство, а таблетка для укрепления нервов!» – сказала ведьма, вручая ему подарок. А он отложил его на потом, спрятав в карман, но Аля сама нашла конфету, когда собирала с пола разбросанные вещи.

После тревожных событий ночи и умопомрачительного утреннего секса Джетт чувствовал себя уставшим, но очень довольным. Алекса приняла его таким, какой он есть. И отдалась ему с не меньшим пылом, чем до истории со сменой ипостаси. Значит, он ей действительно нравится. И она ему – тоже. Чем не повод для радости?

Джетт думал, они так и уснут, обнявшись, и очнутся только к обеду, но эта невозможная женщина, понежившись немного в его руках, внезапно вскочила, заявила, что за ней должок, и, замотавшись в покрывало, отправилась его отрабатывать, хотя никто не настаивал. Поначалу танец был похож на шутку: Аля откровенно дурачилась, изображая стриптизершу, больше смахивающую на клоунессу, но потом втянулась, увлеклась и окончательно забыла о зрителе. Зато он ни на секунду не забывал о ней.

Совсем недавно она лежала рядом с ним, пытаясь отдышаться, и вот уже кружит по комнате в ворохе бордового шелка, плавно изгибается в такт чарующей мелодии и, прикрыв глаза, посасывает пресловутый леденец. Причем так эротично, что просто созерцать это с каждой секундой становилось все труднее.

Приподнявшись на постели, Джетт прислонился к высокой спинке, продолжая любоваться своей идеальной женщиной и чувствуя, как былая расслабленность сменяется напряжением, тугие узелки которого стягиваются к низу живота, и мужская плоть вновь наливается силой.