Франциска Вудворт - Роза для Палача

– Роуз!

– Люблю тебя, – быстро проговорила в трубку и отключилась. Все, теперь можно расслабиться. Алиби себе обеспечила, и пора насладиться свободой.

Было непривычно никуда не торопиться и нежиться в постели. Хорошо, что на момент ухода из больницы сложных пациентов у меня не было, не считая Морено, конечно, но и у него показатели хорошие. Если перевезти потом его к Стасу на реабилитацию, то не хуже, чем в Германии, будет. Все мои прооперированные бодро шли на поправку, а тех, кто стоял по плану, возьмут другие. Свои замечания я вчера написала, не зря над бумагами корпела.

Самое время для отдыха. Только сейчас поняла, как же я морально устала. Костик повесился бы, если б узнал, что своим увольнением сделал мне большое одолжение. Какое счастье – не видеть больше с утра его гнусную рожу! В который раз ужаснулась, как я могла быть в него влюблена столько лет? А сейчас как пелена с глаз упала.

Хорошо теперь, если переведут или уволят, с ним напрямую сталкиваться больше не буду. В любом случае пришла пора сменить обстановку и сделать паузу. Вовремя Богдан предложил пожить у него. Условия как в санатории: за окнами сосны, тишина, бассейн под боком. Кстати, я пока так и не поняла, зачем он притащил меня к себе? С чего такая забота? Как-то чересчур для беспокойства о лечащем враче друга, тем более что я уволилась, и его это известие не сильно расстроило.

Вчера мне было не до странностей в поведении Богдана, а вот сегодня задумалась. Мы не встречаемся, два раза спонтанного секса и одна совместная ночь парой нас не сделали.

Хотя себя я тоже не понимала. Почему при таком положении дел я все еще торчу у него дома, а не ищу отель для отдыха? Богдан тоже ведет себя странно. То поддерживает мой стиль общения и держится по-приятельски, но отстраненно, а то забирается ко мне в постель спать, таскает на плече и целует до умопомрачения. У меня до сих пор губы припухшие, и дружескими наши поцелуи нельзя назвать даже с большой натяжкой.

Что-то я совсем запуталась – в себе, в нем, но что знала точно: уезжать не хочется. Поэтому я перестала рефлексировать, захватила купальник и спустилась к бассейну.

Сколько раз Богдан замечал, что если наваливаются проблемы – то всем скопом и по всем фронтам. Так и сейчас: нуждался в помощи Хан, в Ордене царил хаос, и необходимо было удержать контроль над людьми. Удивительно, как еще вчера его телефон не раскалился. Ситуация со здешним офисом тоже весьма печальна. Нападение на Шумилину говорит о том, что кто-то начал свою игру. И пойти на такой риск может только самоуверенный наглец – или же тот, кто находится в отчаянном положении.

Похищение Розы удалось предотвратить, и сейчас она под охраной в его доме. Пришлось обратиться в агентство Кристофа и нанять людей со стороны. Туда не сунутся, если не самоубийцы.

Богдан ждал запрошенную информацию, чтобы прояснить некоторые моменты и предпринять ответные действия. Именно это нападение показало Богдану, что его отношение к рыжей докторше давно вышло из рамок благодарности за спасение Кристофа. Впервые он поступил не как профессионал и вместо того, чтобы ловить на живца, вывел ее из-под удара, заперев в своем доме. И да, взбесился оттого, что посмели тронуть ЕГО женщину.

И ведь она ничего для этого не делала. Не соблазняла намеренно, но в то же время умудрялась лишать его внутреннего равновесия и спокойствия, не рассчитывала на помощь, но каким-то образом вынуждала попирать все инструкции в отношении владелиц вещей.

Богдану импонировало поведение Розы. Она не искала его внимания, не старалась удержать рядом с собой или как-то использовать. Не навязывалась. Не стала вчера его тревожить и сама приготовила себе ужин, при этом позаботившись и о нем. И не лезла к нему в постель.

Заходя в ее комнату, Богдан убеждал себя, что идет просто поблагодарить, но, увидев ее сладко спящей, не захотел больше никуда идти. Он и не помнил, когда просто спал в постели с женщиной, без секса. Не настолько он и устал, чтобы отказываться от возможности получить порцию удовольствия, но события дня измотали Розу, и не хотелось ее будить.

И вот такая забота о женщине была ему совсем не свойственна. При этом Богдан понимал, что между ними не может ничего быть, кроме короткой связи. И дело даже не в невесте, брак с которой вдруг потерял для него всю привлекательность.

Роза никак не вписывалась в его жизнь. Она не будет ждать, когда ее соблаговолят навестить, ее внимание не купить дорогими подарками или счетом в банке.

И главное – оставаясь рядом, Богдан навлечет на голову рыжей проблемы. Отец не позволит ему никаких серьезных интрижек, пока сын не женится и не подарит ему внуков. Сейчас ситуация с Вацлавом обострилась.

Это раньше он не вмешивался в личную жизнь Богдана, но все изменилось. Стоит старшему Ковальскому заподозрить, что сын всерьез увлечен неподходящей женщиной, – он приложит все усилия, чтобы убрать ее. Не остановится даже перед физическим устранением, Богдан не обольщался насчет отца. Ради достижения цели он пойдет на все.

Да и нет смысла сражаться с Вацлавом. Взять в жены Розу вообще никто не позволит. Их круг не примет ее, она слишком иная, а такие, как Богдан, обязаны быть примером для подражания младшим членам Ордена.

Он знал, что отец любил мать Ирен, но с женой не развелся, и это разрушило их отношения. Женщина погибла в попытке сбежать от него, а нелегкий характер Вацлава стал после этого вообще невыносимым. Только Ирен смягчала его.

Богдан не хотел такой судьбы для Розы, да и на роль любовницы она никогда не согласится. По всему выходило, что у них нет будущего. Но и отпустить от себя ту, которой впервые за много лет удалось преодолеть его безразличие, он не желал. Все внутри противилось этому.

От невеселых размышлений отвлекла информация о совсем другой женщине – ему на компьютер перебросили видео, фотографии и копии документов. Открыв наобум первую фотографию и увидев подозреваемую в одном белье и приметных чулках, Богдан сузил глаза. Все же она причастна. Не зря поставил своего человека наблюдать за окнами ее квартиры. Даже не пришлось соваться внутрь, хорошая оптика сделала свое дело.

Ковальский пробежался по многочисленным фото. Она расхаживала по дому в чулках, иногда в лифе. Выходя на улицу, маскировала скверну одеждой, в том числе плотными колготками. Были фотографии, где она кружилась по комнате в юбке и лифе, но в юбке на улицу не выходила.

Итак, что имеем? Юбка, лиф, чулки. И не факт, что это все. В массивном украшении на шее, которое она носила не снимая, тоже могла скрываться скверна. Собраны три-четыре вещи, и все это под носом у Ордена. Из-за шести у Евы подняли всех братьев, а ее объявили чуть ли не Антихристом.