Наталья Самсонова - Узы чужой воли [СИ]

Я опять уснула в машине - долгая дорога всегда навевает сон. Но проснулась сама - подбросило на ухабе. И больше уже не засыпала - мы ехали по совершенно незнакомой мне дороге. Ой! Или не по дороге?

- А почему так трясет?

- Отец назначил встречу вне города, - процедил Донал.

- Ты чего такой злой?

- Я не злой, - так же сквозь зубы ответил интариец. - Я просто рот стараюсь не открывать - язык уже успел прикусить.

Как оказалось, «вне города» - старые карьеры. Когда-то здесь была выработка не то мрамора, не то какой-то крошки. После карьеры превратились в романтичное прибежище повстанцев. Романтичное - потому что каждая собака, кошка и даже птица знала, куда пойти, чтобы посидеть у костра, попить глинтвейн из дешевого вина и поорать под гитару патриотические песни. Ни на что другое «карьерных повстанцев» не хватало. Мама по секрету рассказывала, что они с отцом тоже приходили сюда. Но когда я доросла до глинтвейна, карьеры зачистили - интарийцы закрывали глаза на пьянки и песни, а вот нескольких убийств не простили.

- Была здесь когда-нибудь?

- Жених как-то звал, - пожала я плечами, - прежде чем исчезнуть. Предлагал почтить память самоотверженных борцов за свободу. Но знаешь, матери я как-то больше верю, а она говорила, что здесь боролись исключительно с алкоголем. И то всегда проигрывали.

Зато от горе-повстанцев осталась качественная лестница. Каждый пришедший неофит должен был самолично вырубить одну ступеньку, чтобы стать полноценным участником Восстания. Самое смешное - на каждой ступеньке имелись имена и фамилии тех, кто их вырубил. Мама говорила, что мальчишки мечтали о величии и верили, что их труд не пропадет даром, и самодельную лестницу назовут «Путь Свободы». А потому старательно выбивали свои имена, половину из которых уже и не разобрать.

Донал придерживал меня за талию, но подсвечивать путь не спешил.

- Ты видишь в темноте?

- Да, доверься мне, - шепнул он.

- Давно уже, - вздохнула я и добавила, чтобы не сильно возгордился: - Больше-то некому.

Для меня все слилось в бесконечные ступеньки, крупные звезды и темные ветви, изредка видимые на фоне неба.

- Прикрой глаза, сейчас будет ярко, - шепнул Донал.

- Рад вас видеть, - произнес на интарийском незнакомый мне голос. И рядом прочувствованно выругался Ричмор.

Я поспешно открыла глаза и тут же сощурилась, смаргивая выступившие слезы. Перед нами стоял высокий, невероятно притягательный мужчина. Иссиня-черные волосы, бледное лицо с тонкими чертами и жесткой линией губ. Не классическая красота, но отвести взгляд невозможно.

Незнакомец кривовато улыбнулся, сделал шаг назад и превратился в Кристофа. Еще шаг назад - и вновь стал незнакомцем.

- Что происходит? - спросила я.

- Все очень просто, мисс Орси, - негромко сказал подошедший сзади Ривал. - Пойдемте, я вам все объясню, пока мальчики решают свои проблемы. Говорите на лосском, Эдвард знает языки, хоть и притворяется, что говорит только на интарийском.

Отец Донала увлек меня из одной пещеры в другую. И скажу честно: сочетание каменных стен, исписанных непристойностями, пятен от кострищ и современной мебели с люстрами было просто убийственным.

- Он не Кристоф? А я знала настоящего Кристофа?

- Нет. Настоящий Кристоф сейчас в Интарии. Планирует свадьбу и знать не знает, что его второе «я» сейчас бродит по Лоссии, - рассмеялся Ривал. - Я рад, что оба мальчика нашли свои сердца. Хоть характеры у вас с Элизой не сладкий мед.

Я хотела возразить, что у Гордмора есть невеста, и замерла с приоткрытым ртом. Вот оно что! Вот почему он так смело закрутил роман с Элизой - у него-то не было никаких обязательств. Просто все всплыло, и моя сестра не простила. Объяснить он ничего не мог, только бестолково просил прощения. Хм-м, может, Элли захочет стать моей соседкой?

Изящный кофейный столик, два стула, круглый ковер. Над всем этим великолепием осветительный шар, а вокруг остатки каменной кладки, матерные стишата и непонятные перечеркнутые палочки. Где-то в темноте пищат крысы - или расшалилось мое воображение...

- Как только мне начинает казаться, что дело проясняется, происходит какая-то ерунда, и все валится с ног на голову, - пожаловалась я и села к столику.

- В последний раз.

Я устало посмотрела на Ривала.

- Итак?

- Игра подошла к концу, Аманда, - успокаивающе произнес он. - Мы до последнего надеялись обойтись без вас с Доналом.

- Если вы надеялись обойтись без меня, то для чего изначально меня в это втягивали?

- Придется зайти издалека, - улыбнулся Ривал и вздрогнул, когда неподалеку раздался грохот.

- А как Донал не распознал в Кристофе подмену?

- Они не были знакомы, - пожал плечами Ривал. - Донни настоящего Кристофа почти не знал. Зато он знал Эдварда Сиамора и очень тяжело пережил его смерть. Ему будет сложно осознать, что на самом деле оплаканный друг вернулся к нему едва ли не в тот же день.

- Подождите, вы сейчас говорите о ведущем аналитике, которого зарезали? Мы сегодня о нем говорили, - нахмурилась я. - Но это произошло меньше полугода назад, а куратор...

- И куратор появился тогда же. Точнее, тогда же он появился во плоти, - пояснил Ривал. - Настоящий Гордмор, назначенный куратором, не горел желанием связываться с Доналом. Потому придумал удобную отговорку: «Я уверен в нем как в себе, потому что только истинный патриот посвятит себя нашей собачьей работе». Такая пафосная тирада подняла самооценку Донала, и мы не стали спорить. Но на деле ему нужен был товарищ. Куратор - не просто надзиратель. Это старший товарищ, который всегда рядом, который поддержит и подскажет. Но император неправильно выбрал, и мы получили то, что получили.

- Почему назначили именно Гордмора, если Донал и Эдвард были дружны?

- Они подружились после трагедии на ми-треке, - покачал головой Ривал. - Именно Эд доказал, что мой сын хоть и раздолбай, а к трагедии отношения не имеет. Они пытались найти виновника, но даже ведущий аналитик пришел к выводу, что произошла трагическая случайность.

- Ясно. А после вы инсценировали смерть Эдварда. Неужели наш Вейск - гнездовье заговора такого уровня?

- Эд ведет самые крупные дела, - улыбнулся Ривал, - а здешнее таким не было. Мы «убили» его совсем по другой причине. И если бы сюда не направили Донала, то Эдвард и не заинтересовался бы вейским делом. Он тоже скучал по другу и решил хоть таким образом помочь ему. А полгода назад заметил нестыковки в расследовании. И его «воскрешение» пришлось отложить. Видите ли, настоящий Кристоф Гордмор - личность жалкая, глупая и жадная. Такого можно подкупить, убедить и оболгать. И Эдвард, в роли Кристофа, чудесно влился в коллектив аналитиков.

- И брал взятки?

- Он всегда их берет, - рассмеялся Ривал. - И никогда не выполняет взятых обязательств. Называет это антикоррупцией.