Ирина Бондарь - Светлая сторона тьмы [СИ]

Деймин пожал плечами, предоставляя спутнице возможность думать все, что ей заблагорассудится. Та воспользовалась возможностью и снова погрузилась в размышления, перебирая в уме события последнего года. Торная Дорога прошлого провела наследницу сквозь беды и лишения, но, как выяснилось позже, тяготы лишь укрепили сильный от природы характер, никогда не проявившийся бы при других обстоятельствах. И как ни была сильна боль, Соланж ясно понимала, что настоящая жизнь началась именно тогда, в день побега.

Прошло много часов с момента отъезда из оплота Арвахо. День клонился к закату, всадники все так же мчались сквозь леса, не встретив на пути ни одного препятствия. Изредка переговаривались о чем-то, но больше молчали, размышляя о своем, и всего пару раз остановились на привал, чтобы животные могли отдохнуть и восстановить силы. Когда тсаревна в один момент резко замедлила бег своего мершесса, Зигмунд настороженно повторил ее действия, но ничего необычного не заметил.

— Что…?

Но девушка дала ему знак замолчать.

— Что-то приближается! — едва слышно произнесла она.

Судя по тому, что деймин не стал задавать вопросы, странное поведение спутницы вполне вписывалось в рамки того, что должно было происходить со ступившими на путь судьбы. Мужчина привязал мершесса рядом со скакуном светлой и обнажил оружие.

— Зигмунд, вам придется дать мне сражаться самой, — извиняющимся тоном заметила Соланж, не торопясь доставать меч из ножен. — Я чувствую эту тварь очень отчетливо, но вы не должны вмешиваться, хорошо?

— Ты не забудь сказать, если понадобится помощь, — пожал плечами мужчина и отошел, но клинок так и не спрятал.

Девушка напряженно прислушивалась, замерев посреди небольшой поляны. Запах мокрой листвы заглушал все остальные лесные ароматы, вездесущий туман лизал ноги, так что трава едва просвечивала сквозь молочное марево. Что-то тревожное и чуждое этой земле стремилось достать путников, чадный и жаждущий зов чужой магии явственно ощущался вокруг Едва слышно выругался Зигмунд, когда на прогалину между деревьев выплыл полупрозрачный сгусток энергии, моментально принявший неожиданную форму, стоило Соланж кинуть на него мимолетный взгляд.

Настало время и светлой наследнице выразиться неподобающим ее статусу словом.

— Ты слишком самонадеянна, девочка, — знакомым холодным голосом произнес монстр. — Разве этому я учил тебя? Слишком много сил вложено в такую бездарность.

— Замолчи, Морган, — едва слышно прошипела в ответ Соланж, понимая, что именно ее неэкранированные эмоции привели к путешественникам аарха. — Твой внешний вид всего лишь плод моего воображения. Брысь!

Чужая мертвая душа и не подумала убраться, некоторое мгновение фигура эрла колебалась в воздухе, менялись одежда и прическа, выражение лица, подстраиваясь под чувства шейсы. Сола, в свою очередь, вспоминала уроки настоящего Моргана, и его лекцию про аархов. Колдовство подчинялось неохотно, силы чудища были еще слишком велики, поэтому они с тсаревной начали кружить по поляне, не спуская друг с друга глаз.

— Светлая предательница, — цедил сквозь зубы лже-Морган. — Ты одним своим присутствием оскверняешь дорогу чести. Тебе не место здесь!

Интересно, что подумает Зигмунд, увидев здесь призрак своего непокорного сына? Ведь все, чем становились аархи, было отражением чувств и эмоций, причем негативных, снедавших того неосторожного путника, который позволил себе прогуливаться по сумрачным лесам без щитов. Горечь, обида, невысказанные упреки, все это было самым лакомым для душ бывших убийц и преступников, после смерти превратившихся в подобную мерзость. Помочь в борьбе с ними могла магия и сильная воля. И прощение, которого Соланж никак не могла найти в своей душе. Как же, попробуй прости то, как подлец эрл обошелся с ней. Хорошо еще, что…

Словно музыкальный инструмент, послушный опытному мастеру, аарх моментально уловил изменение ходя мыслей в своей жертве, по лицу Моргана прошла рябь, и вот уже перед ней стоял отец. Суровый и властный, точь-в-точь такой, как тогда, в ту страшную ночь, когда ее заперли в Залах Забвения. И этот проклятый призрак наступал, намереваясь выпить из девушки все силы. Несколько теней отделились от чудовища, так же превращаясь в Айвина, разные одежды, разные времена. Где-то он был совсем молод, и это живо напомнило Соланж моменты, когда родитель ругал ее за ту или иную детскую выходку, когда послушание было не самым сильным качеством юной наследницы. Один из двойников был тем, кто ударил девушку в ночь ее заточения. Хоровод угрожающих фигур кружился вокруг жертвы, и каждый пытался приблизиться настолько, чтобы выпить больше сил.

— Зря ты сменил облик, — доверительно сказала аарху тсаревна. — Айвина я больше не боюсь, хоть и ненавижу за все, что он сделал.

И магия, наконец, повиновалась ей. Монстр попытался было воспользоваться другими страхами девушки, лица и формы поплыли, рядом появилась ведьма Тарна, чуть не продавшая Солу в рабство, и Гио, страшный Гио с раскаленным прутом в руке, но чары противника действовали уже недостаточно сильно.

Бледные лучи сорвались с раскрытых навстречу призракам ладоней, ударили в их фигуры грудь, пронзая их насквозь. Аарх закричал чужим голосом и рванулся навстречу Соле, но было и впрямь поздно. Морган имел над ней какую-то мистическую власть, и даже понимая, что призрак перед ней это всего лишь жаждавшее крови и смерти чудовище, трудно было абстрагироваться и действовать хладнокровно. Может, потому, то и настоящий эрл не питал к тсаревне дружеских чувств. Но как только ее эмоции переключились на отца, на остальных обидчиков, неприязнь к которым была все же намного глубже и сильнее, наваждение прошло.

Точно так же, как когда-то перед судьбоносной встречей с правителем Алайи говорил ей Дэйд, Соланж взяла себя в руки и посмотрела своим страхам в лицо. Отец не мог больше причинить ей вреда, ведьма осталась в том лесу, а Гио — в своем доме с ожогами от того самого прута, которым хотел во второй раз пытать Солу. Никто не смел указывать наследнице древнего тсарства, что делать и как поступить. Лишь ее воля и сила имели значение, и из этого испытания она намеревалась выйти победительницей.

— У тебя нет власти надо мной! — звенящим от злости голосом произнесла девушка, заканчивая плести заклинание. — Убирайся, откуда пришел!

Светящаяся сеть спеленала аарха, смяла искаженные болью черты и медленно превратила чудовище обратно в бесформенный сгусток энергии. Он еще несколько раз попытался сменить облик, даже мелькнули в общем хороводе лиц и полов печальные глаза бледного высокого мужчины в короне Найта, но и тот исчез. Долго-долго шла борьба между рвавшимся на свободу монстром и тсаревной, после чего раздался едва слышный хлопок, и все закончилось. Аархи были бессмертными, но дважды никогда не цеплялись к поборовшей их жертве и, ослабленные, не появлялись потом на свет несколько лун.