Елена Гуйда - Шустрая Кэт. Курс второй

***

Я сидела в гостиной дома Воленов, закинув гудящие ноги на низкий пуф и откинувшись на мягкую спинку. В животе чувствовалась приятная тяжесть после съеденных двух куриных ножек и тарелки печёной картошки. А вот булок мне так и не досталось.

Всё тело ныло от усталости, долгого сидения на холодном, а мозг — от обилия полученной информации.

Карту я всё же нарисовала. И довольно быстро. И даже надписи все перерисовала. Именно перерисовала, как картинку, потому что как письменность я их совершенно не воспринимала. И в общем, скажу вам честно, у меня карта красивее получилась. Будки пореалистичней и больше похожи на дома, и деревья с листочками. Дорк меня, правда, за эти художнические порывы чуть не сделал учебным пособим по некромантии… но это он просто ничего в живописи не смыслит. Это я вам точно говорю. Да и какой-то нервный он стал.

Очень уж домой спешил. К Змечтам.

И всё равно вышли мы из книгохранилища далеко за полночь. Темень — страх какая. Людей нет. Даже у видавшей многое меня мочевой пузырь сжался от страха.

Зато магистру Ридвелу Дорку хоть бы что. Шёл, уткнувшись в карту, освещённую малым световым шаром. Правда, пару раз споткнувшись на выбоинах, всё же поднялся в воздух и… чёрт… как же оно по-умному? А! Полевитировал. Так как-то. Отчего мне пришлось перебирать конечностями вдвое быстрее. Вы не подумайте, что это он мне зарядку устроил. Вечернюю. Это он зачитался так. Не зная ни слова, ни буквы.

— Магистр, а скажите, что вы знаете, кто это перевести может, — попросила я, чуть повеселев, когда мы вышли в Квартал Ремесленников и вокруг, наконец, появились магфонари.

— Даже не представляю, где такое дарование искать, если честно, — поджал губы куратор.

— Да-а-а-а… дермовенько, — глубокомысленно подытожила я результаты нашего труда. Моего, если по справедливости. Ну, то такое…

Вообще-то древними языками мало кто увлекается в наше времечко. Например, я тоже не знаю ни одного придурка, который бы сидел и переводил галлюцинации какого-то маразматика, рождённого в эпоху правления короля Драконов на трёх континентах…

А вот того, кто развлекается чертежами и картами, знаю. Точнее, их подделкой. И если не толковать писульки полоумного картёжника… то есть картографа, который создавал этот шедевр, а саму карту… А чем, собственно, чёрт не шутит? Может, мне и повезёт, и смогу договориться… Ну или мы сможем.

— Магистр Дорк, а чем вы заняты завтра после обеда? — спросила я, притормозив перед тем, как перейти дорогу, и пропуская подпрыгивающий на ухабах экипаж. — Не желаете прогуляться в Квартал Семи Висельников? — и, поймав на себе взгляд магистра, полный нетерпения составить мне компанию на прогулке в столь нетипичные места, быстренько добавила. — Кажется, я знаю, кто нам мог бы помочь.

— Бирм, если мне будут выносить мозг, то всё свалю на тебя, — вздохнул куратор, видимо, уже прикидывая перспективы на будущее.

— Главное, чтобы сразу не перешли к решительным действиям в виде жгучего перца в кальсоны или слабительного в суп, — со знанием дела сказала я.

— Буду на тебе испытывать.

— Стесняюсь спросить, суп или кальсоны?

— Всё! — рявкнул куратор и тут же спокойненько добавил: — Так, Бирм, давай мы с тобой завтра поговорим, а? Почти пришли уже. Иди. Получай по шее, — махнул рукой куратор, свернув карту и спрятав её за пазуху.

— Вы тоже… Всё-всё. Ушла, — не стала я развивать тему, когда волосы магистра поднялись. Оно, может, порыв ветра и всё такое… но лучше промолчать. Целее буду. — До завтра, если что.

— Угу, — пожелали мне того же в спину.

***

Так вот, прошмыгнуть мимо герра до кухни мне всё же удалось. А вот уже до спальни… увы. Пришлось сидеть в гостиной и выдумывать правдоподобные ответы на вопросы Его Темнейшества. Немного нервного, я вам скажу. Но старающегося себя держать в аристократических руках изо всех сил.

А я притворялась, что сплю.

Абрахам терпеливо ждал, когда я расщедрюсь на объяснения, потягивая красное вино из высокого бокала и поглощая шоколадные конфеты из кондитерской «Сладкая жизнь». Несмотря на название заведеньица, конфеты там были такие, что с пальцами съесть можно было. И я мученически давилась слюной, но не шевелилась. Если выдать, что ни черта я не сплю, придётся рассказывать, где меня целый день носило.

А мне совершенно не хотелось говорить. Что ни скажи сейчас, придётся или рассказать правду… Это не то, что мы себе можем позволить по сразу нескольким причинам. Одна из которых несовместима с жизнью. Ну или свободой. Потому как магистр самой тёмной магии и спец по кровавым ритуалам может резко вспомнить, что у него в подвале клетка уже почти год пустует. И почему бы для сохранности такой драгоценности, как я, не затолкать её в эту клетку. Во избежание, так сказать… и от большой любви. Мать её. Второй вариант — солгать. Хоть лгать не хотелось вообще. Потому что я теперь воровка честная. Репутацию беречь нужно. А то потом забудешь, что наплёл, запутаешься… и всё. Возвращаемся в вариантику номер один со всеми вытекающими…

И был ещё один вариант…

— Абрахам, ты когда-нибудь думал о том, чтобы завести ребёнка? Наверное, сказала я это слегка не вовремя. Под руку, так сказать. Потому как Абрахам подозрительно резко закашлялся и стукнул бокалом о столешницу. Снова как-то не так: следом раздался звон битого стекла и шипение Абрахама.

— Умеешь ты, Кэт, огорошить собеседника…

Та да. Есть такое немножко.

— Ты не увиливай.

— Боюсь, что увиливаешь сейчас ты. Но хорошо, раз разговор зашёл такой, буду откровенен, — я открыла один глаз. Не знаю, как насчёт откровенности, но серьёзен он был — мне прям не по себе стало. — Никогда не думал о том, чтобы завести ребёнка. Вообще! Понимаю, что мой род слишком знатен, чтобы позволить ему прерваться. Но…

— Абрахам замялся и, поморщившись, добавил: — Я не имею совершенно никакого опыта общения с детьми, особенно маленькими. Потому я их побаиваюсь.

Ого! Да ладно?! Магистр, который голыми руками лича задавить готов, боится детей.

А вообще, то, что он мне об этом сказал — действительно важно. Для меня так точно. Это ж такая тайна, которая репутации страшного и ужасного вообще не соответствует. Это как донага раздеться и сплясать джигу перед кем-то. На такое теперь не соврёшь в ответ.

Вот… тьма.

Ладненько…

— Я был единственным ребёнком, Кэт. Родители погибли, когда мне было немногим больше трёх лет. А деда ты видела, правда? В четыре года я играл с поднятой крыской, а нянчился со мной трёхсотлетний вампир. Гордость нашего семейства, передаваемая ещё от первого некроманта в нашей семье. То есть от моего прадеда. Видимо, ему тоже не очень хотелось нянчиться с детьми. Но, как ты понимаешь, опыт общения с мертвяками, упырями, нечистью… ну и тому подобным… у меня гораздо богаче, чем с детьми.