Елена Гуйда - Шустрая Кэт. Курс второй

Наверное, от такой у барышень ноги подгибаются. Но…

— То ты будешь в золотой ночной горшок ходить, а если нет, то с пеньковой вдовой породнишься. Нет, спасибо! Хотя… Я тебе обязательно скажу, если вдруг захочу золотой горшок, — ответила я, выдернув из его руки листики. — Привет мамаше Олдри. Ты кажется, на ее территории промышляешь?

Трефовый Валет кивнул:

— И все же если вдруг, то я всегда буду рад сотрудничеству.

Вот кто бы сомневался.

Некроманты вообще народ такой, что им или все очень рады, или делают вид, чтобы вдруг не обиделись и не задержались подольше.

Впрочем, я была довольна собой и могла спокойно идти радовать Милку, что она уже никому ничего не должна. Но у самой двери…

Я развернулась, пошевелила пальцами, подзывая свое умертвие.

То откликнулось неожиданно быстро и выбежало из-под кровати, таща в зубах клок кошачьей шерсти и шустро взобралось мне на плечо. Трефовый с чего-то побледнел, заметив зеленый свет в глазах моей мишки, но говорить ничего не стал, а только молча кивнул на прощание.

— Свидимся! — пообещала я ему, выходя из столь уютной комнатушки.

Нужно будет себе приобрести картину с лилиями. Ничего так. И ковер. Обязательно. Уютней тогда как-то!

***

— Эй Шустрая, — прилетело мне в спину когда я уже почти дошла до Квартала Ремесленников.

Мне нужно было заказать расходники на артефакт и свечи для ритуала. А еще пару толстых тетрадок, для нас с Абрахамом, чтобы вести дневники и хронологию изменений. Так велели записи миссис Волен. Вот мы и решили не экспериментировать.

Собственно этим я и занималась стоя у лавки мастера Туо, листийца и по виду и по духу. По крайней мере, за те минут десять, что я разглядывала толстенные тетради, он не заткнулся ни на миг. Честно, я уже готова была развернуться и свалить отсюда, но мне его посоветовали, как торговца самыми качественными товарами в столице. Потому молча терпела, разглядывая тетради на раскладке.

Погруженная в свои мысли, я не сразу даже и услышала, что это меня так на «Эй!» окликают.

— Шустрая! Слышь?!

— Та да! — не совсем поимая, кому я на собачих хвост нужна. — О, Муха! Здрасте!

Честно, если я кого и рада видеть в квартале Семи Висельников, так это Муха. Она и правда чем-то меня напоминала.

Платье на ней поизносилось. И рукава стали коротковаты… но в остальном выглядела она ничего так. Нормально.

— Шустрая, правду говорят, что ты с магами на короткой ноге? — перешла она сразу к делу.

— Смотря, что надо!

— Дело такое, что по гроб в долгу перед тобой буду, — шмыгнула она носом и только сейчас я заметила, что лицо ее чуть припухло, а глаза покраснели.

Ревела что ли?

— Валяй, только по делу. Времени в обрез!

Она кивнула, тряхнув немытыми нечесаными волосами.

— У меня вот что…

***

— Абрахам! Магистр… черт, как тяжело… Волен! — орала я на весь особняк таща впереди себя псину, которая имела в близких родственниках слона. Не иначе. — Муха, ты себе любимца поменьше размерами завести не могла?

Муха мне на это хлюпнула носом и снова заревела. Тихо, чтобы не дай Единый за дверь не выставили.

— Абрахам, чтоб тебя…

Почему то только после этой фразы, Его Змейшество изволили явить свой лик.

— Ну что встал? Помоги что ли!

К чести Волена, отреагировал он весьма спокойно, забрал у меня собаку и потащил в лабораторию. Та уже даже не огрызалась, теряя из виду Муху.

Сама девчушка разогналась тоже за раненым, но я придержала ее за плечо и мотнула головой в сторону кухни.

— Идем накормлю.

Мда. Вот что-что, а еда у таких как мы всегда крайне важная вещь.

Потому на кухне, вымыв Мухе руки и сделав пару любимых бутербродов с ветчиной, я и решила спросить:

— Как это случилось?

Муха молчала ровно до того момента, пока последний кусок бутерброда не исчез с тарелки.

— Та как. По глупости. Я под Рваным Ухом хожу. Знаешь же. Точнее под его шестерками. Так что я даже мельче шестерки. Так… шушера. Раньше надо мной Вудрик был. Нормально было. Он даже нам на кармане оставлял медяки какие-то. Но кто-то стукнул Рваному Уху, мол ворует Вудрик. Ну, и пару дней его уже никто не видел. А вчера над нами новенького поставили. Сирфл Медяк. Такая сволочь. Поставил нам таксу… — Муха тяжело вздохнула и потянулась за чаем, отхлебнула и тут же отставила. — А кому как не тебе знать, что бывают дни… короче, не наработала я. Он разозлился, — Муха подняла подол платья, показав огромный синяк на бедре. — А Малыш — за меня вступился. Его отчим натаскивал сразу в горло… Но Медяк как-то вывернулся. Я и сама не заметила, как он вытащил нож и пропорол брюхо Малышу…

Тут Муха всхлипнула и снова разрыдалась.

— А потом я… Медяка… битой бутылкой в спину… сама не знаю, как вышло. Но мне теперь в бега надо. Как только Малыш поправиться.

А я слушала и понимала, что некогда и мне доставалось так же. Только пса у меня такого не было. Который за меня вступился бы, и за которого я готова была бы убить…

— Расслабься. Мы что-нибудь обязательно придумаем. Не быть мне Шустрой Кэт!

Наверное, мне нужно было бы еще чего-то там напридумывать и пообещать. Но обещать пустого я не умею, а в остальном мне бы с хозяином дома переговорить.

— Мисс Кэтрина, кажется я вам запретил хозяйничать на моей кухне, — с обычно бесстрастной рожей прямо с порога начал ворчать герр. — После вас здесь такое творится, словно ураган промчался.

— Спокойно Эд! Я все разложила, как было! Так что не надо тут свистеть, как забытый на плите чайник. Лучше давай, подсуетись. Ребенку надо помыться, переодеться и малость передремать.

— Я не хо…

— Спрашивать тебя буду. Вали давай, пока я добрая.

Получилось как-то не так грозно, как я намеревалась, но в общем дите меня послушало. Поднялось и, бросив осторожный, оценивающий взгляд на герра, поплелось к двери.

— Муха! — вспомнила я еще об одном. — Как хоть тебя мамка назвала? А то тут некоторые нервничают, когда по прозвищу…

— Адель, — чуть помявшись, ответила она. — Но лучше Муха.

Видно будет.

— Герр… будь послушно нежитью. Хорошо?

— Как скажите, страшный и ужасный некромант, которого я теперь должен слушать, прикусив язык клыками, — с обычной каменной рожей согласился тот и, резко развернувшись, пошагал проводить ребенка.

Заодно контролировать, чтобы она не утащила чего.

Я осталась переваривать все, что случилось. Расписка, договор, из-за воротника выползло моё умертвив, прости Единый. Собака в грязном переулке. Воняла я, наверное… И вообще…

— О чем задумалась? Заметь, я спросил не о том, какого темного тебя опять в Висельники понесло.

Абрахам выглядел спокойным.

— Дела! — ответила я, достав из-за пазухи бумажки и протянув их магистру с богатым жизненный опытом. — Как Малыш?