Ника Ёрш - Факультет общих преображений

— А что подруга-то твоя всегда такая неразговорчивая, или это я ее так смутил?

— Всегда, всегда, — Фенька мне подмигнула и кивнула заговорщицки, мол, молодец, всё правильно делаешь.

— А я не привык, чтобы кто-то скучал в моем обществе! Иди-ка сюда, чего бросила нас? Так, барышни, меня зовут Айван, увидел вашу красоту и представиться позабыл! Куда только мои манеры девались?..

Мы с подружкой свои имена назвали, между собой похихикали и пошли дальше все вместе. Бард заливался соловьем — рассказывал байки про свои странствия с актерами, читал красивые стихи и непрестанно делал нам комплименты. Но, как ни старались мы идти медленнее, мой дом все равно вырос перед нами и с укором посматривал на свою юную хозяйку многочисленными темными окнами.

— Мне пора. Я еще в десять обещалась прийти, — грустно вздохнув, помахала удаляющейся парочке рукой и пошла к высокому деревянному забору. Эх, и повезло же Феньке — ее дом на окраине самой, до туда минут десять еще идти, и это если не останавливаться по пути… На небе давно уже сияли звезды, а значит опоздала я минимум часа на два. Снова тяжело вздохнув, потянула на себя калитку…

Дома меня ждал скандал. Разъяренный отец поминал лешего, чертей и святых гоблинов, а так же ругал мамулю за ее мягкотелость и меня за неумение держать свое слово. Я, стоя рядом с родительницей, смотрела в пол и усердно изображала самую раскаявшуюся девушку в мире. Спустя полчаса папа иссяк, от души сплюнул на пол и, закончив обвинительную речь любимым: «Да что я перед вами, бабами, распинаюсь-то!», удалился в свой кабинет.

Мамуля проводила меня в мою комнату и расспросила обо всем, что случилось этим вечером. Я всегда делилась с ней абсолютно всем, зная, что она поддержит и поймет в любой ситуации. Так было и в этот раз, поохав и пожурив за опоздание, мама мечтательно закатила глаза и улыбнулась:

— Эх, где мои восемнадцать? А впрочем, я еще тоже о-го-го, правда?

— Ты у меня самая лучшая!

— Ладно уж, подхалимка, ложись спать. А я пойду папку нашего обниму да приласкаю. Заставила ты нас понервничать! Заодно про актеров этих расспрошу, кто они да откуда… А то мало ли…

Чмокнув меня в щеку, мама встала с кровати и ушла, тихо прикрыв за собой дверь. Поворочавшись немного, я погрузилась в нежные объятия сна.

Уже почти три дня я не видела Феньку. Мне-то самой выходить запретили: приходилось помогать по хозяйству и с тоской ожидать, пока папа сменит гнев на милость. Однако он возвращался очень поздно и был совершенно не в духе, так что даже мамуля не могла на него повлиять.

И вот наступил очередной безрадостный вечер, было ужасно скучно и одиноко. Подойдя к окну и собрав в себе все силы, я отправила подруге маг-письмо с кучей вопросов и предложением увидеться. По телу сразу разлилась противная слабость, а в глазах зарябило. Эх, как жаль, что папины силы не передались мне, сколько всего можно было бы сделать, будь я хоть немного более развита магически!

С детства со мной занимались многочисленные учителя, специально выписанные им из города. Они прививали мне манеры, воспитание и впихивали в меня кучу совершенно ненужных в нашем селе знаний и умений. А вот уроки по развитию магических способностей отец запретил — сил у меня было настолько мало, что я слишком быстро истощала все резервы. После одного эксперимента даже лекаря пришлось вызывать — я потеряла сознание и долго не приходила в себя…

От воспоминаний меня отвлек какой-то шорох за окном. Я, прислушиваясь, подкралась на цыпочках поближе и с удивлением обнаружила на улице жестикулирующего Айвана. Щелкнув по маг-защите на окошке, я высунулась наружу:

— Ты чего? Где Фенька?

— Дома, переодеваться пошла, а то похолодало. Слушай, я тебя попросить кое о чем хотел, можно?

— Попробуй.

— Я тебе дам одну штуку сейчас, а завтра вечером забегу и заберу в это же время. Просто таскать с собой неохота, понимаешь? — бард говорил, а сам оглядывался по сторонам и постоянно горбился, словно прятался от кого-то. — Вот, это медальон-оберег, он мне очень дорог, боюсь в темноте потерять.

— Так зачем взял с собой тогда? — я протянула руку и взяла небольшой серебряный медальончик. На нем был выгравирован красный полукруг рассеченный молнией.

— У нас в шатре кто-то лазил этой ночью, до смерти одну актрису напугал… Оставлять не стал там, мало ли. Так я пойду? Меня Фенька уже ждет, наверное. — Айван попытался улыбнуться, но от этого лицо его стало совсем потерянным. — Ты не показывай мой оберег никому, идет?

— Кому же мне его показывать, ты же завтра его заберешь…

Бард несколько раз кивнул и поспешил назад, все время оглядываясь по сторонам.

Я провожала взглядом ссутулившуюся фигуру парня, пока он не скрылся из виду. Странный он какой-то сегодня, кажется, его всерьез напугал кто-то. Положив медальон в тумбу у изголовья, я забралась в кровать и открыла начатый вчера эльфийский романчик…

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем меня снова отвлекли от книги. Кто-то вновь шебуршал под моим окном.

— Кто там? — тихонько спросила я.

— Я… Ууу… Брианкааа, ууу… — Фенька приставила к стенке маленький пенек, валявшийся во дворе и, забравшись на него, явила мне свой заплаканный лик.

— Что с тобой, чудо ты мое?

— Ой, тут такое… такое… Сейчас, отдышусь немного… — несколько раз глубоко вздохнув, подруга разразилась слезной тирадой. — Все было так хорошо, еще вчера я была самой счастливой в мире, понимаешь? Ну, ты же видела, какой он? Всё! Это тот самый, Брианка! Только его я и ждала все эти годы!

— Тебе только семнадцать…

— Не перебивай! Он меня на руках носил, песни пел, с собой взять обещал… А утром пропал куда-то! К ним в шатер ночью грабители влезли, девушку убили и орка-атлета ранили сильно. Так я, как узнала об этом, сразу туда примчалась. А его нет уже, пропал! Понимаешь?

Я задумчиво кивнула и бросила косой взгляд на свою тумбу. Хм, как он там говорил? Девушку «до смерти напугали»?..

— Ну и вот. Я была там, искала его, искала, но все напрасно! А вечером, несколько часов назад, к нам Михей приходил, городничий. Его специально выслали к нам, учения прервали…Расспрашивал меня, где, мол, Максимилиан Эдингейский, на него указание пришло, разыскивается он!

— А кто это, Максимилиан Эдин… как-то там?

— Максимилиан Эдингейский!!! Это Айван. Я и карточку с его изображением видела, а на ней написано «Особо опасен!». Нарисовал кто-то от руки, не очень точно получилось, но я его сразу узнала. — подруга закрыла ладошками лицо и снова разразилась слезами. — А теперь совсем не знаю, что и думать! Он же мне клялся, что заберет с собой! Он же мне… клялсяяяя…..

— Ты не реви, Фенька, может, и к лучшему, что он того… пропал? «Особо опасен» просто так на карточках не пишут.