Екатерина Бакулина - Замуж за принца любой ценой

Если она вернется в прошлое, он… исчезнет? Что будет с ним? Он исчезнет? Там, в той жизни, если все получится, будет другой Йоан — веселый, красивый, полный сил. Он не будет помнить всего этого.

А здесь…

Голова шла кругом.

Это один человек, — понимала она. Один! Одна душа, одна суть. Он здесь и там, словно во сне. Если она вернется, эта реальность станет просто сном. Все то, что раньше было между ними — не исчезнет.

Тот Йоан, в прошлом, он же знал заранее, как случится. Когда он напился перед поединком, пытаясь справиться, безуспешно пытаясь собрать все свое мужество…

Он же знал. И так стало.

Один человек.

Не хотелось уходить. Было страшно.

Но если она останется, проживет жизнь здесь… Если останется с ним до конца, то, похоронив его, уже не найдет в себе силы вернуться. Пережив все… Как она будет потом?

Он держал ее за руку. Сидел рядом молча. Не мешал.

— Завтра утром, — тихо сказала она. — Иначе я просто сойду с ума.

— Хорошо, — сказал он.

— Мне страшно.

— Мне тоже страшно отпускать тебя. Если что-то пойдет не так… Мне, наверно, проще умереть самому, чем отпустить.

Так честно…

— Ты не хочешь меня отпускать?

— Как я могу не отпустить тебя? — он вымученно улыбается, поворачивается, целует ее в щеку. — Ты же еще должна стать королевой. Должна родить трех сыновей и дочь. Должна быть счастлива. Давай, ныряй! Я буду рядом.

Вода ледяная.

Небольшая горная речка, едва ли по пояс в самом глубоком месте, но им хватит.

Стоит коснуться воды и все горит.

Йоан рядом. Что бы не случилось, он будет рядом. Не оставит ее.

Он идет в воду вместе с ней. На глубину.

Губы синеют от голода, и сводит зубы.

— Ничего! — он смеется. — Вынырнешь там, и согреешься! Не бойся.

Невероятная, просто непробиваемая уверенность на его лице.

— Все получится, Дел.

Но Адель помнила, как ночью… он думал, что она не видит, думал, что спит… он тихо обнимал ее, и по его щекам катились слезы. Он боялся за нее. Но сейчас, конечно, никакого страха. Он не покажет ей свой страх. Страх лишает сил.

Все получится.

Он говорит это так уверенно, что усомниться нельзя.

Он верит ей, он отпускает ее. Навсегда.

Не думать об этом!

Они входят в воду.

Ее трясет от холода и нервов, даже не сказать, от чего больше.

Она — вода. Река не может причинить вред ей. Главное помнить.

Сложнее всего — нырнуть.

Нет, сложнее всего — сделать то самое.

Расслабиться, открыв глаза, глядя на небо через слой воды.

Йоан держит ее за руку. Крепко, что сводит пальцы. Совсем белое лицо…

Ради него — она должна. Пути назад нет.

Расслабиться, не думать ни о чем лишнем.

Вода…

Она — вода.

Тихо, осторожно втянуть носом воду. Вдохнуть.

Вода обжигает. Больно, страшно, до спазмов… Легкие горят.

Если она сейчас умрет? Захлебнется?

Нельзя думать о таком.

Йоан рядом. Он вытащит ее, если понадобится. Но пробовать второй раз — куда сложнее. Надо сейчас.

Осторожно выдохнуть.

И это неожиданно легко.

Вдохнуть снова. Полной грудью.

Она видит, как Йоан улыбается ей. Все получится.

— Давай! Поцелуй меня там!

Она не слышит, только видит, как шевелятся его губы.

Сейчас.

Закрыть глаза. Не двигаться — это важно.

Стать рекой. Раствориться в ней. До конца…

Представить тот самый момент.

Довериться.

И вода вынесет сама.

— Поцелуешь меня?

Адель вздрогнула.

Звенело в ушах.

Он стоял перед ней на одном колене и ждал. Он ведь уже сейчас знает, как все обернется, если она не поцелует его… Он знает. Но готов все равно… Улыбается ей.

Холод реки еще пробирает до костей. Сковывает.

— Дел, разве это так сложно?

Сейчас! Или будет поздно!

И Адель со всех ног бросается вперед. К нему. Едва не сбивая его, обнимая, и целуя в губы. Успеть! Она ведь столько всего прошла, чтобы вернуться! Он сейчас должен победить!

Нужно успеть! Иначе все зря.

— Я люблю тебя! — шепнуть отчаянно.

И только потом отпрянуть. Потому что там, в тот момент, это немыслимо.

Он медленно поднимается с колен, встает. Словно оглушенный. Его совершенно безумные глаза…

Все смотрят на них.

Немыслимо. Но что думают люди — сейчас неважно совсем.

И ревут трубы. Второй раз.

— Скорей! — говорит Адель, улыбка и слезы разом. — Ты победишь!

И, словно опомнившись, он подскакивает на месте и бежит в круг. Трубы ревут в третий раз, но он уже там.

— Я, Йоан Харалт из Андруса, тан Терсо, — громко говорит он, — утверждаю, что эта девушка невиновна и беру ее под свою защиту!

Все так же. И, в то же время, что-то неуловимо не так.

Они кружат. Вернее, Йоан стоит, а Дон кружит, словно пытаясь обойти Йоана кругом. На безопасном расстоянии пока, не пытаясь приблизится, присматриваясь.

Дон живой… Здесь пока Дон еще живой. Они никогда не были друзьями, но разве есть у Адель причины желать ему смерти?

Йоан спокоен и осторожен. Очень собран. Ничего лишнего. Его движения скупы, только самое необходимое, никаких танцев, никакой красоты. Он всего лишь поворачивается на месте, стараясь не оказаться к Дону спиной. Долго. Плечи расслаблены. Колени чуть согнуты. Он медленно перекатывает с пятки на носок, чуть приподнимаясь, и обратно. Не спеша переносит вес с одной ноги на другую.

— Ты уже боишься? — смеется Дон, его дыхание поднимается облачком пара.

Йоан молчит. Словно не слышит вовсе, смотрит Дону в глаза и молчит. Но Адель вдруг видит улыбку на его лице, совсем чуть-чуть, в уголках губ, но…

И эта улыбка злит Дона. Раздражает.

— Ах ты тварь! — рычит он.

Замах, ложный выпад, и острие меча проходит буквально на ладонь от лица Йоана. Тот даже не вздрагивает, не моргает. Смотрит в глаза, словно этот меч, сверкнувший рядом, всего лишь призрак. Сквозь него.

Дон рычит.

И следующий удар уже настоящий. Но Йоан только плавно делает шаг назад и в сторону, и удар проходит мимо.

— Давай! Дерись!

Рубит, что есть силы. Удары сыпятся один за другим, нечеловечески быстро. Но Йоан только уклоняется, ни разу не отвечая, даже не поднимая оружия. Острие клинка смотрит в землю. Словно танец.

— Дерись!

Дон наступает. Меч сверкает в его руках, словно молния. Он гонит Йоана к границе каменного Круга. Дон не дает ему даже перевести дыхание. Еще немного, уже некуда отступать… И, словно чувствуя скорый финал, Дон с чудовищным ревом рубит со всей силы, обеими руками.

И только теперь Йоан впервые принимает удар. Блокируя. И вся мощь, вся сила, вся тяжесть этого огромного медведя разом обрушивается на него.

Разбиваясь. Словно волна о скалу.

На мгновение все замирает.

Захватывает дух.

Дон еще пытается навалиться и продавить, но Йоан держит. Спокойно. Только чуть подавшись вперед, отставив ногу для устойчивости. Держит одной рукой. Сдерживает. Но, кажется, сейчас не выдержит сталь и сломается клинок.