Тереза Тур - Империя Тигвердов. Память пепла [publisher: ИДДК]

– Мама!

Они стояли обнявшись под неизвестно откуда взявшимися струями соленой воды, пока в ливневом потоке не открылся портал на остров.

– Пойдем, сынок. Нужна наша помощь…

Больше всего остров был похож на всесоюзную здравницу из детства Вероники. Много детей, шум, море.

Правда, смертельно бледные Феликс и Ирвин сильно портили общую картину.

– Когда вы ели последний раз?

Оба посмотрели на принцессу Тигверд так, будто она попросила доказать теорему Ферма.

И понеслось – блинчики в промышленных масштабах печь, детей и целителей кормить, хорошо хоть, русалки блины не едят по определению…

Герцогиня Рэймская приводила в бывший дом ненаследного принца Тигверда детей и отводила обратно, к морю. В четыре руки женщины вполне справлялись.

– Как Рэм?

– Хорошо… Он… Он сказал, что Еж прав. Вероника, спасибо! Спасибо вам! – и герцогиня крепко обняла принцессу Тигверд.

– Осторожно, сковородка горячая… Что сказал Рэм?

– Что Еж прав. – Глаза Дарины сияли от счастья.

– Кто?!

– Еж. Великий мыслитель из вашего мира. Это действительно был великий человек! Расскажете потом о нем?

– Да, конечно…

А вокруг… Вокруг была Любовь! Бездонные глубины океана и ясная бирюза глаз Ирвина и Ии, улыбки герцогини и юного герцога, творческий азарт молодого, подающего большие надежды целителя Феликса, восторженные крики детей Ваду:

– Море!

– Солнце!

– Русалки!

– Блинчики!

Лишь мастер Пауль Рэ сидел поодаль на берегу и грустил. Всеобщее веселье напоминало о том, что порталы в Ваду строились, Таю и Милфорда нашли. Тая… Простит ли она его когда-нибудь?

– Нет!

– Тая?

– Папа! Папа, нет! Не смей! Не смей, слышишь?!

– Тая! Да что случилось-то?

– Отец! Он просто взял и отправил меня сюда, не спрашивая! А этот… Эдвард ему еще и поддакивал! Они просто взяли и отправили девушку в безопасное место вместе с детьми! Никто! Никто, слышишь? Никто не смеет решать за меня!

Пашка вскочил, от неожиданности выхватил шпагу и вздрогнул, потому что прямо перед ним, утопая толстыми лапами в горячем песке, шипел огромный мохнатый кот с пятнистой башкой и бешеными глазами!

– Ты? – Девушка выхватила шпагу и стала яростно нападать – злость требовала выхода.

Звенели шпаги, пеклись блинчики, шумело море. Люди мирились, дети лечились. Все было хорошо.

– Ан гард.

– Эт ву прэ?

– Алле!

Сколько раз за сегодняшний бесконечный день они слышали эти команды: «К бою». – «Вы готовы?» – «Начинайте!»

Чудно́й мир. Чудны́е правила…

А одежда! Скрип фехтовальной обуви по полу отзывался болью в голове. Что-то мигало на белой ткани специальных костюмов… И ведь женщины в таких же! Обтянуты, как… Смотреть же невозможно спокойно! Что за мужчины тут… И главное – зачем же так над собой издеваться? В общественном месте…

Этот тонкий звук, когда кроссовки фехтующих трут дорожку… Так пищат дагги в бедных кварталах! Сражающиеся в проводах, лампочки мигают. Иномирская техника все записывает. Людям не доверяют?

У них два секунданта на турнире – тот, что следит за правилами приемов, и стихийник – контролировать использование магии – всё! Как-то справляются. А тут… Как же честь? Разве можно род свой опозорить? Доверие?

Милфорд был полностью согласен с Ирвином – этот мир вреден для здоровья! Слишком… нервно. Таю надо срочно увозить в империю! О том, что он любил этот сырой, туманный город, прекрасно знал язык, проводил тут свой отпуск и даже обзавелся квартирой на Сенной площади, об этом начальник имперской контрразведки забыл. Решительно забыл!

– Как думаешь, Шир, если мы выйдем против них – кто кого?

Все, кто был рядом, посмотрели недовольно. Не обращая внимания на выразительные взгляды, ненаследный принц Тигверд продолжил:

– С другой стороны, если бы убить…

Вероника стукнула его кулачком – он отвлекся посмотреть, не ушиблась ли любимая:

– Все эти правила… Сюда можно, сюда нельзя, атака практически только по прямой, шпагой только колоть, руку без оружия не использовать… Неудобно!

Милфорд ничего не ответил и в сотый раз повел плечами. Неудобно… Все из-за Арвина! Король Ваду, а нынче – Арвин Валентайнович Эйш, меценат, спонсор, бизнесмен, почетный гость турнира и Стихии знают, кто еще, притащил все это к нему на квартиру и заставил переодеться. Видите ли, те вещи, в которых он играет в переходе, не подходят. Так не появляются в приличном обществе! А он-то, наивный, полагал, что все эти условности существуют только в империи. За отсутствие условностей он и любил этот мир! Оказалось, он его просто не знал достаточно хорошо…

Черный костюм, белая рубашка и длинный, узкий, странным узлом повязанный шейный платок. Смотрелось… неплохо. Но чувствовал он себя во всем этом почему-то неуютно. Вот Эйш – другое дело.

Меценат был явно ко всему этому привычен. Движения легкие, элегантные. Риадна рядом с ним была в длинном темно-вишневом платье этого мира, однако густые темно-каштановые волосы ее были убраны так, как это было принято в родном королевстве. Королева смотрела на все счастливыми, но слегка испуганными глазами, поминутно оглядываясь на детей. Те сидели с Умой и другими детьми из Ваду.

Родители Умы скорее нервничали, чем получали удовольствие. Но Арвин, проведя подробный инструктаж на тему как вести себя в чужом мире, позволил детям под присмотром взрослых посетить турнир. Он считал это необходимым этапом образования. Ваду нуждается в совершенно новом поколении. Лояльном. Без этих… старых предрассудков.

Ричард с Милфордом переглянулись:

– Шир?..

– Все в порядке, – буркнул имперец, продолжая разглядывать окружающих.

Ричард одет не так торжественно, как они с Эйшем, но тоже в соответствии со здешней модой. Вероника и герцогиня Рэймская были в брюках. Синие брюки и блузка в тон на принцессе Тигверд и черный костюм, почти такой же, как на нем, только… изящнее на герцогине. Обе женщины выглядели бесподобно, что злило его еще больше!

Лукьяненко, казалось, это совершенно не раздражало. Он сидел подле герцогини с таким счастливым выражением лица, как будто брюки – это… Хотя он из этого мира. Стихии…

Милфорд вспомнил, как подшучивал над Рэ, когда слишком свободолюбивый характер его избранницы злил и тревожил друга. Зря. Сейчас он искренне раскаивался! «Не смейся над другом своим – шутку запомнят Стихии!» – говорят в империи.

Мужчины-рапиристы как раз взяли тайм-аут. Сегодня был день мужской рапиры и женской шпаги – фехтовальщики выходили на помост поочередно, сменяя друг друга. Россиянин и итальянец боролись за выход в полуфинал.

Фехтовальщик, что представлял честь провинции принцессы Тигверд, как понял Милфорд, вел 14:11. Бои шли либо три периода по три минуты, либо до пятнадцати очков. То есть нашему – как объяснил Пауль – оставался один укол, чтобы войти в четверку лидеров, которые будут сражаться сначала в полуфинале, а потом в финале.