Тесса Доун - Кровавая судьба

— Ты уже не боишься меня, не так ли? — вопрос прозвучал медленно и протяжно, словно источая грех.

Джослин задрожала. Открыла рот, чтобы ответить, но так ничего и не произнесла. Натаниэль немедленно откликнулся на приглашение: наклонив голову к ее губам и очертив кончиком языка линию рта.

— Ммм, — промурлыкал он и обхватил ее лицо ладонями. — Джослин Леви, ты хоть понимаешь, насколько ты вкусная?

Джослин покачала головой, краснея.

Он вглядывался в ее глаза.

— И твои глаза… потрясающие. У тебя действительно тигриные глазки… потусторонние… самая ошеломляющая смесь зеленого и коричневого, которую я когда-либо видел.

Он поцеловал оба ее виска, а потом каждое веко.

— И в них скрывается что-то, — он наклонился и прошептал на ушко, — возможно, тайны? У тебя есть тайны от меня, Джослин?

Его ладонь прошлась по ее одежде, мягко задевая и обхватывая грудь. Неторопливо и нежно исследуя сначала одну, а затем другую, интимно и властно массируя.

— Я хотел бы знать твои тайны, тигриные глазки. Ты поделишься ими со мной?

Джослин откинула голову назад и тихо застонала.

Он стянул халат с ее плеч и резко с шипением вдохнул, когда нежные изгибы тела открылись его голодному пристальному взгляду.

— Поделишься? — повторил он, его голос стал глубоким и требовательным.

— Чт… что ты хочешь знать? — она ответила хрипло и медленно, как соблазнительница, удивляясь сама себе. Не зная, что может говорить так, но реакция Натаниэля была мгновенной… его внушительная эрекция, выступающая сквозь джинсы… прижалась к ее животу.

Натаниэль увидел, что она это заметила, и, не пытаясь скрыть свое возбуждение, прижался бедрами к ней сильнее.

На ней была темно-синяя шелковая ночная рубашка, которую Натаниэль купил для нее в ее первый день в его доме. Он не стал тратить время впустую и стянул тонкие лямки с хрупких плеч, отодвигая их большими пальцами. Длинная ночная рубашка упала до талии, остановившись из-за неплотно завязанного узла халата, оголив только плечи и грудь.

Он застонал, когда ее соски освободились от шелка, наклонил голову, чтобы подуть на них и осторожно коснуться языком одного, а затем и другого.

— Я до смерти хочу знать, какова ты на вкус, любовь моя.

Джослин выгнулась, наслаждаясь ощущениями. Она ничего не могла с собой поделать… и не хотела. Ее грудь казалась невероятно тяжелой, соски начало покалывать. Она застонала, когда он потянул ее сосок зубами, проведя по чувствительному бутону языком, а потом обхватил губами. Чувственное тепло наполнило ее, как огонь, пока его руки удерживали, пальцы массировали, а рот посасывал грудь.

Джослин сжала красивые иссиня-черные волосы, притягивая Натаниэля еще ближе. Разряды электричества прошлись через все ее тело… сосредотачиваясь между бедер.

— Натаниэль… — прошептала она его имя, хрипло призывая к… большему… Тихий стон удовольствия сорвался с ее уст.

Его губы сжались, руки спустились ниже, медленно поглаживая живот, лаская бедра, и еще ниже…

— И я хочу узнать, какой ты будешь, ангел, — он прижал ладонь к чувствительному месту между ее ног и начал поглаживать круговыми движениями, застонав. — Глубоко внутри.

Она задохнулась, что только возбудило его еще больше.

— Я хочу проникнуть так глубоко внутрь тебя, Джослин, — прорычал он и прижался губами к ее губам, языком проникая в рот, пробуя… изучая. — Ты позволишь мне, Джослин?

Джослин не могла говорить, понимая, что становится влажной, и ощущая болезненную пустоту внутри, когда растущие волны желания накрывали ее с каждым уверенным поглаживанием его пальцев. С каждым мягким прикосновением губ. С каждым чувственным движением языка.

Она прижалась к нему: искушая его… нуждаясь в нем. Отчаянно желая почувствовать.

Натаниэль нагнулся, чтобы ослабить узел халата, и она вздрогнула, когда внезапно холодный воздух коснулся кожи. А потом отстранилась и посмотрела в его красивые глаза. Густые волосы падали вперед на совершенное мужское лицо, а темные зрачки сияли, отражая лунный свет. Во взгляде читалось что-то дикое и примитивное: животный голод.

Джослин знала, что все его мягкие ласки и ленивые исследования только для нее. Похоть в его глазах было невозможно игнорировать, животная суть такого голода не вызывала сомнений.

Если бы он заботился только о себе, то взял бы ее не сдерживаясь. Заклеймил… властно. Подавляя и доминируя, требуя полного контроля.

И все же он медлил.

Сдерживался. Упивался ее откликом… медленным зарождением бушующего огня…

Наконец их взгляды встретились, его полные губы растянулись в улыбке, обнажая идеальные, блестящие зубы, а безупречная кожа практически светилась, когда он начал мурлыкать еще громче… бесстыдно прижимаясь к ней своим твердым членом.

А потом она почувствовала нежное прикосновение клыков к своей шее, мягкое скольжение острых кончиков вдоль артерии. Он прикусил кожу и быстро отстранился… даже когда она расслабилась.

— В другой раз, mea draga, — он выдохнул, голос звучал натянуто.

Джослин провела носом по его подбородку, чувствуя себя покинутой из-за этого минутного отсутствия контакта, поцеловала в шею, руками потянулась, чтобы расстегнуть рубашку. Ее бедра начали тереться о его твердый член — толстая, пульсирующая эрекция дразняще прижималась к ней.

— Mea draga? — спросила она со стоном.

Он сбросил свою рубашку с плеч, обнажая жесткую грудь, и когда ее глаза опустились ниже, у нее перехватило дыхание: у мужчины были просто греховно-великолепные шесть кубиков… ряды безупречных мышц пресса под гладкой кожей плоского живота.

Джослин вздохнула и начала медленно расстегивать его джинсы… не в силах скрыть свое удовлетворение: этот мужчина был гладиатором. Ее гладиатором.

— Моя дорогая, — прошептал он, переводя фразу, на ушко, а потом поймал ее взгляд на долю секунды… хотя казалось, что прошла целая вечность.

В следующий миг Натаниэль приник ртом к ее губам, давая почувствовать свою похоть и увеличивающееся желание, протянул руки, чтобы обхватить ее бедра, и плотно прижал к себе.

Джослин прильнула к твердому телу, подняв ногу и закинув на мощное бедро. Она напрягалась и выгибалась, предлагая себя. Бесстыдно терлась о его бедра, пока он гладил и исследовал ее тело.

Тяжелое дыхание вырывалось из него короткими выдохами, сердце быстрее забилось в груди. Он целовал ее властно, не сдерживая стоны удовольствия, покусывая нижнюю губу и переплетая их языки. Пробуя на вкус со всевозрастающим голодом… и похотью.

Одной рукой по-прежнему держа ее за талию, он потянулся, чтобы снять свои джинсы.

Джослин затаила дыхание при виде его огромного возбуждения. Болезненно прижатый к ее животу, его член был великолепен… Гладкий, словно шелк, но твердый, как сталь… Эротическое обещание экстаза.