Тесса Доун - Кровавая судьба

«Мы недооценили нашего врага, — прорычал Маркус. — Я недооценил нашего врага. Опять».

Накари не ответил.

«Есть ли среди нашего рода те, кто может сделать то же самое? Ты теперь маг; ты сможешь сделать такое?»

Накари не спешил, как бы размышляя над этим. Как будто хотел быть абсолютно уверенным, прежде чем ответить.

«Я смогу».

Маркус откинулся в тяжелом кресле. Он устал. Так устал.

«Тогда я принимаю твое предложение… о помощи… И вот что я попрошу у тебя: вместе мы воздадим должное этому проклятому сыну Джегера. За Джоель. За Далию. Мы отомстим за Шелби. И больше никакого промедления. Первым делом, завтра ночью, сразу после пробуждения Валентайн придет за своими детьми… И мы будем ждать».

Джослин приняла душ, вымыла волосы ароматным лавандовым шампунем, который Натаниэль купил для нее, и нанесла увлажняющий крем из алоэ и жасмина на кожу. После чего переоделась в другую длинную ночную рубашку из бледно-розового шелка, с сексуальным разрезом вдоль левого бедра.

Выпив чашку горячего ромашкового чая, подслащенного медом, она блуждала по первому этажу, рассматривая красивые произведения искусства — глиняную посуду и другие предметы ручной работы, сокровища, собранные за века жизни, — прежде чем вернуться в главную спальню на третьем этаже… ее новую спальню.

Как будто понимая, что ей нужно немного побыть в одиночестве, Натаниэль дал ей столько времени, сколько нужно. Оставил одну, не проверяя местонахождения и не вторгаясь в личное пространство. Хотя Джослин ощущала его присутствие в своем разуме несколько раз — мягкое прикосновение и подлинное беспокойство — он ни разу не прервал ее размышлений.

Когда она, наконец, была готова, то вошла в спальню, где нашла его лежащим на кровати, терпеливо ожидающим с выражением абсолютного спокойствия и уверенности на лице.

В комнате горело несколько свечей. Завораживающий звук струящейся воды доносился от полированного каменного водопада — дополнение, которое у Натаниэля, казалось, было в каждой комнате — словно кельтский инструмент тихо играл на заднем плане. Будто переносил ее в другой мир… другое время и место.

Джослин задалась вопросом, не так ли жили его предки, Божественные Создания: включая все виды, звуки и структуры природы во всё, что создавали.

С ночного неба, усыпанного сияющими звездами, светила яркая луна, как будто улыбаясь им сверху. Атмосфера не могла быть прекраснее. Мужчина — красивее. Ночь — нереальнее.

И все же, она знала…

То, с чем ей придется столкнуться, — полная противоположность этой мирной обстановки. Вхождение в свет? Да. Но только после медленного и болезненного путешествия через тьму.

Сделав глубокий вдох, Джослин приблизилась к кровати и села на край, всматриваясь в захватывающие глаза Натаниэля.

Он протянул руку, как предложение, и она приняла ее.

— Иди сюда, любовь моя, — прошептал он спокойным и ободряющим голосом.

Джослин кивнула. Действительно ли можно полностью подготовиться к чему-то подобному?

Натаниэль прислонил несколько больших подушек из голубого атласа к спинке кровати. Откинувшись спиной на них и удобного расположившись, он развел руки, улыбнулся и жестом предложил ей присоединиться.

Неуверенно, Джослин взобралась на кровать и задержалась в его объятиях, прежде чем развернуться к нему спиной. Он не сказал ни слова. Просто держал ее так долго и так близко, как ей было нужно… пока она, наконец, не отстранилась, готовая сделать следующий шаг.

Прислонившись к нему спиной, она могла слышать его сердцебиение. Его ноги были согнуты и немного раздвинуты по обе стороны от ее тела, сильные руки бережно обнимали.

Она положила голову на его плечо, чуть ниже шеи, и сделала несколько глубоких вдохов, в то время как он мягко массировал ее руки, прокладывая дорожку поцелуев от уха к горлу… от горла к плечу… ожидая, пока она расслабится.

— Ты готова, мой ангел? — спросил он, его голос был хриплым, полным любви.

Джослин кивнула.

— Да, — прошептала она, — я думаю, да.

Натаниэль притянул ее еще ближе и начал нашептывать что-то красивое на древнем языке своих людей. Слова казались странными, с сильным акцентом ушедшего времени. Но все же они слетали с его губ, словно вода, текущая веками по гладкой речной скале.

— Ты — моя судьба, — повторил он, переводя слова на английский язык, — другая половина моей души. Ты — любовь, которую я ждал целую вечность. Подарок, на который я потрачу целую жизнь, пытаясь стать достойным его. Твое сердце было открыто мне под Кровавой Луной, твоя душа была выбрана богиней Кассиопеей, чтобы почитать, беречь и ставить ее выше всего остального до конца времен. Ты принимаешь это, как свою истинную судьбу?

Джослин улыбнулась.

— Да, принимаю… если принимаешь и ты…

Он тихо засмеялся.

— Джослин Леви, ты пришла ко мне по собственной воле?

Джослин кивнула.

— Да, Натаниэль, по собственной.

— Доверишь ли ты мне свое сердце, свою жизнь и тело? Чтобы измениться, пройти превращение и родиться заново? Этой ночью и навсегда, чтобы стать бессмертной?

Джослин взвесила его вопрос тщательно: она не смогла подобрать слова для ответа, поэтому, повернувшись к нему лицом, поцеловала мягко в губы и кивнула.

— Ты будешь всегда заботиться обо мне, как делаешь это сейчас?

Красивая улыбка Натаниэля осветила его глаза.

— О да, iubito mea, всегда.

Она отвернулась.

— Я согласна.

Он уткнулся носом в ее щеку, медленно выдохнул, и затем снова поудобнее разместил ее в своих руках.

— Я хочу, чтобы ты расслабилась, малышка.

Натаниэль мягко погладил ее волосы, затем нежно убрал их с шеи, откинув назад.

— Мне нужно, чтобы ты попыталась отпустить контроль; не борись со мной, если сможешь.

Джослин кивнула, когда он провел по ее шее подушечками пальцев, поглаживая артерию снова и снова в гипнотическом ритме. А затем мягко наклонил ее голову в сторону, прижав ухом к плечу. Его руки сжались, а мышцы ног напряглись.

— Дыши для меня, ангел, — прошептал Натаниэль и приник ртом к ее пульсу.

Он провел языком по артерии, слегка прикусил шею зубами. Когда она, наконец, полностью расслабилась, как ребенок, который попал под заклятие, то почувствовала крошечный укол, два острых жала на коже.

А потом его клыки глубоко вонзились в ее шею.

Острая боль вырвала ее из транса, все тело напряглось, и мышцы сжались в ожидании, когда эти ощущения пройдут.

Казалось, это длилось целую вечность….

Два острых, как бритва, клыка Натаниэля пронзили ее плоть, прошли сквозь мышцы и сухожилия, проникая все глубже и глубже… пока она не ухватилась за его руки и не попыталась отстраниться.