Тесса Доун - Кровавая судьба

Натаниэль мог ощущать собственный яд в ее теле, как он яростно разрушал ее изнутри. Муки были беспощадны, и боль не походила ни на что когда-либо видимое прежде. Никого — мужчину или женщину, человека или вампира — никогда нельзя просить вынести такое мучение.

Натаниэль прижал ее ближе, продолжая массировать руки, зная, что это бесполезно. Слезы текли по его лицу, и он чувствовал себя таким беспомощным, как никогда за века своей жизни.

И поэтому молился.

Впервые за десятилетия Натаниэль просил милости у Небесных Богов, умоляя закончить страдания Джослин.

Но время шло. Медленно. Мучительно. Пока молитвы не стали проклятиями, а горе не уступило место гневу. Однако Натаниэль боролся, чтобы сдержать его. Для них обоих. Держал свои клыки глубоко внутри ее шеи…

И продолжал вводить яд.

Джослин была слишком истощена, чтобы бороться дальше. Боль, наконец, победила. Она чувствовала, что смерть рядом, и просила прийти ее скорей.

Гнев на Натаниэля испарился, ни ощущения предательства, ни паники… ни просьб о милосердии. Только сладкое ожидание неизбежного конца.

Очевидно, превращение не сработало.

И она задавалась вопросом — почему?

Почему ее тело отказывалось от изменений?

Джослин то находилась в сознании, то отключалась, думая о Натаниэле, о том, насколько болезненной будет его смерть, и надеялась, что она будет похожа на это.

Она думала об Иде, своей ближайшей соседке, и семье, которой у нее никогда не будет. И о своих рыбках.

Кто позаботится о них?

А затем внезапно комната наполнилась цветами, как переливающаяся радуга в небе. Мысли о Натаниэле медленно исчезали из ее сознания, пока она не перестала чувствовать удерживающие ее твердые руки и сильные ноги.

Клыки в шее больше не казались чем-то ужасным. Возможно, боль искупила все ее грехи — у нее действительно было так много грехов? — так, чтобы перед смертью ее ожидали только прощение, мир и вечный покой.

Она смеялась вслух или, по крайней мере, думала, что смеялась. Все казалось таким глупым. Возможно, это просто какой-то сумасшедший сон…

Вампиры.

Оборотни.

Красивый, сексуальный мужчина, который живет только ради нее… обожает ее… поклоняется ей.

Бессмертие.

Теперь, размышляя над этим, она могла сказать, что это определенно сон. Но почему тогда так чертовски горят ее вены, и боль не уходит?

А потом произошло нечто совершенно странное.

Электрический заряд прошел через нее, вызывая ощущения, которых она никогда не испытывала прежде: резкое, бесспорное освобождение, как будто ее дух выходил из тела. Должно быть, это и называют смертью. Просто… освобождение.

Вес ее человеческого тела, казалось, исчез, кислород наполнял легкие, а энергия текла по венам новой жизнью — усиливая чувства и разум. Суставы и мышцы быстро ожили: возбужденные, омоложенные. Сердце начало качать новые силы, пробуждая каждый орган и ткань.

Джослин чувствовала свое совершенное тело, переполненное здоровьем и энергий…

И силой.

Так, словно она могла прыгнуть с крыши здания или летать… вместе с ветром.

Возможно, она стала ангелом в конце концов.

Джослин не нужно было пробовать новые силы, чтобы знать, что они есть. Она ощущала их в каждой клетке тела: никаких болезней, никакой уязвимости, отсутствие любых токсинов, которые были в почках или печени до этого.

И ясность ума: все ее пять чувств были остры как никогда. Она могла слышать ветер среди деревьев снаружи, отдельный шелест листьев, малиновку, поющую на расстоянии больше чем в милю.

Могла чувствовать запахи: след пум в лесу, сильный аромат сосны и сладкий запах влажной земли ниже русел рек. У природы была своя симфония — гармоничная, великолепная, красивая.

Теперь, когда ее ужас иссяк, Джослин все еще ощущала его у себя во рту, фактически отделяя ароматы борьбы и страха. И она остро чувствовала тело Натаниэля: совершенство и контур каждой мышцы, прикасавшейся к ней. Слышала сердцебиение в его груди так ясно, как собственное. И могла… читать… его мысли.

«Я мертва?» — попробовала она спросить телепатически.

И услышала вздох огромного облегчения, хотя самого звука не было.

«Нет, любовь моя».

Она ощутила его радость!

«Как ты себя чувствуешь?»

Мысленная телепатия, черт побери! Она могла прочитать его мысли, а он — ее. Они говорили, не используя речь и слух. Разговаривать… и слышать… с невероятной ясностью. Их голоса были намного четче, чем когда она просто слушала, словно звук куда лучшего качества.

«Я…»

«Бессмертна? Да, ты бессмертна».

Джослин знала, что яд все еще находился в ее теле, восстанавливая последние клетки и ткани, но он больше не воспринимался как яд.

Скорее, как источник молодости.

Везде после себя он оставлял здоровье, энергию и силу.

Джослин закрыла глаза, упиваясь теплотой и удовольствием, когда боль уступила место экстазу… не похожему ни на что, что она когда-либо чувствовала прежде.

Откинув голову назад, она застонала и потерлась о Натаниэля как кошка. Испытывая огромное удовольствие от физического контакта и его клыков, все еще находящихся в ее шее. Она притянула его ближе… желая его… нуждаясь в нем… в ощущениях, которые он вызывал, таких приятных. Очень и очень приятных.

Она хотела большего.

С ее губ сорвалось низкое шипение, когда удовольствие стало нестерпимым, и она почувствовала ответную реакцию Натаниэля — возбуждение той же силы.

«Тебе явно намного лучше, мой ангел».

Потянувшись рукой назад, чтобы погладить его шикарные волосы, она знала, что он улыбнулся.

«Я никогда в жизни не чувствовала себя лучше».

Натаниэль укусил жестче, глубже вонзив клыки. Только на этот раз Джослин не сопротивлялась. Не закричала от боли, не попыталась остановить. Скорее, задрожала от удовольствия и издала глубокий, хриплый стон.

«Тебе это нравится?» — Натаниэль мурлыкал, выражая крайнее удивление.

Она выгнула спину и потерлась об него в ответ.

«О, да, — прошептал он, его экстрасенсорный голос стал хриплым. — Тебе правда это нравится».

Джослин вдруг почувствовала, как ее грудь стала тяжелой. Соски напряглись, и желание наполнило тело жаром. Она так пылала… нуждалась в нем, как никогда прежде.

И не хотела прелюдий: ни в этот раз.

Никаких поглаживаний и ласк. Только насытиться. Почувствовать себя живой во власти сильного мужчины, который бы взял ее мощно, чтобы угодить ей, проник в нее, заставляя кричать. Чтобы полностью удовлетворить, без всякой нежности, в которой она нуждалась, когда была человеком.

Конечно, ей нравилась нежность, медленные эротичные ласки, но не этой ночью. Сегодня ей нужно было испытать свое новое тело после превращения, узнать его пределы, взлететь к новым высотам удовольствия.