Сара Рааш - Иней как ночь [недоформатировано]

Я поджимаю губы. Мне хочется кричать на Рареса, но я заставляю себя обдумать сказанные им слова.

— Верно, — соглашаюсь я, ненавидя себя, его и все то, что стоит у меня на пути и мешает помочь тем, кто мне дорог.

Если я не смогу овладеть магией, то Ангра уничтожит меня, а вместе со мной и единственную возможность освободить мир от Распада. Он возьмет под контроль каждое королевство Примории. Я видела, как сильно изменилось Вентралли после всего одной ночи его правления. Сколько времени у него уйдет на завоевание всего мира?

Я обхожу Рареса и стремительно спускаюсь вниз. Там возвышается замок, похожий на замок Якима. Серые булыжники жмутся один к другому, выглаженные дождями и ветрами. В толстых оконных стеклах отражается свет луны. В верхнем правом углу стены развевается стяг — на бордовом фоне изображена гора, в которую ударяет столп света.

Символ ордена Искупителей.

— Почему вы зовете себя орденом Искупителей? — спрашиваю я.

— Искупление означает жертвенное очищение, — объясняет Рарес. — Мы считали нашу цель благородной. Хотели добровольно пожертвовать магией, чтобы очистить наше королевство.

— Пожертвовать, — эхом вторю я, скрещивая руки.

Это слово мучило меня с тех самых пор, как я узнала, что от меня требуется совершить. Произнеся сейчас его вслух, я не чувствую ничего. А ведь должна? Жертву нужно принести добровольно. От меня требуется желать этого. Однако я желаю другого: вернуться в Винтер. Укрыться в безопасном месте с Мэзером, Генералом, Нессой и всеми, кого я люблю, и метать свой шакрам до тех пор, пока не перестанет ныть сердце.

Рарес резко останавливается. Он смотрит на меня с добротой и сочувствием.

— Желания — это не слабость, — говорит он.

Со скрипом начинают подниматься массивные железные ворота замка.

— Желания — это стимул. Цель. Кем бы мы были, ничего не желая? Пустышками.

Он смотрит мне прямо в глаза и будто видит меня насквозь.

— Знаю, наше путешествие было долгим. Но… мне кажется, перед тем как отдохнуть, тебе нужно поговорить с ней.

— С ней? — хмурюсь я.

Стоит мне задать вопрос, как громко хлопает дверь, и Рарес взмахом руки зовет меня за собой.

Внутренний двор освещен факелами. Справа расположена конюшня и тренировочная площадка, слева разбит сад. Из замка навстречу нам выбегает женщина — ровесница Рареса. Ее черные волосы заплетены во множество косичек. Бусинки на них стучат друг о друга. Вырез и рукава рубиновой мантии обрамляет золотистая вязь. В разрезе ее мелькают коричневые сапоги и штаны. Она подбирает подол, чтобы быстрее до нас добежать.

— Вы здесь! — кричит она и, обхватив меня руками, прижимает к своей груди.

От нее пахнет высушенной на солнце одеждой, корицей, тимьяном и другими незнакомыми мне травами. Отстранившись, она смотрит на меня блестящими глазами. Я не могу не улыбнуться: эта женщина лучится светом и жизнью.

— Вот это встреча, моя дорогая, — обнимает ее Рарес.

— Ох! Я же не напугала тебя? — спрашивает она, умоляюще глядя на меня.

Я качаю головой.

— Ваши объятия — самое безобидное из того, что случилось со мной в последнее время.

Она смеется и целует Рареса. Я думаю, не отойти ли мне в сторонку, чтобы не мешать, но Рарес поворачивается ко мне.

— Прости, душа моя. Мира, это моя жена, Оана.

Оана оборачивает край длинного расклешенного рукава вокруг ладони и протягивает мне руку.

— Пожатие руки — традиция в Пейзли. Довольно неприятная для тех, кто не может закрыть свои разум. Если не хочешь, необязательно…

— Нет, все нормально. — Я протягиваю ей руку. — Даже замечательно.

Она пожимает мою руку намного дольше необходимого, скользя взглядом по моему лицу.

— Ты такая красивая.

Я высвобождаю ладонь.

— Эм… спасибо.

— А вот теперь ты пугаешь ее, — посмеивается Рарес.

Оана хлопает его по плечу.

— Чепуха. Каждой женщине приятно услышать, что она красива. И тебе должно быть это известно, после стольких столетий супружеской жизни.

Я удивлена. Должно быть, ослышалась.

— Думаешь, один Ангра был одарен долголетием? — спрашивает Рарес.

Я всматриваюсь в его лицо, затем в лицо Оаны.

— Вам не больше пятидесяти лет.

— Я хорошо ухаживаю за собой, — ухмыляется Рарес.

Когда я не поддерживаю его шутку, он вздыхает.

— Магия в любой сверхмощной форме оберегает своего носителя. Разумеется, смерть забирает самых беспечных из нас. Мы стареем, но очень медленно. Что радовало нас первые несколько столетий…

— Но я повзрослела совершенно обычно, — прерываю я его.

— Ты только недавно открыла в себе магию. Она дремала в тебе, пока ты не осознала, что наполнена ею.

Я снова дивлюсь той легкости, с которой Рарес рассказывает мне все это. Из Генерала бы пришлось месяцами вытрясать подобную информацию.

Теперь, когда я пробудила спящую во мне магию, меня ждет судьба Рареса и Ангры. Мысль о долгой жизни привела бы меня в восторг, если бы я не осознавала, что произойдет. Я переживу всех своих любимых. Я буду смотреть на то, как они умирают. Если я попаду в руки Ангры, он сможет при умелом подходе истязать меня вечно.

Рарес кивает, не сводя с меня глаз.

— Вот поэтому, прежде чем мы продолжим твое обучение, я настаиваю на том, чтобы ты поговорила с Оаной. Даже лучший в мире учитель не сможет научить тебя чему-то, если ты к этому не готова. Иди с ней. Она поможет тебе. Считай это уроком номер три. Одним из самых важных твоих уроков.

В моей груди настороженно гудит сила.

— О чем мы будем говорить? О магии?

— Нет, милая, — качает головой Оана. — О тебе.

Обо мне? Мы будем терять время на разговоры обо мне, когда…

У меня скопилось так много вопросов, нужно столько всему учиться… Чего я ожидала? Что поболтаю несколько часов с Раресом и выйду отсюда сильной королевой, способной победоносно выступить против Ангры? Это было бы слишком просто. А я прекрасно знаю, что случается, когда винтерианские королевы торопят события.

Глубоко вздохнув, киваю. Я должна это сделать. Оана снова протягивает мне руку, не забыв обернуть ладонь рукавом, и ободряюще сжимает мои пальцы, прежде чем повести к замку.

— Я рада, что ты здесь, Мира, — говорит она. — У нас редко бывают гости.

Чувствуется, что она рада мне не только потому, что я могу всех спасти. Она смотрит на меня как на человека, которым… дорожат. Которого ценят. Мне хочется ей что-нибудь ответить, но Оана взмахивает рукой, и перед нами распахиваются двери замка.

Внутри прохладно, и я немного расслабляюсь. На стенах висят канделябры, их желтовато-белый свет окутывает убранство замка — столь же теплое и естественное, как сама Оана. Здесь расставлена уютная деревянная мебель цвета бордо. Тут же, по обеим сторонам длинного коридора, располагаются комнаты. Оана останавливается у одной из них. Звук наших шагов обрывается, и воцаряется тишина. Я вдруг осознаю, что не слышу ни единого звука. Ни суетящихся слуг, ни марширующих солдат. Оана улыбается мне.