Алин Крас - Чужая

Когда все было готово, вколола себе последнюю ампулу стимулятора и, столкнув свое судно в воду, уселась на рюкзак, вытянув вперед ноги. Дала команду Кроки расположиться за моей спиной и надела шлем. Взяв средний темп, я равномерно гребла в сторону едва видимого вдалеке берега. Иногда, оглядываясь назад, видела, как и этот берег становится все дальше и дальше.

По моим прикидкам, так я буду плыть часов девять. Да, монотонность изматывает. В голову начинают лезть тревожные мысли о неизвестности впереди и о своей дальнейшей судьбе. Чтобы себя как-то подбодрить, запела ритмичный и бодрый марш космических десантников, который мы так любили петь хором с однокурсниками, после сдачи очередных экзаменов. Напевшись до хрипоты, огляделась вокруг. Тут и заметила неладное.

Во-первых, в проливе оказалось хоть слабое, но заметное течение с запада на восток. Меня неуклонно сносит вправо, надо разворачивать нос влево. Во-вторых, на воде стали появляться небольшие пенистые волны-барашки, предвестники грозы. Сердце похолодело… Если вдруг гроза застигнет меня в океане — это конец! Оглянулась назад — я посередине пролива. Увеличила темп гребли. Но я не успела…

Гроза налетела вдруг, в один момент. Поднялся сильный ветер, дующий мне в спину. Небо затянула черная туча, загрохотал гром, засверкали молнии, поднялись волны. Дождь пошел стеной, берегов не видно… Огромная волна с сильным порывом ветра сбила меня с бревна, накрыв с головой. Вынырнув на поверхность, полностью дезориентированная, отплевываясь, я в панике закрутила головой. Куда плыть? Увидела рядом Кроки. Ухватила его за хвост. Свободной рукой сдернула шлем, отбросив его в сторону, и дала команду:

— На берег! — надеясь на врожденные инстинкты животного. Сама я уже совершенно не понимала в какой стороне этот берег.

Мы с Кроки куда-то плыли, то и дело оказываясь под водой, накрываемые волнами. Быстро подкрадывалась усталость. Но я упорно работала одной рукой и ногами, сопротивляясь неизбежному, твердя бесконечно: «Папа, я помню свое обещание, я стараюсь…».

Настал момент, когда я перестала, вообще, что-либо слышать и видеть, но из последних сил еще пыталась грести. А потом, несмотря на экзоскелет моего костюма я почувствовала сильный толчок в грудь и потеряла сознание.

Сквозь туман в голове и вату в ушах я отстраненно слышала чей-то голос, который что-то говорил и говорил…

Постепенно, слышимые слова стали проникать в мое сознание.

— …любимая… единственная… моя Дармия… как же ты могла бросить меня… ведь я чуть не умер, когда понял, что ты ушла… Ненаглядная моя, почему ты не пришла ко мне, не пожаловалась, не попросила помощи?.. Разве бы я тебя отдал кому-нибудь?.. Да я бы лучше умер… Когда увидел тебя впервые, не мог поверить, что на свете существует такая красота, от которой сердце замирает, а глаза больше не хотят смотреть ни на что другое… Думал, богиня пришла к нам и зачем-то притворяется смертной… Спать перестал, дела забросил, только о тебе думал… Караулил везде, лишь бы лишний раз увидеть, да следил, чтобы никто не обидел… И не уследил… Радость моя… Жизнь моя… что ж ты задумала? Куда хотела уйти?.. Одна… а ведь я за тобой хоть в жерло вулкана… а ты не позвала…

Когда я поняла, кто и что мне говорит, теплая волна радости прокатилась от сердца до пяток, заставив сердце сладко замереть, а потом застучать быстрее.

Настал подходящий момент, откровенно сознаться самой себе, что я и сама влюблена в этого мужчину так, как никогда раньше. Просто, в сложившейся ситуации, я признаваться в этом не решалась.

— Эдмунизэль… — не открывая глаз, прошептала я его имя. И, не подумав, неожиданно, тихо добавила, — я, кажется, тоже в тебя влюбилась.

— Правда? — В голосе Эдмунизэля мне послышались радость и волнение.

— Угу, — смутившись, промычала я.

— Дармия моя, любимая, ненаглядная, открой глазки. Скажи, что-нибудь болит?

Я открыла глаза и, несмотря на темноту ночи, увидела потрясающего цвета глаза Эдмунизэля, напряженно смотревшего на меня. Пошевелилась, поняла, что он сидит на земле, а я нахожусь в его объятиях, прижатая к его груди.

— Нет, ничего не болит, только слабость ужасная и пить хочется, — отметила я.

— Сейчас, сейчас, — засуетился он. Не отпуская меня, одной рукой потянулся в сторону и поднес к моим губам флягу, предварительно зубами вынув пробку. — Пей, Счастье мое. И больше не пугай меня так.

Отхлебнула, вода с запахом травы, чуть сладковатая, вкусно. Спросила:

— Что это?

— Укрепляющий эликсир. Попросил Пионарэля сделать, так и знал, что понадобится.

— Эдмунизэль, никогда не предполагала, что ты можешь быть таким разговорчивым, — с улыбкой, заметила я.

— Хм. Это только с тобой, — хмыкнул он.

— Да и со мной, раньше, больше молчал, — возразила я.

— Боялся напугать.

Невольно засмеялась:

— И добился обратного!

— Неужели ты меня боялась?! — удивленно воскликнул он.

— Очень.

— Да как такое может быть? Разве ты не чувствовала, что я без тебя жить не могу?

— Да кто вас разберет. Вашу мужскую логику умом не понять во всех мирах.

— Вашу женскую, аналогично!

— Ладно, давай сейчас поговорим о другом. Расскажи, пожалуйста, как ты меня нашел? Знаешь ли ты, как я спаслась? И где мой Кроки?

— Твой Кроки жив, я отправил его на охоту. А как нашел тебя… это долгий рассказ. В окрестностях Асмерона объявился Титанур — очень большое хищное животное и грозный враг. Для него, наш городской защитный ров не преграда и попади он в город — беды не оберешься. Их мало, они редко появляются около городов, но если такое случается, отряд воинов всегда веду я, потому что это очень опасная охота. Сутки ушли, чтобы выследить Титанура. Сутки на бой и отдых для обессиленных и раненых воинов, один из которых погиб. Сутки, чтобы собрать добычу и проститься с убитым, возложив его тело на погребальный костер. Сутки, чтобы вернуться в город.

Я всегда чувствую тебя издалека, а тут, уже подходим к городу, а я тебя не ощущаю. Не находя себе места от страха, что с тобой случилось что-то непоправимое, оставив свой отряд, который двигался для меня слишком медленно, я один побежал в Асмерон. К моему возвращению весь город гудел от новости, что ты, как неблагодарный предатель, ушла к оркам и, теперь, выдашь им все наши тайны. Заскочив за Пионарэлем, мы, вместе, отправились к Королеве выяснять подробности случившегося. Тут она и изложила нам свой чудовищный план в отношении тебя. Сообщив, что уже отправила за тобой в сторону орочьего материка отряд воинов, с приказом найти и вернуть, во что бы то ни стало. Высказав Королеве, что она не имеет права принимать никакие важные решения без согласия Совета Старейшин, и что ее поведение — вопиющее нарушение эльфийских традиций и этики, я рванул к Адаминэлю, попытаться выяснить подробности твоего ухода. А главное, понять, почему я тебя не чувствую? И не позволяя себе думать о самом страшном. Адаминэль рыдая, ну, прямо, как ребенок, рассказал, что ты ушла к оркам, потому что он тебя обидел. Несмотря на такое его невменяемое состояние, мне удалось вытащить из него сведения о твоей необычной защитной одежде, в которой не видна аура. Стало понятно, почему я тебя не чувствую. После этого я пошел к Северному посту и, встав на мост, с помощью магии стал искать тебя, надеясь, что ты, возможно, хоть ненадолго, снимешь свою необычную одежду. Простоял так несколько часов. Вдруг, в какой-то момент, ярко почувствовал тебя и понял, где ты и куда идешь. Поспешил к Пионарэлю за эликсирами. Рассказал ему, что ты пошла к гномам. Сообщил, что ты моя Дармия, что я ухожу вслед за тобой и не вернусь, если ты не захочешь вернуться. Поручил ему оповестить о произошедшем не только Совет Старейшин, но и весь город, объяснив всем, что мы не орки! У нас нет рабства! Любой разумный имеет право сам выбирать свою судьбу. После всех этих неизбежных дел, я отправился вслед за тобой, отставая от тебя почти на пять суток. Спешил. И опоздал. Как раз, началась гроза, когда я подошел к месту твоего отплытия и понял, что ты уже пересекаешь пролив. Пустился за тобой вплавь, все время ментально подзывая ближайшего Океанского Змея. Мне повезло, один откликнулся. Когда он подплыл ко мне, я, забравшись на его скользкое тело и, обхватив его руками и ногами, приказал ему плыть за тобой. Мы быстро догоняли тебя. Почти нагнав, я увидел, как волной и ветром тебя и твоего крокодила с силой выбросило на берег. Отпустив Змея, я выпрыгнул из воды и, подхватив тебя, отнес подальше от берега. Высушил твои волосы и стал ждать, когда ты придешь в сознание, я же не Целитель и в этом никак помочь не мог. Вот. Все рассказал, — с облегчением выдохнул Эдмунизэль.