Алин Крас - Магия Голоса

Я молча поклонилась, он чуть заметно кивнул в ответ.

— Зачем ты нацепила на себя эту тряпку? — спросил он, указывая на накидку от жужал.

— Чтобы не привлекать к себе внимания.

— Получается? — с ироничной смешинкой во взгляде, спросил он.

— Нет, — честно ответила я.

— Это твоя комната, — махнул он рукой, — положи где-нибудь свои вещи.

Я, не осматриваясь, бросила сумку в ближайший угол.

— Давай я проясню твое положение в моем доме, — продолжил он. — Ты не пленница, пленников я содержу в подвалах. Поэтому можешь свободно перемещаться по дому. Я сам сейчас его тебе покажу.

— А на улицу можно выходить? — уточнила я.

— Только во двор.

— А для чего я тебе? — спросила я, пытаясь понять его мотивы. Надо разобраться, зачем я здесь нахожусь, и определиться со своей тактикой поведения. Не все ли равно ему было, где я живу, ведь петь-то я не отказываюсь.

Он долго молчал, заставляя меня сильнее нервничать, а потом ответил:

— Возможно, я женюсь на тебе.

— Зачем? — ужаснулась я такому непонятному, неожиданному и нежелательному ответу. — Я знаю, что у тебя нет жён, только наложницы. Даже знаю, что среди них есть эльфийка. Что же, вдруг, ты надумал жениться? Гораздо больше выгоды ты получишь, используя меня как певицу.

— Ты не можешь судить о моей выгоде, — холодно заметил он. — Во-первых, до тебя я не встречал женщины, достойной быть моей женой. Во-вторых, ты умеешь влиять на умы, и с твоей помощью мне будет легче манипулировать своими подданными. А кто лучше жены знает насущные потребности мужа? В-третьих, я собираюсь изменить традицию, и впредь, следующим Владыкой, после моей смерти, будет не победивший в поединке воин, а мой сын, официальный наследник. И ты мне его родишь. У меня много детей, но они рождены наложницами. Мало того, что это дети рабынь, так ещё и ни один из моих сыновей не вышел умом и характером, чтобы стать будущим Владыкой.

— Но я не хочу быть твоей женой, — категорично покачала я головой.

— Это пока, — усмехнулся он. — Поживёшь в моём доме и захочешь. Но тебя никто и не будет спрашивать, хочешь или нет. А сейчас снимай свою тряпку, и пойдём.

Ладно, на эту тему мы еще поспорим, потом. Я молча сняла накидку, и невозмутимый Владыка вдруг вытаращил глаза. Мой костюм серебристого цвета имел слабо заметный рисунок, напоминающий чешую, был сделан из незнакомого материала, имел на плечах непонятные артефакты и обтягивал меня, как вторая кожа. С одной стороны, он ничего не скрывал, с другой, делал настолько далекой и чуждой, что я выглядела не женщиной — холодной, недоступной статуей.

— Что это? — спросил он.

— Моя защитная одежда, — скрывая злорадство, ответила я.

Он подошёл ко мне и провёл рукой вдоль моего тела. Я ничего не почувствовала, впрочем, он тоже ничего не должен был ощутить, кроме неживой, чуть прохладной, гладкой, твёрдой поверхности.

— Сними, — приказал он.

— Нет. Я пока тебе не доверяю, — возразила я.

— Не имеет значения, снимай! — велел он, со слышимым в голосе нетерпеливым раздражением, вызванным моим неповиновением.

Ох, Титанур задери, как же трудно жить, не пользуясь Даром!

— Не сейчас, — упрямо не согласилась я, и, несмотря на запрет Еваниэли, добавила в Голос чуть-чуть Силы.

Помолчав немного и что-то решив, Владыка сказал:

— Ладно. Тогда у нас будет другой маршрут знакомства с моим домом. Ты должна понять, куда попала, чем грозит неповиновение и сопротивление моим желаниям. Надевай снова свою тряпку.

И он повёл меня в свои подвалы. Там, при слабом свете поступавшем из крошечных окошек под потолком, располагавшихся на одном уровне с поверхностью земли, я увидела, как в закрытых железными решётками маленьких одиночных камерах, где даже лечь не хватало места, стоят и сидят прикованные цепями к стене орки.

Многие из них представляли собой скелеты, обтянутые кожей. Некоторые имели на теле кровавые следы пыток. У кого-то были обширные ожоги, у кого-то отрублены пальцы рук, или хвост, или ноги до колена. У кого-то отрезаны уши, выбиты зубы, выколоты глаза. Чудовищные раны, сочились гноем, добавляя к стоявшему тут невыносимому запаху немытых тел и отходов жизнедеятельности, еще и специфический, тошнотворный запах разложения плоти. Все здесь были обречены на долгую и невыносимо мучительную смерть. Отовсюду раздавались душераздирающие хрипы, кашель, стоны.

Однажды, во времена моего обучения в Академии, на занятиях по изучению рас, я спросила Учителя, откуда мы так много знаем об анатомии и физиологии орков и об их жизни в Степи, если отлавливаем только случайных одиночек, раз в пятьдесят лет. И вряд ли эти пойманные орки охотно рассказывали о себе. Учитель ответил, что рассказывали. Иногда, правда, приходилось применять и ментальную магию и пытки, и препарирование трупов. Услышав про пытки, мы все пришли в изумление, возмущение и ужас, но Учитель твёрдо заявил, что такая мера вполне приемлема по отношению к врагам, которые пришли незваные на нашу землю с оружием в руках. Что излишний гуманизм, в этом вопросе, может привести к собственной гибели. Мы, тогда, хоть и со скрипом, но всё-таки приняли такую позицию.

А вот теперь, я вижу результаты таких пыток. И не по отношению к непримиримым внешним врагам, а к соотечественникам. Глядя вокруг, я испытывала смятение и ужас от безжалостной жестокости Владыки и сжимающую сердце жалость к несчастным. И понимала, для чего мне это показывают. Перспектива самой здесь оказаться, вызвала паническую дрожь.

Молча проведя меня по подвалам, Владыка, поднявшись наверх, подвел меня к какой-то двери. Я услышала за ней голоса орков, их смех, отдельные выкрики: «давай быстрее!», «хорошо!», «соси сильней!». Когда Владыка открыл дверь, меня обдало душным запахом пота и спермы. В комнате на полу, вольготно раскинулись на подушках около десяти орков. Среди них находилась одна орчанка. Голая, тело в синяках, лицо и грудь забрызганы спермой. Она стояла перед одним из орков на коленях, низко склонив к его паху ритмично двигающуюся голову.

Заметив нас, орки замолчали, напряглись, но увидев разрешающий жест Владыки, снова расслабились. Орчанка, по-моему, уже ничего не соображавшая, не обратила на нас внимания и не прекращала своё занятие. Закончив удовлетворять одного орка, на коленях поползла к следующему.

— Владыка, ты привёл нам новую самочку? — заинтересованно спросил один из орков, пытаясь рассмотреть меня через мешкообразную накидку и глубоко надвинутый капюшон.

— Я ещё не решил, — после мучительной для меня паузы, ответил он.

Я закрыла глаза, боясь сойти с ума от этого кошмара и ужаса оказаться на месте орчанки.

— Смотри! — приказал мне Владыка, требуя открыть глаза. — И запоминай. Если ты не будешь сразу выполнять мои приказания и угождать мне, то окажешься здесь, на перевоспитании. Тогда ты быстро научишься быть послушной, услужливой и старательной. А ещё, как я понял, ты почему-то привязана к своим «друзьям», и если будешь плохо себя вести, они все окажутся в моих пыточных подвалах. И я сам с удовольствием буду резать их тела, а тебя буду приводить каждый день, полюбоваться на это и послушать их крики.