Алин Крас - Превыше Магии

…Все эти долгие годы, что мы были врозь, Белиндаэль часто вспоминала меня, всегда с чувством удовлетворения отмечая, что я все еще один, и у меня нет постоянной пары. Она была искренне убеждена, что это потому, что я до сих пор люблю ее. И никакая другая женщина не может мне ее заменить. Это тешило ее самолюбие, повышало самооценку, порождало чувство превосходства над другими, удовлетворяло ее эго, добавляло эмоциональную остроту в ее жизнь.

…С появлением в моей жизни Эли, она восприняла ее как соперницу, которая отнимет у нее те чувства и краски жизни, которыми она так дорожила. Мои же чувства и желания, вообще, в расчет не принимались. Ей был нужен не столько я сам, сколько уверенность, что мое сердце принадлежит ей. И вдруг, какая-то гномка осмелилась лишить ее этого. Белиндаэль не захотела с этим смириться и направила все свои усилия на попытку вернуть мое внимание и, как она считала, незатухающую в моем сердце любовь к ней. Вспоминая наш короткий брачный период, она даже пересмотрела к нему свое отношение. Теперь, она считала, что мои прежние частые и длительные отлучки из дома, это не недостаток, а, наоборот, положительный момент, дающий ей большую свободу в наших будущих отношениях. Дополнительно подогревал ее интерес ко мне и прошедший в городе слух, что я вернулся из Гномьих Гор сказочно богатым.

…Когда она увидела, что у нее не получается вернуть меня, тогда эта идея стала навязчивой, приобрела болезненный, сверхценный характер, нарушая ее сон и аппетит, и подчинив все ее мысли желанию добиться меня во что бы то ни стало. Такую всепоглощающую заинтересованность во мне сама она искренне стала воспринимать, как ярко вспыхнувшую в ее сердце любовь. Со свойственной ей бескомпромиссностью, упорством, энергией, эгоизмом, не считаясь ни с чем, в том числе с моралью и традициями эльфов, она стала обдумывать варианты, как навсегда избавиться от соперницы.

…Я сам натолкнул ее на мысль об убийстве, неосторожно сказав, что только смерть может разлучить меня с Эли. Понимание того, что тогда может погибнуть и моя дочь, ее не остановило, скорее, даже вызвало удовлетворение, что еще на одну маленькую соперницу, посягающую на мое внимание и мои чувства, станет меньше.

…Я увидел, как она долго и тщательно готовилась к задуманному убийству. Продумывала все детали так, чтобы подозрение не коснулось ее. Как она с трудом заставила себя перестать караулить меня на улице, делая вид, что смирилась с моим выбором. Как сама трижды бесстрашно выходила в лес на охоту на Свирепого Аспида, полагаясь на свой Дар Огня и неплохое владение луком. Но тут ей не повезло, выследить Аспида ей не удалось ни разу. Как хотела попросить купить яд своего бывшего любовника. Но затем решила, что это может его насторожить и окажется б ольшим риском, чем купить у зельевара яд самой, в числе прочих, отвлекающих внимание, многочисленных покупок. Как скрытно выслеживала Эли, в надежде застать ее одну. Как долго ей это не удавалось, все больше и больше выводя из себя. Как она обрадовалась, наконец увидев Эли без сопровождения. Как последовала за Эли к дому Стеламэля и с нетерпением ждала ее выхода. Как занимала удобную позицию для выстрела из духовой трубки. Как была счастлива, решив, что дело сделано. И теперь ей только и остается, что под предлогом утешения меня, втереться в доверие и снова заставить думать о ней, и снова любить ее.

Титанур разорви! Я не понимаю, как можно было придумать обо мне то, чего нет?! И со всей убежденностью верить в эту придуманную глупость?! Но еще непонятнее и ужаснее, найти такой страшный выход из не устраивающей ее ситуации. Мне кажется, что даже не всякий орк решится на подобное, а уж, чтобы эльфийка могла такое совершить, в уме не укладывается. Ох, Небеса! Как я мог быть настолько слепым и когда-то любить это чудовище?!

Ладно, сейчас не время думать об этом. Продолжая крепко удерживать вырывающуюся Белиндаэль, я послал ей ментальную команду — спать. Увидев, что она прекратила всякое сопротивление, обмякнув в моих руках, немного ослабил хватку и отстранился от ее лба.

Что теперь с ней делать? К этому вопросу я не был готов. Я обдумывал только вариант, как я буду оправдываться на Совете Старейшин за насильственное ментальное вторжение в сознание Белиндаэли. Сейчас же, со всей очевидностью мне стало ясно, что и у Совета Старейшин не будет ответа на этот вопрос.

Убить эльфа, тем более женщину, нельзя. Очень редко бывают случаи, когда Совету Старейшин приходится кого-либо из эльфов сурово наказывать за те или иные преступления. Самая тяжелая мера наказания — стирание памяти. Предшествующее по своей тяжести наказание — общественное порицание. Это порицание сопровождается отказом окружающих от личного общения с преступником, до момента его искреннего раскаянья, что определяется ментально. Я заранее знаю, что именно такой приговор вынесет Белиндаэли Совет Старейшин, учитывая то, что Эли-то гномка, а не эльфийка, и то, что она все же осталась жива. Одиночество изгоя это очень тяжелое наказание, но меня такой исход не устраивал. На убийство хотелось ответить убийством!

Я судорожно перевел дыхание, расслабил сжатые в кулаки пальцы и стиснутые зубы, взял под контроль свою немереную магическую Силу, болезненным жаром заворочавшуюся у меня в груди. Надо успокоиться. Это минутная слабость. Я знаю, что не смогу убить Белиндаэль. И совсем не потому, что когда-то испытывал к ней глубокие чувства. Просто, у меня рука не поднимется ни на какую эльфийку. Но моя магическая Ментальная Сила такова, что я могу наказать, отобрав и Дар, и память, и разум.

Однако надо сделать трудный выбор и для себя решить, что важнее? Удовлетворить свое чувство мести или максимальная безопасность и душевное спокойствие моей Малышки? Мы с Эли и так вызываем избыточное любопытство моих соотечественников. А вся эта история надолго привлечет навязчивое внимание и несмолкаемые разговоры. Мне-то наплевать, а вот для Эли это не желательно, она будет переживать и за меня, и за себя. Я на такое пойти не могу. Моей Малышке и так трудно, не хватает еще, чтобы в нее тыкали пальцем и шептались за ее спиной. Значит, с одной стороны, надо полностью обезопасить Эли от Белиндаэли. С другой — не поднимать волну ажиотажа вокруг нас, поэтому вмешательство Совета Старейшин надо избежать.

Смогу ли я избирательно стереть из памяти Белиндаэли некоторые события и эмоции, а на их место внушить ложные? Да еще и так, чтобы окружающие ничего не заподозрили? А если не сумею, и она станет слабоумной куклой, и это повлечет за собой расследование? Но я не вижу других вариантов. Придется рискнуть.

Я снова придвинул свой лоб ко лбу все еще сидящей на моих коленях и спящей Белиндаэли, голову которой я удерживал своей рукой. Ослабил наведенный сон, добившись пассивного состояния между сном и бодрствованием. И опять, шаг за шагом, прошел по уже пройденному пути, кропотливо стирая все мысли, чувства и поведение Белиндаэли, связанные с Эли. Подменяя их равнодушием и безразличием к гномке. Все ее эмоции связанные с моим выбором заменил иронией и так свойственным Белиндаэли чувством собственного превосходства. Я старался действовать не противореча ее характеру, чтобы не вызвать заметный окружающим резкий диссонанс в ее поведении. Под конец, постарался оживить в ней интерес к ее последнему любовнику. Закончил тем, что стер воспоминания о моем сегодняшнем визите и погрузил ее в глубокий сон. Теперь можно и свободно выдохнуть.