Шиа Меллой - Пленница дракона

Сердитые бормотания распространялись по всей толпе, черты человеческих лиц искажались ненавистью. Напряженная энергия сгустила воздух до состояния студня, и, как будто стража знает об этом, они достают своё оружие. Несмотря на свою силу и подготовку, они являются неменяющимися андрасари, не способными принять другую форму, а люди превосходят их.

— Я люблю тебя, Ксиа, — неровный от эмоций голос человека сорвался, его багровое, исказившееся лицо, сверкает от слёз. — В моё отсутствие, пусть Кахафура продолжит защищать тебя, благословит тебя счастьем и силой простить тех, кто причинил боль.

Предпочитая, чтобы люди просили пощады, Ронан насмехается и бьёт человека по голове. Люди в толпе кричат, но стихают, когда он изменяется в дракона. Его большая металлическая серая форма взмывает в небо. Порыв ветра от его крыльев толкает некоторых людей назад, его хвост щёлкает туда-сюда, как ужасный хлыст.

Он ревёт, вызывая огонь из недр своего тела.

Ему не нужно так драматично убивать одного человека.

Ему вообще не нужно убивать этого человека.

Человек на платформе храбро сталкивается с предстоящей казнью. Он не просит милосердия, даже когда Ронан опускает голову и изрыгает на него огонь. Я слышал, как многие люди кричали, когда я их сжигал заживо, и всегда получал удовлетворение от этих криков.

Впервые я не испытываю радости от страданий человека.

Сжимая кулаки, я переношу страшный вопль. Даже в сильной боли он не умоляет.

— Не смотри, — говорю я Силе, потянувшись к ней, чтобы отвернуть её, потому что не хочу, чтобы этот образ навсегда укоренился в её голове. Она выворачивается, прежде чем я могу прикоснуться к ней. Её глаза блестят от слёз, в них танцует пламя.

Сила, не отводя взгляда, смотрит на всё это. Она запомнит этот момент навсегда, будет помнить, что, даже если это не я, тот, кто сжёг человека заживо, я по-прежнему нёс ответственность за то, кто я.

Крик человека внезапно заканчивается, и Ронан возвращается на платформу, обнажённый в своей первичной форме. Огонь всё ещё горит, пожирая столб, с привязанным к нему телом, но все молчат.

Энергия толпы становится темнее и напряжённее, чем раньше. Если Ронан чувствует это, ему, похоже, всё равно. Он ухмыляется от яростных лиц, окружающих его, торжествуя от содеянного. Дракон открывает рот, без сомнения, чтобы сказать больше, чтобы сыпать соль на рану, которую он широко раскрыл.

Крик разорвал сгустившуюся тишину, и человеческая женщина забежала на платформу.

— Viocireusoce! — кричит она. Это один из самых старых и мрачных девизов Андрасари, популяризированный моим подстрекающим войну дедушкой, когда он был Конаем.

Ты убьёшь или умрёшь.

Убьёшь или будешь убит .

Она быстрее, чем Ронан ожидал, её ярость подпитывает её движения. Женщина повалила Ронана на землю, нож, зажатый в кулаке, образовал дугу в воздухе. С диким криком она замахивается и несколько раз бьёт его в шею и грудь. Стража Андрасари наводняют платформу, отрывая девушку от Ронана. Одно единственное движение, резкий поворот головы и жизнь, что теплилась в этом стройном женском теле, покидает его.

Анархия извергается, когда происходит сражение. Я пойман в тиски необходимости подавить толпу и необходимостью защитить Силу.

Я выбираю последнее, хватая её за руку и торопя к одному из входов Андрака. Внутри Андрака тоже хаос, толпа людей кишит повсюду, когда они скандируют во весь голос:

— Viocireusoce!

— Оставайся здесь, — я приказываю, вбегая в мою квартиру. — Не позволяй никому войти. Человек или Андрасари. Это небезопасно, пока я не восстановлю контроль.

Она, молча, кивает, и я ухожу.

Платформа опустела, тела Ронана больше нет на ней, но на поверхности имеется большая лужа крови. Вероятно, он мёртв, потому что, хоть меняющиеся Рур и могут выдержать серьёзные травмы, мы всё ещё подвержены нападению на жизненно важные органы. Ронан был заколот в грудь. Может быть, клинок достиг его сердца.

Конечно, Афат ушёл и больше не руководил насильственными последствиями. Об использовании ошейников, чтобы ударить током для подчинения людей не может быть и речи, потому что это навредило бы Силе.

Некоторые драки , сжигали людей заживо, но я приказал, пощадить жизни людей и вместо этого, загнать их, хотя некоторым удалось сбежать, я не беспокоюсь о погоне.

После того, как остальные покорены, неменяющиеся стражи арестовывают их и волокут в тюремные камеры.

Глава 14. Терон

Уничтожить следы казни и привести в порядок Андрак, заняло остаток дня.

К тому времени, я посетил Эйин, выяснив, что состояние Ронана, вечером ухудшилось.

— Он будет жить, — тихо говорит Эйин. — Через несколько дней он восстановится и встанет на ноги.

Эта новость должна принести мне облегчение, но вместо этого, я ничего не чувствую. Когда смотрю на Ронана, лежащего без сознания на столе Эйин, всё, что чувствую — злость за то, что он сделал.

Когда я был ребёнком, то считал его образцом для подражания, из-за его способности противостоять Афату. Мы должны были быть на одной стороне. Тот, кто работает над улучшением Андрасара, несмотря на упорство Афата, забивает кол в землю.

Когда всё изменилось?

Эйин собрала медикаменты в сумку, будто готовясь уйти.

Я нахмурился.

— Куда ты идёшь?

— Я должна позаботиться о людях, которые были ранены в бою, — говорит она.

— Это глупо, Эйин. Они не будут любезно реагировать на Андрасари, ухаживающую за их ранами.

Она сжимает губы.

— Но им нужна моя помощь…

— Нет. — Я говорю жёстче, чем предполагал, и она вздыхает. Я смягчился, расстроенный собой. — Не сейчас. Мне нужно сообщить им, что им предоставлен второй шанс, несмотря на то, что они сделали. Что они не получат другого, если будут упорствовать в своём неповиновении.

— Это совсем не похоже на тебя. Ты никогда не даёшь второго шанса.

— Ронан забрал жизнь человека в надежде начать войну. Я хочу убедиться, что пресёк это в корне.

Говоря с ней, не могу заставить себя посмотреть на неё, по той причине, что она знает, что это не вся правда. Она всматривается в меня, её интеллектуальный ум приходит к правильному заключению в считанные секунды.

— Ты делаешь это из-за Силы? — спрашивает она.

— Пощада жизни людей не принесёт ей никакой пользы.

— Нет, но ты хочешь её. Я видела, как ты смотрел на неё в тот первый день, когда привёл сюда. Ты знаешь, что, если убьёшь их, она никогда не захочет иметь с тобой ничего общего.

— Не будь смешной, Эйин. Я не могу хотеть человека.

— Ты говоришь себе, что «не можешь», но это не значит, что «не хочешь». — Она улыбается моему хмурому взгляду. — Какая ироничная ситуация, Терон Висклауд, — великий презиратель всех людей.