Галина Черкасова - Хроники ключников. Бунт теней (СИ)

В прихожей, на зеркале, была прикреплена записка. Мама очень любила цеплять листочки с поручениями по всему дому, а потом благополучно о них забывала. Зато Феня не забывал и, будучи отвергнут очередной соседской барышней, приходил драть листки в мелкие клочки, вымещая на них свою необузданную, кошачье-рыжую ярость.

«На сегодня у тебя отгул, сиди дома, думай о будущем и покорми гостей».

«Значит, не приснилось».

Я нахмурилась, почесала затылок, смотря на очень мятую и взъерошенную себя в отражении, пожала плечами и поплелась искать гостей. От вчерашнего разговора в гостиной остались пустая бутылка вина и два фужера, в комнате матери царили тишина, покой и порядок, а наверху, как и на кухне, не было ни души. За входной дверью истерично, на грани психоза, орал Феня. Рыжий дурень, проводивший большую часть свободного времени на улице, справлял нужду исключительно в свой горшок, стоявший в ванной. Так что обычно он просился в туалет домой, а не наоборот.

— Иду, паршивец! Наглая твоя мор…, — я распахнула дверь и так и замерла с открытым ртом. На дорожке, вытянув передние лапы и горделиво вскинув голову, лежал Скотти, с интересом наблюдавший за ритуальными скаканиями вокруг него Фени, а на крыльце сидел наш финансовый директор. Было довольно жарко, несмотря на ранний час, поэтому он скинул пиджак и, положив его на последнюю ступеньку, откинулся и уперся в него локтями, дабы не испачкать белоснежную рубашку.

— Ээээ, — протянула я, когда Максим Александрович, запрокинув голову, уставился на меня. — Здрасьте.

— Доброе утро, — улыбнувшись, произнес он. — Как первая ночь в новой роли?

— Ээээ, — я посторонилась, пропуская взбешенного Феню в дом. — Вы что тут делаете?

— Сторожим ключницу, — Максим Александрович пожал плечами. — Ещё один провал — и, скорее всего, депортируют без права на въезд.

Он тряхнул головой и, выпрямившись, перевел взгляд на Скотти.

— Может, зайдете в дом? — мне стало несколько неуютно. Я понятия не имела, как теперь вести себя с нашим финансовым директором, хотя он и был всего лишь лет на десять старше меня. Обходительный, вежливый, внимательный, Максим Александрович лишь один раз устроил мне настоящий разнос. Я признала бы свою вину (по запарке перепутала получателей отчетов) и без его воплей, которые слышал весь коридор, и поэтому жутко на него обиделась и даже написала заявление на увольнение, но в итоге так и не решилась отнести его Геннадию Сергеевичу. С тех пор страсти поулеглись, но отповедь финансового директора я помнила до мельчайших подробностей. Ух, и наревелась я в тот вечер!

— Пожалуй, не откажусь, — Максим Александрович кивнул волку, встал на ноги и, подняв свой пиджак, принялся его отряхивать. — Не нальешь Кургу воды?

— Кургу? — я слабо улыбнулась. — Мы называем его «Скотти».

— Я слышал, — директор поморщился. — Собачье имя. Никакой фантазии.

— Ну, куда уж нам до великих мира сего! — фыркнула я, наслаждаясь моментом. Максим Александрович замер в дверях и не без недовольства посмотрел на меня сверху вниз. Светло-карие глаза как-то враз потемнели, и задор мой поугас. Я стушевалась и отвела взгляд.

— Кухня — прямо и налево, — и мой голос потерял былую твердость. — Кофе себе приготовить сможете?

— Я думал, ты меня угостишь. Не привык хозяйничать в чужом доме.

Я чинно кивнула и направилась на кухню, где сначала набрала в фенину миску воды для Курга, который перелег поближе к крыльцу, и лишь потом принялась за кофе. Максим Александрович сидел за барной стойкой, огибавшей область приготовления, и, подперев щеку рукой, наблюдал за мной. Это очень раздражало.

— Вам какой кофе? — спросила я, не оборачиваясь.

— Латте с корицей.

Я замерла у кофемашины, закусила губу и, вытянув руку, нажала кнопку на электрическом чайнике.

— Не знаете, куда уехала моя мама?

— Только мама умеет готовить латте?

Я промолчала и полезла в холодильник за колбасой и сыром. Под ногами крутился Феня, требуя еды.

— А сделай-ка мне, хозяюшка, яишенку с помидорами!

Я с головой улезла в холодильник, чувствуя, что закипаю от ярости. Щелкнул чайник, выпустив струйку пара.

— У нас нет помидор.

— А на грядке?

— У нас нет грядок с помидорами, — я положила перед директором палку колбасы и сыр. — Поедим бутерброды. Попьем чай.

— Как скажешь, хозяюшка, как ска…

Нож выпал из моих рук, перед глазами потемнело, а удары сердца отдались в ушах боем часов. Горло сдавил спазм, и мне показалось, что я больше никогда не смогу вздохнуть. Кажется, прошла вечность, прежде чем я услышала голос.

— Тише, девочка, тише, — прошептал кто-то. Боль ушла также внезапно, как и нахлынула. Сморгнув, я открыла глаза и огляделась. Я полулежала на полу кухни, у ног терся испуганный Феня, а моя голова и плечи покоились на коленях Максима Александровича. Глубоко вздохнув, я ощутила некий дискомфорт, и, опустив глаза, увидела, что правая рука финансового директора находится у меня под футболкой, а ладонь, соответственно, лежит на солнечном сплетении.

— Как? — отрывисто спросил Максим Александрович, вытирая свободной рукой пот со лба.

— Нормально, — я подергалась, пытаясь скинуть его ладонь с себя.

— Лежи смирно, — потребовал он. — Убежище твоего проводника только что пытались, и Пусть тоже влетело. Но, раз ты жива, он невредим.

— Пусть? Влетело? — я резко подалась вперед и обернулась. — Где он? У мамы?

Максим нахмурился.

— Да.

— А где она?!

— Я не знаю. Послушай, — он схватил меня за плечи и крепко сжал. — Сейчас ты должна призвать проводника. Немедленно.

— Где моя мать?!

— Я не знаю, — терпеливо повторил Максим Александрович. — Спросишь у духа.

Я оттолкнулась от пола и, вцепившись в столешницу, поднялась.

— Что нужно делать?

— Представь карту, — потребовал Максим Александрович. — Призови проводника. Он должен откликнуться сразу.

Карта… Карта… С нарисованным драконом… Дух… Летучая мышь, только очень болтливая и одноглазая. Он…

Грянул гром. Я отскочила назад и налетела спиной на холодильник.

— Отойди от неё! — закричала мать. — Отойди! Или я размажу тебя, как лягушонка!

— Мама, — прошептала я, оборачиваясь. Она стояла у входа на кухню, одетая в легкое, желтое платье в цветочек, а в руке сжимала изодранный в клочья золотистый клатч. — Детка, иди ко мне.

В голове будто что-то щелкнуло, а на левом плече появился проводник. Мать посмотрела на меня и, вскинув руку, поманила к себе.

— Это не твоя мама, — прошептал дух, прячась в волосах. — Это… оно.

— Саша, не слушай её, — Максим Александрович, отпихнув ногой барный стул, цепляясь за край стойки, поднялся на ноги. — Она не…

— Замолчи, демон! — вскричала мать, взмахивая клатчем. Появившийся из воздуха огненный вихрь сдул директора в окно, как пушинку.