Айя Субботина - Невеста Темного принца

— Спасибо большое за заботу, Шпилька, но я не просто так держу этого остолопа подальше от своих денег.

Она ничего не ответила, просто кивнула и легким жестом расправила пиджак.

— Он тебя просто использует, - поборов приступ икоты, сказал Лэрс. Он даже ногу на ногу закинул, наслаждаясь своей ролью самопровозглашенного Голоса правды. – Чтобы досадить мне.

Нана продолжала отмалчиваться.

— Лэрс, если ты хочешь, чтобы я переломал в твоем теле каждую кость, то ты на правильном пути, - предупредил я. – И, поверь, я сделаю это с огромной радостью и удовольствием.

Он пьяно хмыкнул, икнул еще раз и снова уставился на Нану. Я подтолкнул ее к выходу, но она нервно сбросила мою руку и осталась стоять на месте.

— По-твоему, я гожусь только на то, чтобы меня использовать в качестве мячика для собачонки? Чтобы приманивать отбившегося от рук щенка? – спросила она ледяным голосом.

И в этот момент я от всей души порадовался, что эта малышка на моей стороне. Потому что ее злость была такой раскаленной, что от нее можно было прикуривать.

— Ты всегда умела мастерски перекручивать, - ответил Лэрс, хотя желания смеяться у него явно поубавилось. – Я просто предупредил, чтобы ты не шла на поводу у этого человека.

— У меня своя голова на плечах, Лэрс. Жаль, что ты до сих пор этого не понял.

— Да ладно. – Он отмахнулся от ее слов, словно от назойливой мухи. – Думаешь то, что Р’ран таскает тебя в постель, что-то означает? Думаешь, имеешь право на что-то рассчитывать?

— Я думаю, что обойдусь без нравоучений.

Но проклятый Лэрс никак не желал закрывать рот.

— Нана-Нана, посмотри на себя. Как низко ты пала: стала одной из любовниц человека, который забудет твое имя на следующий день после того, как выставит вон. Или думаешь, Р’ран никого не трахал на этом столе так же, как собирался поиметь тебя?

Больше я не собирался этого терпеть. Ни единой, мать его, секунды!

Я даже не помню, как оказался рядом, как схватил засранца за глотку и вдавил в спинку кресла, с наслаждением впитывая его ужас. Чем крепче мои пальцы сжимались на его горле, тем сильнее глаза Лэрса выкатывались из орбит.

— Я тебя убью, - наклонившись к самому его лицу, прошептал я, чувствуя острый прилив бешенства.

Нет, блядь, просто задавить этого придурка мне будет очень мало, потому что я хочу подвесить его на крюк и кусок за куском срезать мясо с его туши самым тупым и ржавым ножом, какой только найду.

Лэрс пытался сбросить мою руку, но его попытки угасли, даже не причинив мне вреда.

— Р’ран!

Голос Шпильки врезался мне в уши, словно отрезвляющая оплеуха. Я рывком поставил Лэрса на ноги, пнул к двери.

— Лучше молчи, - предупредил его, когда бесхребетник попятился к стене, потирая горло и глухо кашляя. – Ни единого долбаного звука.

К моему глубокому сожалению он все-таки промолчал и оставил меня без «сладкого». Не сказав больше ни слова, вылетел в дверь. Я собирался перевести дух, но не тут-то было, потому что вслед за Лэрсом к двери пошла Нана. Я окликнул ее, и она задержалась уже в пороге.

— Я должна выполнить свою работу, не так ли? – Шпилька даже не повернула головы.

— Что ты собираешься делать? – Я непроизвольно сжал кулаки, все еще представляя, что сжимаю в них глотку любимого братца.

— Догоню его и дам надежду на то, что все ее можно изменить, если он раздумает жениться на Соне Шукшиной. – Нана повернула голову, и ее холодная деловая улыбка убила во мне все тепло. – Разве не это я должна сделать, чтобы ты получил свою империю, а я – безопасность для семьи? В конечном итоге, Р’ран Шад’Арэн, мы оба защищаем то, что любим и ценим больше всего. И я буду четко следовать нашему договору. В конце концов, осталось не так много времени.

Я понимал, что должен что-то сказать. Вероятно, что-то сопливое и романтичное, но я в жизни не произносил такой хрени и не собирался делать исключений. Даже для нее. Или просто не знал, что сказать и какими словами? Поэтому просто молча смотрел ей вслед, даже когда дверь давно закрылась - и звук ее удаляющихся шагов почти болезненно резонировал с ударами моего сердца.

Ну что за…

Умом я понимал, что Нана ведет себя как профессионал и очень вовремя тормозит как раз мое, далеко не профессиональное, отношение, за что ей самое время ставить памятник. И что, возможно, Лэрс вторгся как раз вовремя. Потому что, нужно быть честным с самим собой: мне нечего ей предложить, кроме роли моей подружки на какое-то время. Уверен, что она не была бы разочарована, но, кажется, Нана Шереметьева как раз из тех женщин, для которых роль временной любовницы богатого придурка всегда будет под запретом. Возможно, именно поэтому она так меня притягивает?

В ту ночь я не вернулся домой.

Я вообще смутно помнил, где ее провел. Точно знаю, что один, но наверняка сменил пару ночных клубов и выпил несколько стаканов чего-то крепкого, хоть обычно избегаю алкоголя без уважительной причины – не люблю терять контроль над своими мыслями и поступками.

Когда вернулся домой, туманный рассвет уже медленно выползал из-за горизонта. На всякий случай я снял рубашку еще в гостиной и почти не удивился, обнаружив на воротничке и груди пару следов от помад разных цветов. Те девицы были очень настойчивыми, когда потащили меня танцевать, хотя в конечном итоге я послал обеих.

Я собирался принять душ, дождаться, когда Шпилька проснется и поговорить с ней, хоть смутно представлял, о чем. Мысли вертелись вокруг извинений за свое свинское поведение и за то, что опустился до шантажа. У меня даже мелькнула крамольная мысль вручить ей доказательства о подделке документов, чтобы она была вольна сама принять решение, как поступить дальше, но я быстро избавился от этой слабости. Нет уж, простого извинения будет достаточно, а все остальное она получит, когда докажет, что действительно профессионал и вынудит Лэрса сделать глупость.

Прокручивая примерный сценарий разговора и всячески отгораживаясь от образов почти голой Наны в моей постели, я осторожно вошел в комнату.

И тупо уставился на аккуратно застеленную постель.

Что еще за новости?

Часы на стене показывала половину шестого утра. Где, мать его, Шпилька может быть в такое время?!

На всякий случай, чтобы исключить ее самую большую тупую выходку, я открыл шкаф – вещи, в том числе и ее личные, были на местах. И даже флакон с духами никуда не делся с туалетного столика. Хорошо, значит, как минимум эту глупость Шпилька не сделала, а то бы сразу очень конкретно упала в моих глазах. Но тогда куда она подевалась в такую рань?

Воспоминание о ее словах перед уходом из моего кабинета неприятной догадкой царапнули мои нервы. Хотя какой там на хрен царапнули – прошлись, как пенопласт по стеклу. Даже зубы свело.