Дженнифер Арментраут - Аполлион

Айден кивнул.

Бог сделал вдох и согнул свои руки.

— И ты был прав. Я ошибался.

— Я знаю, — ответил Айден, в замешательстве я подняла взгляд.

Аполлон повернулся к остальным и кивнул. Его фигура стала постепенно исчезать.

— Подожди, — окликнула я. У меня было так много вопросов, но всё что он сделал — это оглянулся через плечо и улыбнулся.

Я не помнила дорогу домой. В какой-то момент я освободилась и пошла сама, но я двигалась так медленно и жалко, что Айден, наконец, перестал бурчать себе под нос и поднял меня обратно.

После этого я не возражала. На ногах я была скорее помехой.

В доме было тихо после нашего возвращения. Маркус и Солос куда-то похромали, наверняка, чтобы зализать раны. Каким-то образом остальные поняли, что прямо сейчас было неудачное время, для того чтобы снова поприветствовать меня в мире трезвого рассудка и логики. Айден пронёс меня по лестнице и узкому коридору, к спальне, в которой я спала, когда была под Эликсиром. Я помню, что даже когда была под кайфом, я искала его общества и обнималась с ним на диване. Моё сердце пропустило удар.

Айден направился к кровати, но я остановила его.

— Душ, — сказала я хрипло. — Мне нужен душ.

— Да, нужен. Нам обоим, — развернувшись, он направился в ванную. Там он поставил меня на ноги, в его глазах отразилось беспокойство, когда я начала немного покачиваться. — Ты в порядке?

— Да, я просто устала. Ничего серьезного, — и это была правда. Я была вся в синяках, и у меня всё болело, но и только. И мне повезло, учитывая, что мы только что были в смертельной схватке с богом и двумя фуриями. — А ты…?

— Всё хорошо, — он несколько секунд смотрел на меня, потом поцеловал меня в щеку. — Я скоро вернусь.

— Хорошо, — я чувствовала себя как зомби.

Его глаза изучали мое лицо с таким облегчением, что я схватилась за раковину.

— Не трать всю горячую воду, ладно? — сказал он.

Это вызвало улыбку на моих губах. Как только он ушел, я медленно повернулась к душу и повернула краны. Стягивание моей разорванной одежды оказалось болезненным. Каждая мышца болела, и это заняло несколько минут. К тому времени как я ступила в кабинку, ванную наполнял пар.

Возможно, я потрачу недельную норму горячей воды, пока Айден, скорее всего, собирал солдат и убеждал их, что я больше не социопат.

Я содрогнулась под потоком, прижав руки к лицу. Они тряслись. Я тряслась. Я дотронулась до цепочки вокруг шеи, скользнула пальцами к розе. Такая маленькая вещь смогла разорвать связь.

Но это сделала не сама роза, а то, что она символизировала, любовь Айдена ко мне, и то, что я чувствовала к нему — что-то чистое и естественное, а не вынужденная эмоция. Это разорвало связь между мной и Сетом.

Поднеся кристалл к губам, я поцеловала розу.

Связь была разорвана, но Сет всё еще там… на другом конце шнура, извивающегося у меня внизу живота. Боги, он был так зол, убийственно зол, но за секунду до разрыва я почувствовала шок. И опять же, когда Танат ударил меня божественной молнией, он там был, как жуткий преследователь с билетом в один конец, в мою голову.

Сет не верил, что я смогу разорвать связь. И как далеко бы всё зашло, если бы я этого не сделала?

«Они придут за тобой». И хотя Танат не мог этого сделать, он, разумеется, не стал бы сомневаться прежде, чем ранить меня, или тех, кто меня защищал. Из-за меня могли погибнуть люди.

Я резко вдохнула.

И почему Айден запретил Аполлону приходить в дом? Что случилось?

Боги, у меня было столько вопросов, но я слишком устала. Мне нужно было время, чтобы восстановиться. Мне нужна была постель после душа.

Вода струилась по моему телу, по коже, которая была так же изранена, как всё у меня внутри, по волосам, прилипшим к спине. Закрыв глаза, я подняла подбородок и позволила воде течь, смывая слёзы, которые держались за мои ресницы мертвой хваткой, очищая мой разум.

Будет еще время, чтобы задать вопросы, спланировать мучительную смерть Сета, найти моего отца, но сейчас я просто не могла этого сделать. Я не могла думать ни о чем другом, кроме настоящего, потому что мои чувства были слишком изранены и боль слишком свежа.

Я услышала, как закрылась дверь ванной, и держала глаза закрытыми, но мой пульс взмыл ракетой. Я обхватила себя руками и затаила дыхание.

Сзади меня послышалось легкое движение. Кожа прикоснулась к моей. Мелкая дрожь прошла по моему позвоночнику. Между нами пробежала искра, которую нельзя было повторить или вызвать искусственно. Как я могла забыть об этом, будучи связанной с Сетом? Моё сердце тяжело перевернулось.

Айден перекинул мои тяжелые волосы через плечо и его губы прикоснулись к месту между моей шеей и плечом. Его ладони скользнули по влажной коже моих рук, через локти, к запястьям. Нежно и медленно он опустил мои руки по бокам.

Я прикусила губу, и мои ноги начали дрожать. Но он был здесь. Как всегда, поддерживая меня, когда я не могла стоять, и, отпуская меня, когда он знал, что мне это нужно. Он был для меня больше, чем убежищем. Айден был моей второй половинкой, таким же, как и я. И ему не нужно было странной связи Аполлионов.

Айден ждал неподвижно, как статуя, терпеливо, как всегда, пока мои мышцы одна за другой не расслабились. Тогда его руки упали мне на талию, и он повернул меня к себе. Прошла секунда, и он положил пальцы мне на подбородок, запрокидывая мою голову назад.

Я открыла глаза, сморгнув влагу с ресниц, и у меня в горле застрял воздух. Его лицо оттеняли пурпурные синяки. На переносице был порез. Без сомнения, я была виновата в этих ранах.

— Я так сожалею, Айден, — мой голос надломился. — Я не устану это повторять. Я знаю, но я так…

Он наклонил голову, и его губы прижались к моим, заглушая слова. Мои губы открылись, так же как моё сердце и всё остальное. Сладкий и нежный поцелуй уменьшил тяжесть, облегчил вину и стыд. Моя кожа и всё у меня внутри были исцарапаны и болели, но его прикосновение уменьшило жжение. Я думаю, что так же было для него. Боги, для него это, наверное, было еще хуже, учитывая всё, что я сделала и сказала. Что ему пришлось сделать, чем пожертвовать, чтобы сохранить меня в безопасности.

Поцелуй углубился, переворачивая и скручивая мои внутренности в приятный клубок, и это было так, словно мы целовались в первый раз. Ощущения мчались по моей коже, мое сердце пело, и чувство, разворачивающееся внизу моего живота, было лучше, чем использовать акашу, сильнее и более захватывающе. Он целовал меня, словно не ожидал, что сможет сделать это снова, как если бы он мог каким-то образом поцелуем стереть все те недели.

Я положила руки на его предплечья. Его мышцы свело под моим прикосновением, и, когда он приподнял меня, я обхватила его ногами. Желание не было единственным чувством, которое связывало нас. В этом было нечто гораздо большее: прощение, принятие, облегчение, и самое важное, любовь.