Дарья Ву - Спасти демона

Прелестная Альва! Я счастлив уже тем, что вижу тебя издалека и порой ругаю себя, но я сам так поставил наши отношения. А есть ли они вообще? О, моя прекрасная дикая роза, зажгу свечу на алтаре Богов, чтобы они помогли тебе успешно пройти школьное состязание и получить так желанный тобою приз.

Я для тебя высушил этот цветок. Надеюсь, ты примешь его, милая Альва. Это полевой мак, и он лучше всяких слов расскажет тебе о моих чувствах.

«Ну, хорошо, полевой мак, говори», - мысленно съязвила я, понимая, что ничего не понимаю. Что и как расскажет мне высушенный цветок? Уж не так ли я нагоняю сонливость, как напиток с маковым семенем? Нет бы встретиться предложил! Я удручённо вздохнула. Вот что за мужчины пошли? Один выгнал только за то, что я любопытна. А любопытство, между прочим, сродни стремлению учиться! Другой всё о цветах каких-то лопочет. А третий... Я больно хлопнула себя по щекам, как только поняла, что засчитала за третьего Тадеуса и вновь вспомнила его жадный и горячий поцелуй.

Часть II. Глава 12 - А жёлтый мне к лицу

В понедельник в Йелане наступил Цветень. Это значит, что зима с месяц как уступила владения весне. Ушли холодные ветра, а небо расчистилось от дождевых облаков. У кошек и собачек брачный сезон, а значит по вечерам и не только, можно расслышать их тоскливые зазывные песни. В воздухе появились стайки мелкой назойливой мошкары, которую так ненавидит народ, но обожают вечно голодные птицы. Тепло. Светло. Счастливые люди идут на работу, или просто гуляют. Гомонящие подростки сбиваются в кучки и бороздят город с утра до вечера, счастливые, пока ещё не знающие каково это: учиться во ВША, а не под руководством репетиторов, приходящих на дом. И в противовес яркого солнца ранним утром на улицу, со всех концов Йелана, выползают похожие на множество зомби, сбежавших из чьей-то лаборатории, студенты ВША. Осунувшиеся лица украшены серыми и зелёными мешками под покрасневшими глазами. В руках прихваченные из дому чашки с крепким чаем, либо кофе. Трясущиеся руки, непонимающее выражение глаз, заторможенная речь и прочие радости подготовки в ночь перед экзаменами - встречайте! Только на этой неделе (а для опоздавших, под конец учебного года мы обязательно повторим) у вас есть возможность столкнуться с самыми злыми на свете юношами от семнадцати и до двадцати лет! А с этого года, к ним добавились ещё и девушки, пока только семнадцати лет.

Растрёпанного Жана с чашкой остывшего сахара с кофе я встретила возле ворот школы. Он даже зевать умудрился вяло. Если каждый день сессии выглядит так, то школа впервые за весь семестр обещает быть тихой и пустынной. Хотя, маячащие возле некоторых дверей студенты, шепчущие себе под нос лекции или просто покачивающиеся, сидящие прямо на полу и общающиеся ни о чём, наполняют коридоры неким пугающим и монотонным гомоном, изредка прерывающимся где-нибудь на чей-то смех.

Сам экзамен проходил не менее нервно. Под каждой партой шуршали листы, в студенты сидели подозрительно низко наклонившись. Постоянные перешёптывания стихали с приближением бороздящего между партами преподавателя. Затем преподаватель возвращался за свой стол и вызывал к себе по одному студенту. Каждая минута, вплоть до того момента, когда учитель выписал в ведомости оценку напротив моей фамилии, тянулась невообразимо медленно. Зато после день раскрашивался во множество ярких цветов, на лице моём расцветала улыбка, а я в припрыжку бежала домой. И так до дня экзамена по химии.

Джон Эклунд не стал впускать в кабинет больше двух студентов сразу, зато (как мы узнали у первой вышедшей пары) опрашивал их разом, заставляя совместно готовить зелья.

Мы с Жаном решили, что зайдём вместе, ведь пару можно выбрать самостоятельно! И в том была наша беда. Химик и бровью не повёл, когда мы, наконец, заняли свои места перед партой, и Костроун закатал рукава рубашки.

- Необходимо приготовить два зелья, первое вызывает чихание, второе останавливает, - коротко пояснил Эклунд.

Мы дружно кивнули и приступили за готовку, тем более, что такие как-то уже варили. Я мелко нарезала ингредиенты, а Жан разогревал колбу. Затем он толчил орешки, пока я замешивала основную нелицеприятную жижу. Мы старательно измеряли порции на настольных весах, следили за температурой и цветом получаемого варева. Силились вспомнить противодействующее зелье и готовили его максимально приближенно к нашим воспоминаниям. Эклунд бродил вокруг, а в руках стискивал маленькую баночку с зачарованной пеной, на случай пожара. Я иногда отрывала взгляд от горелки и украдкой следила за настороженным учителем. Он явно не верил, что из меня с Жаном может получиться не взрывоопасная пара и не терял бдительности. Немного обидно, от столь явного недоверия!

Когда противодействующее зелье доварилось, я слила его в предложенный учителем стаканчик. Джон Эклунд долго рассматривал внешность нашего варева и, судя по выражению его лица, остался доволен.

- Кто из вас больше уверен в проделанной работе? - спросил он.

- Мы оба, - первой голос подала я.

- Молодец, Ванвиссер. Тогда ты и пробуй. Посмотрим, как работают ваши зелья.

Я перевела взгляд со строгого учителя на два стаканчика, разместившихся на краю парты. В одном (если мы всё сделали правильно) зелье, вызывающее практически беспрерывное и довольно продолжительное чихание, а в другом противодействие. Жан, стоящий рядом со мной, громко сглотнул и тихо заранее попросил прощение. Надеюсь, не кстати, как никак большую часть готовки проводил он. Я повернулась к другу и вновь ко столу. Подняла глаза на Эклунда, а после взялась за первый стаканчик. От него пахло перцем, цвет его был бурым, а консистенция сродни излишне жидкому желе. Зажмурилась и задержала дыхание, но выпила горькую и отдающую, почему-то, мятой жидкость. Химик поднёс пишущее перо к листу и что-то в нём отметил. Он наблюдал за мной с большим страхом, нежели во время работы горелки. Эффект не заставил себя ждать, и уже через секунду я с трудом сдерживала щекочущее чувство в носу, а ещё через одну накрыла нос руками, громко чихая.

- Помоги ей, - сказал Эклунд.

Я не поняла о чём он, но не Жан. Будущий алхимик схватил со стола второй стаканчик со вторым зельем. Оно молочного цвета и с запахом брусники, а на вкус такое сладкое-сладкое! Это я узнала, когда друг убрал от моего лица руки и влил варево мне в рот. Чихание это не остановило, но Эклунд достал из своих запасов другое варево, по цвету совпавшее с нашим. Вот после него моё чихание прекратилось, и я смогла спокойно вздохнуть, прежде чем услышала шипение Костроуна.

- Поздравляю! - химик хлопнул в ладоши. - Вы замечательно справились с приготовлением зелья «доура санго», что в переводе означает «продолжительные изменения». Но не стоит волноваться, Ванвиссер. Ещё ни одно такое зелье не действовало дольше недели.