Дарья Ву - Спасти демона

- Альва, что тебя так рассмешило? - спросила мама.

Я отложила вышивку и огляделась. В просторной комнате сидели: мама, бабушка и я. Значит, Жан уже ушёл.

- Радуюсь, что закрыла первую сессию, - нашлась я.

- Нашла, чему радоваться! - раздражённо сказала бабушка. - Девушка, учится в подобном заведении! Да тебя такую никто и никогда замуж не возьмёт.

- Я о замужестве и не думала.

- Боги всемогущие! Виктория, ты воспитала северянку.

- Мама, ну что вы такое говорите. Многие женщины учатся не только на дому. К тому же, в изначально мужской школе найти будущего мужа труда не составит. Верно? Там на одну девушку приходится столько юношей!

- Да кто такую замуж возьмёт? - не унималась бабушка.

- Возьмёт, - успокоила её мама.

Я хотела бы вступить в разговор, но понимала, что меня слушать не станут. Лучшим выбором стало бы возвращение к вышивке, но разве можно удержаться от фразы:

- Если бы северянок не брали замуж, то они бы все уже вымерли!

- Их берут северяне, - поучающим тоном сказала мне бабушка. - А они мерзкие и отвратительные, не знающие приличия мужчины! Не удивлюсь, если их женщины позволяют им раздеть себя ещё до замужества! Приличная девушка не станет тратить своё время на несдержанного юношу, стремящегося заполучить её до брака.

Я открыла рот, да так его и закрыла, а щёки налились румянцем. Отчаянно пряталась за вышивкой. Мама и бабушка продолжали делиться своими мыслями по поводу моих возможностей создать семью. Бабушка уверяла, что партию мне следует найти как можно скорее, пока мой мозг окончательно не взорвался «в оплоте безнравственности» - ВША.

Ложась спать, я быстро проваливалась в сон, но отчего-то все каникулы просыпалась посреди ночи. Долго ворочалась, но, в конце концов, всегда вылезала на крышу и сидела там до восхода солнца. Белый, слепящий диск всегда поднимался медленно и неторопливо, окрашивая небо и проплывающие облака оттенками розового. В такие минуты мне нравилось подняться во весь рост и отвернуться от солнца. Я с восхищением смотрела на тёмную часть ещё спящего Йелана. Мимо могли пролететь ласточки, каждое утро перехватывающие эстафету городских полётов у ночных летучих мышей. Такая контрастность, когда окна отливают золотом солнечного света, а стены домов ещё томятся в тени, всегда привлекала моё внимание. Но хорошему всегда приходит конец, и мне каждый раз приходилось покидать черепицы, влезая в окно комнаты.

Мои волосы прекратили менять свой облик. Они остановились на лимонно-жёлтом. Папа, вернувшись из поездки назвал меня оригинальной.

- Успокойся, милая. Отрастёт натуральный цвет.

- А сейчас мне что делать?

- Ходи с этим, - хохотнул папа.

- Да, - грустно подтвердила мама. - Я свои волосы доверяю лишь одному мастеру в городе. И тебя другому не доверю. Только у него, Альва, заболел дедушка. Обещал вернуться через месяц.

Безнадёжно. С другой стороны, мама согласилась выпустить меня с этим ужасным цветом волос. И я, наконец, отправилась к Костроуну. Повидаться с Тадеусом. Я привычно собрала волосы в два пучка. Надела лёгкий летний сарафан и повязала талию широким плотным ремнём. Со стороны может показаться, что мне позволили даже от корсета отдохнуть, но так решат лишь мужчины. Любая девушка в городе понимает, что, если корсет не надет поверх одежды, значит он затянут под ней, поверх нижнего платья. А благодаря новой моде, к исподнему добавился турнюр (Жан бы назвал это приспособление «подушкой для попы» и был бы прав). Ужасно неудобная вещица, но, как говорит мама, делает мою фигуру женственнее. Это, в свою очередь, радует помешавшуюся на моём замужестве бабушку. Меня вновь оставили без вариантов.

Я знала, что отец Жана с самого утра куда-то уехал. Уехали почти все алхимики, состоявшие в Братстве Орла. Друга о своём приходе не предупреждала, уверенная, что обязательно застану его дома. Так и оказалось.

- А я даже знаю, что ты не ко мне, - с порога сказал Жан. - Только отец его с собой забрал.

- Как? Куда? Зачем?

- На встречу с Братством, - сухо ответил друг.

- Но!

- Уйдёшь?

- Нет, - я облокотилась о дверной косяк. - Я уже сказала маме, что к тебе иду. А когда он вернётся?

- Завтра или ночью. Можем завалиться в «Бурёнку», - Жан задумчиво почесал затылок. - А ещё я слышал о ярмарке на Цветочной улице. Хочешь сходить?

«Завтра или ночью», - мысленно повторяла я, не веря своим ушам. Жан не дождался моего ответа. Он вздохнул и вышел на крыльцо. Схватил меня за руку и куда-то повёл. Лишь когда я заметила, что дорога до любимого трактира в моей памяти выглядит иначе, поняла что идём мы не в «Бурёнку». Жан оправдывался, что ему пришлось решать всё самостоятельно. Отшучивался, мол, общение со мной давно его к такому приучило.

- Повидаешься ещё с Тадеусом, - сказал Жан, пока мы прогуливались между рядов ярких палаток.

Я оторвалась от разглядывания яблок в карамели и взглянула на друга. Он сказал это так серьёзно, что я невольно сжалась и виновато отвернулась. Жан похлопал меня по голове и предложил сыграть в мяч. Он был настроен выбить бутылки с пьедестала и заполучить выигрыш, а я стояла рядом и подбадривала его громко крича. На ярмарке оказалось очень весело, и я скоро подхватила общий настрой. Многие люди ярко нарядились на импровизированный праздник цветочников. Детишки бегали с разукрашенными лицами и радостно вопили, разглядывая мои волосы. Мы с Жаном купили пару прожаренных лепёшек с мясом и сели есть прямо на забор. Крики лавочников казались один громче другого, каждый надеялся зазвать побольше покупателей. И между этими криками неустанно, словно рой пчёл, жужжали гуляки. Мы с Жаном тоже повысили голос, чтобы лучше друг друга слышать. В стороне от основной массы гуляющих было значительно тише.

Я рассматривала юбки, отмечая, что на турнюр перешли все жительницы. Кроме одной. Эта попа щеголяла в свободной струящейся юбке из полупрозрачной материи. Хозяйка попы выглядела удивительно светлокожей, без какого-либо намёка на лёгкий загар. Такой старались добиться многие модницы, но оставались заметно темнее рыжей девушки. Она с детским любопытством рассматривала сувениры и крепко держалась за высокого мужчину, такого же бледного и необычного среди привычных глазу людей. Я долго вглядывалась и в него, и в его спутницу, пока не поняла, отчего гуляющие расступаются перед парой как перед больными. Разве что палками не гонят, хотя и смотрят как на бездомных собак. Я ткнула Жана локтем и указала на бледную пару.

- Северяне, - шепнула ему на ухо, будто боялась, что меня услышат.

- Ну и что? - беззаботно отозвался он. - Может по делам каким приехали. Торговцы часто привозят какие-нибудь побрякушки из северных Домов.

- Да, но они похожи на отдыхающих.