Татьяна Абиссин - Азалия, королева сердец. Книга первая [СИ]

Она не слышала, как неслышно открылась дверь и вошла Ниэла. Она с грустью смотрела на свою воспитанницу, но не посмела помешать ей. Наконец, Азалия поднялась, перекрестилась и пошла к двери, склонив голову. Погруженная в свои мысли, она не заметила бы Ниэлы, если бы та не окликнула ее:

— Азалия!

Девушка вздрогнула:

— Няня! Что ты здесь делаешь?

Ниэла ласково взяла её за руку:

— Я пришла за тобой, господин барон ищет тебя по всему замку. Дорогая, почему ты не предупредила, что идёшь в церковь?

Азалия молча смотрела на неё, не говоря ни слова, потом вдруг крепко обняла, склонив голову на плечо старушки:

— Ах, няня, я так несчастна! Прости меня, прости…

— Ну что ты такого сделала, дорогая? Скажи мне, Азалия, не мучь себя. Твоя старая няня поможет тебе.

— Мне никто не поможет, — глухо сказала девушка, — Я, ох, няня, я предала своих родителей!

— Что ты такое говоришь, дочка, — воскликнула Ниэла, побледнев, — этого не может быть!

— Мне нужно кому-нибудь рассказать. Пожалуйста, няня, выслушай меня. Это случилось неделю назад…

Азалия быстро и бессвязно начала рассказывать. Её голос дрожал. Лицо Ниэлы с каждой минутой становилось все строже и холодней. Наконец, резко высвободившись из объятий девушки, она произнесла:

— Как ты могла, Азалия, сделать это? Я слушаю тебя, смотрю на твоё красивое лицо, и не понимаю, как дочь моей госпожи, моя воспитанница, могла предать память о своих родных, растоптать честь семьи де Резни? Как ты могла забыть священную клятву возмездия…

— Но, няня, — взмолилась девушка, — дети не должны отвечать за грехи отцов, ты же сама меня этому учила! Граф де Берн, из-за которого погибли мои родители, давно мёртв, а его сын…

— Его сын жив по твоей милости! — оборвала её Ниэла, — о, Боже, как я дожила до этого дня… Эта девочка, которую я растила и лелеяла как собственную дочь, предала свою семью ради преступной любви! Нет, Азалия, нет тебе моего прощения, ты его никогда не получишь. Оставь меня, не прикасайся ко мне, — она выбежала из церкви, закрыв лицо руками.

Азалия медленно опустилась на холодный каменный пол. Всё было кончено. Она чувствовала себя самой несчастной из всех, живущих на земле.

Ни она, ни Ниэла не видели, как у окна мелькнула чья-то тень. Этот человек не пропустил ни слова из их разговора.

Барон сидел в своём любимом кресле у камина и читал письмо, когда к нему в кабинет ворвался Карл:

— Отец, это невозможно. Вы не представляете, что я узнал!

Нестер внимательно посмотрел на него.

— Судя по всему, новости плохие. Умер король?

— Да причем здесь король, — Карл с силой сжал руки, — эта девчонка, Азалия, предала нас! Жанна подслушала её разговор со старухой. Твоя любимица спасла жизнь де Берну, там в лесу.

На лице старика не отразилось ни малейшего волнения:

— Вот как! Ты думаешь, что сообщил мне важную новость? Я уже давно подозревал, что это так. Сердце у женщин обычно сильнее разума, и Азалия — не исключение.

Молодой Нестер был далеко не так хладнокровен:

— Если бы я тогда не промахнулся, — повторял он, нервно расхаживая по комнате. — Теперь я всё знаю, вот в чём причина её холодности, равнодушия. У меня есть соперник!

— Замолчи, Карл, ты мне надоел, — оборвал его старик. — Неужели ты думаешь, что мои планы могут рухнуть из-за глупости одной-единственной девчонки? Жаль, конечно, что не удалось покончить с де Берном и захватить бумаги, но это никуда не уйдёт. Но придётся поторопиться. Сегодня я получил письмо от госпожи Амальды. Это — одна из ближайших подруг королевы, она с радостью готова оказать тебе свою протекцию. Разумеется, если ты приедешь с молодой женой.

Худое лицо Карла то вспыхивало, то бледнело.

— Отец, вы так и не назначили день.

— Ровно через неделю. Отдай приказ стражникам под предлогом возможности нападения не выпускать из замка Азалию, пусть слуги тоже следят за ней. Ну, и, разумеется, девушка ничего не должна знать об этом. Веди себя с ней, Карл, так, будто ничего не знаешь. Ступай, сынок.

Старик прижал руку к сердцу. В последние дни он чувствовал себя хуже, чем обычно. Если бы удалось выполнить всё, что он задумал, он спокойно бы встретил смерть. Азалия тоже серьёзно его беспокоила. Лицом и фигурой она очень похожа на мать, но характер у неё отцовский: твёрдый, волевой. Она ничем не напоминала робких светских барышень, своих ровесниц, и старик подозревал, что с ней еще будет немало хлопот.

Впрочем, что ему до всего этого! Жизнь прожита зря: пятьдесят три года богатства, роскоши, удовольствий, — и какой печальный итог. Теперь можно признаться самому себе: он никогда не был счастлив.

Единственная женщина, которую он любил, предпочла другого, сын и наследник стал совершенно чужим человеком. Их объединяли лишь тёмные дела и интриги, но по-настоящему тёплых чувств никогда не было. Но почему же упрямая память возвращается назад, почему он снова и снова видит её перед собой?

«Когда же ты уйдёшь, Диана? — спрашивал он, — почему ты не оставишь меня, почему?»

Карена тихо вошла в комнату:

— Вы звали меня, тётя?

— Да, дорогая. Пожалуйста, закрой дверь. Я не хочу, чтобы нам помешали.

Марьяна Берн лежала на кровати, закрыв глаза. Свечи, горевшие на столе, бросали красноватый отблеск на её бледное лицо, руки были безвольно опущены вдоль тела. Карена с испугом смотрела на неё: она привыкла видеть свою тётю бодрой и энергичной, и эта внезапная слабость поразила её:

— Вам плохо, тётя? Хотите, я позову врача?

— Нет, никого не надо. У меня к тебе очень серьёзный разговор, от которого зависит твоё будущее.

Наступило молчание.

— Карена, как ты относишься к моему сыну? — неожиданно спросила графиня.

Девушка вздрогнула:

— К Ральфу? Но тётя, я не понимаю…

— Говори прямо, Карена.

— Я люблю Ральфа, — быстро ответила девушка, — он очень хороший. Но почему вы спрашиваете?

— Потому что я хочу позаботиться о твоем счастье и счастье моего сына. Твоя мать поручила мне тебя, и я сделала для тебя всё, что было в моих силах. А теперь… мне нужна твоя помощь.

Девушка схватила руку графини и поцеловала её:

— О, тётушка, я с радостью помогу вам. Я люблю вас всем сердцем!

— Я знаю, — Марьяна устало улыбнулась, — а теперь сядь и выслушай меня. Эту историю я рассказываю только второй раз, до сих пор я молчала об этом. Мой сын уже всё знает, пусть теперь узнает и дочь.

Графиня снова замолчала, глядя в потолок, словно вспоминая далёкое прошлое. По её лицу то скользила улыбка, то печальная тень, наконец, она заговорила:

— Это было давно, больше двадцати лет назад. Я была такой же юной, как ты, Карена, хоть и далеко не такой красивой. Наша семья жила в большом особняке в столице, у нас было много друзей, но самые дружеские и тёплые отношения мы поддерживали с графом де Берн и его родными. Виконт Теодор де Берн, высокий обаятельный юноша, с открытым и честным лицом, был частым гостем в нашем доме. Не буду скрывать, виконт мне очень нравился, и он тоже был всегда крайне внимателен ко мне. Мои близкие надеялись, что мы поженимся, и я тоже мечтала об этом. Но мои детские иллюзии рассеялись после первого бала в королевском дворце.