Ольга Ярошинская - Ведьма по наследству [litres]

– До встречи через месяц, – сказал он, и инкуб, шипя от злости, исчез.

– Спасибо! Спасибо! – Я выбежала на крыльцо. – Ты так меня выручил!

– Я всегда отдаю свои долги, ведьма, – ответил оборотень. В спутанных темных прядях застряли сухие листья, бок чернел от крови, смешанной с грязью.

– Может, хочешь зайти? – предложила я. – Обработать раны?

Лютый повернул шею, пытаясь заглянуть себе за плечо. Царапины, оставленные когтями демона, затягивались на глазах.

– Может, хочешь помыться или поесть? – не сдавалась я.

– Прости, ведьма, я этот дом пока что видеть не могу, – поморщился он. – Я пришел, потому что знал: инкуб явится сегодня, они с бабкой устраивали свои игрища прямо у меня под носом.

– Постой, то есть пока ты стоял в доме, ты все видел и слышал? – спросила я.

– О да! – сказал Лютый и многозначительно посмотрел на Юлю. Та вдруг залилась краской, опустила ресницы. Он шагнул к ней, и тут его нос дернулся, зрачки в светло-карих глазах стали крошечными, как точки. – Не знаю, кому ты успела насолить, ведьма, но на твоем месте я бы не стал есть это яблочко.

– Отравлено? – Мы посмотрели на красивое розовое яблоко у порога.

Лютый кивнул.

– Я забегу к вам вскоре. А сейчас мне хочется насладиться свободой.

Он подпрыгнул, позвоночник выгнулся дугой, штаны, треснув по швам, упали на траву, и волк приземлился перед нами на четыре лапы. Он щелкнул зубами и помчался в лес, где над еловыми верхушками повисла бледная луна.

Я закрыла дверь. Прямо гора с плеч! Я так переживала из-за договора с инкубом, и все так замечательно разрешилось.

– Мы обе могли умереть, – прошептала Юля, глядя на яблочко, как загипнотизированная.

– Да уж, классика жанра – отравленные яблочки. Ты запомнила эту тетку?

– Она такая средняя, – Юля нахмурилась, пытаясь сосредоточиться, – ну знаешь, и рост, и вес, и даже глаза непонятного цвета, то ли серые, то ли карие… Что теперь с ними делать, с яблоками?

– Предлагаю сжечь. Я в последнее время поверила в очистительную силу огня.

– Как думаешь, кто их подсунул?

– Номер один в моем списке – Парнаска. Он реально на ведьм ополчился, в общем, у него и повод есть. Копыта – раз, внеплановая прополка огорода – два. К тому же он таверну держит, наверняка разбирается, как людей травить. А если судить по запахам, так я вообще диву даюсь, как все его клиенты не перемерли. Это три.

– Так может, достанешь свою красную книжицу? – предложила Юля.

– Воевода приедет – и пусть разбирается, – ответила я. – Может, это и не Парнас. Может, это вообще Амаранта.

– Она же царица!

– Так что? Думаешь, три жены Ивана своей смертью умерли? Ты веришь в эпидемию несчастных случаев? Если Амаранта их всех прикончила, что ей стоит отравить какую-то ведьму?

– Зачем ей это?

– А зачем она приходила в Запоры, да еще инкогнито?

– Но ты ведь даже не уверена, что это была она! Хотя, знаешь, есть что-то общее в том, как я не могла вспомнить внешность царицы, и как сейчас образ тетки расплывается в моей памяти…

Я помолчала. А потом вдруг вспомнила еще кое-что, что меня терзало:

– Юля, вот когда я сказала Лютому, мол, ты что, все видел и слышал, пока стоял в доме, он так выразительно на тебя посмотрел и сказал – о да! Что он имел в виду?

– Я не хочу об этом говорить, – выпалила подруга и убежала наверх.

Я проводила ее недоуменным взглядом и пошла на кухню. Заварила себе чаю, насыпала в пустую миску кота корма, плеснула в блюдце воды. Разведя костер на старом пепелище, где совсем недавно палила хлам бабули, отнесла в огонь корзину, не забыв забрать и яблочко у порога. Пламя облизало вмиг почерневший плетеный бок, пробежалось по округлой ручке.

Устроившись на своем любимом месте – на крылечке со стороны сказочного мира, я с наслаждением выпила чай под стрекот кузнечиков, треск костра и тихое чавканье, с которым тяпка выкорчевывала сорняки из земли. На глаза попался договор с инкубом, я разгладила листок на колене, вчиталась в текст при свете костра.

С обязательствами ведьмы мы разобрались. Наверное, мы с Юлькой могли бы справиться и сами. Но проверять, насколько далеко мы могли бы зайти, причиняя боль, не хотелось. Как бы потом мы смотрели друг другу в глаза, если перед этим всю ночь мучили несчастного Тэйлора Лотнера? Я пробежала глазами вниз по тексту и едва не уткнулась носом в листок, пытаясь разобрать буквы при пляшущих отблесках огня.

«Обязательства демона: предоставить отсрочку от ада сроком один год».

Я проснулась от утробного воя, пробирающего до мурашек; внизу что-то загремело, покатилось. Вскочив с кровати, я схватила за длинную ножку торшер, выглянула в коридор и чуть не поседела, когда на меня прыгнула Юля.

– Вася! Снова началось! – истерически прошептала она.

– Юля! Я тебя чуть лампой не огрела!

Внизу опять загремело, вой сменился тихим отрывистым рявканьем. Мы осторожно спустились по лестнице. В зале никого не было. Шестиугольная дверь под столом не подавала признаков жизни.

– Это на кухне, – озадаченно сказала я. Уже увереннее прошла вперед, включила свет. Грех стукнул лапой по пустой жестяной миске, и та с грохотом покатилась по полу.

– Мррмяа-а-аууу! – завыл кот.

– Вот ты… мурло, – сказала я, опуская торшер на пол.

– Грешно так пугать бедных девушек! – Юля рухнула на табуретку, прижимая руку к груди. – У меня до сих пор сердце колотится, как ненормальное.

– Такое чувство, что он знает о том, что я обязана его кормить. – Я поставила миску на место, насыпала корм. – Куда тебе столько? Вон какой мелкий!

Грех презрительно посмотрел на меня и ткнулся мордой в еду.

– Все, я спать! – Юлька ушмыгнула на второй этаж, а я осталась с котом. Осторожно протянув руку, погладила спину с хрупкими выступающими позвонками. Грех замер на мгновение, дернул рваным ухом и продолжил трескать.

Воевода появился ровно через две недели, как и обещал. Мы как раз сажали пророщенные семена тыквы. Тяпка рыхлила одинаковые круглые лунки, я опускала туда маленький зеленый росток, осторожно прикапывала, Юля поливала из лейки. После жарких споров решено было живую воду не добавлять. Вдруг и лейка оживет, кто знает, может, у нее окажется склочный характер. Понадеялись, что и без магии нам удастся собрать урожай.

– Привет, Ярополк! – сказала Юля, отбрасывая прядь волос с глаз.

Сердце мое ускорилось, кровь прилила к щекам. За время отсутствия воеводы я успела убедить себя, что ничего особенного к нему не чувствую. Естественно, я симпатизирую мужчине, который практически вынес меня из огня, как иначе, но не более.

Я выпрямилась, посмотрела на него – плечи широченные, глаза голубые-голубые, улыбаются, на скуле свежий шрам. Не успев осознать, что делаю, подошла, протянула руку, чтобы погладить по щеке, спохватилась, что пальцы испачканы землей, смутилась…. А он перехватил мою руку и поцеловал в запястье.