Юлия Буланова - Серебряные крылья [СИ]

— Я не хочу кофе.

— Значит составишь мне компанию.

— Извини, но лучше я составлю компанию Диане. Она в ней нуждается больше.

— Сомневаюсь. С ней сейчас Рудольф, а я одна и жутко хочу кофе. Желательно с коньяком. Это был сущий ад, а не перелет. Но мой жених выбрал вариант «быстро», а не «с комфортом». Пойдем.

— А если я не хочу оставлять твоего жениха наедине с моей невестой?

— Уже невесты? А ты времени зря не терял. Быстро окрутил девчонку. По поводу же твоих желаний… хотеть или не хотеть ты можешь чего угодно. А поступать должен так, как будет лучше ей. Сейчас самое разумное, что ты можешь сделать — отступить в сторону. Рудольф сможет успокоить ее лучше, чем ты. Хотя бы потому, что сам пережил нечто подобное. У него тоже была серьезная травма. После такого на сцену не возвращаются. А он смог. И готов сделать все, чтобы и Диана вернулась.

— Зачем это ему? Дана для него — никто. Не состоявшаяся подчиненная. С чего такая забота?

— Чувство вины, — Катрина покачала головой и отвернулась от приятеля по детским играм. — Неужели не помнишь, чего он хотел?

— Нет.

— Забрать ее. Предчувствие у него было нехорошее. Но мы вместо того, чтобы к нему прислушаться, обсмеяли. Убедили, что ничего ей в Артенийской Академии не грозит. Теперь он винит себя в произошедшем. За то, что поддался уговорам. За то, что не уберег, хотя мог бы. Нет, Вадим, ну, правда. Не мешай. Только хуже ведь сделаешь. Ей нужно поговорить с тем, кто ее понимает.

— Я тоже ее понимаю.

— Ты ее любишь. Смею на это надеяться. А понимать ее может только такой же одержимый балетом, как она сама. Ни ты, ни я их до конца не поймем. А теперь пошли пить кофе и завтракать. Ты, если честно выглядишь просто ужасно. Бледный. Синяки под глазами. Да и шатает тебя вполне ощутимо. Вот съешь яичницу с беконом и тебе сразу полегчает. Гарантию даю. Пойдем! Яичница, кофе и пончики ждут тебя.

Устоять мойор не смог. Может все дело было в том, что позавтракать ему, и правда, хотелось. Голодные обмороки совершенно не идут боевым офицерам. Но скорее всего дело было в том, что Кати в детстве была заводилой и настоящим лидером малышни. Вадим много лет назад признал за ней право командовать. А сейчас она говорила правильные вещи.

Хотя, когда Катрина Андраши — эта очаровательная заноза была неправа? Вадим, собственно поэтому и позволял ей быть ведущей в их тандеме, что ему осточертело слышать ее: «Ну, почему ты меня не послушался? Я же тебе говорила».

Завтрак проходил в гробовом молчании. Вадим хмурился, нервно ерзая на стуле. Он ел быстро, но достаточно аккуратно машинально пережевывая ломтики жаренного картофеля. Катрина бросала на него насмешливые взгляды, наслаждаясь черным кофе с пончиком. Женщина, глядя на приятеля по детским забавам полюбопытствовала:

— Ревнуешь?

— Вот делать мне нечего!

— А чего тогда нервничаешь? Предлагаю расслабиться.

— И получай удовольствие?

— Да, — Катрина растянула губы в довольной улыбке.

— Издеваешься?

— Да.

— Заноза!

— Можно подумать, что ты ожидал от меня чего-то другого. А если серьезно, чего ты дергаешься?

— Неспокойно мне. Не могу долго находиться вдали от нее.

— Неужели до сих пор не отошел? — Картина закатила глаза. — А, вообще… как тебя угораздило влюбиться? Малолетка же! То есть, я все понимаю. Она очень красивая. Обаятельная. И такая невинная. Как тут устоять?

— Вот ты и ответила на свой вопрос. И, да, не отошел. Дана чуть не умерла. Ты, вообще, представляешь себе это? Она же почти ребенок. А за свою короткую жизнь дважды чуть не умерла.

— Тебя это, кстати, не смущает?

— Что?

— То, что твоя Диана — почти ребенок?

— Так я и не собирался спешить со свадьбой. Думал у нее будет время немного повзрослеть. Но ей придется взрослеть, будучи замужней дамой.

— Разумно ли это?

— А что еще мне остается?

— Спешка еще никого не доводила до добра. А навязанный брак редко оканчивается чем-то хорошим.

— Можешь предложить лучший способ ее защитить?

— Пожалуй, нет.

— Вот помолчи тогда. Я вообще-то по-другому представлял собственную свадьбу.

— И как же? Интересно, о чем мечтают мужчины? Неужели о роскошной церемонии, море цветов и сотне гостей?

— Об этом мечтают лишь юные барышни. Хотел видеть сияющее лицо своей будущей жены. И уж никак не… — мужчина резко оборвал себя. — Ладно, закрыли тему. Я не склонен сейчас изливать душу. Прости.

— Даже старому другу?

— Да, Кати.

— Понимаю. Что бы ты обо мне не думал, я действительно понимаю.

— Хорошо. Ты мне лучше вот что скажи. Ты все еще курируешь Миссии Милосердия?

— По мере сил и возможностей. Но мне кажется, что толку от этого нет. Мне двух жизней не хватит, чтобы навести там порядок.

— Я готов помочь.

— Решил, наконец, бросить свою армию и заняться действительно важным делом?

— Что-то вроде. Не обещаю разобраться со всеми, но Артенийский филиал данного заведения беру на себя. Но начну этим заниматься только когда Дане станет лучше.

— Само собой. С чего думаешь начать?

— Не знаю, если честно. С разведки, наверное.

Катрина помолчала минуту, словно прикидывая что-то в уме, а потом заразительно расхохоталась.

— Что? — Такая реакция приятельницы Вадима обескуражила.

— Я себе представила, как… ты… ой, не могу… — женщина с трудом отдышалась. — Зная тебя, спорить готова, что это будет разведка боем. Только помни, что мы все же не на войне. Хотя, нет. Забудь о моих словах. С этими бюрократами, которые непробиваемой стеной стали между этими несчастными детьми и нормальной жизнью, церемониться нельзя. Делай то, что посчитаешь нужным. И знай, что я готова оказать всестороннюю поддержку твоему начинанию. Нужно, кстати, познакомить тебя с несколькими людьми. Главное сдвинь ситуацию здесь с мертвой точки. Хоть на сантиметр.

— Ты мало в меня веришь.

— Я лучше себе представляю, с чем тебе предстоит столкнуться.

— Справлюсь.

— Не сомневаюсь. Кстати, раз уж ты решил несколько облегчить мою жизнь, то с меня должок.

— Глупости не говори. Там такое твориться, что я в стороне остаться все равно не смогу. Но когда Рудольф тебя совсем уж достанет — дай знать. Приведу его в чувства. Он на твоей девчонке помешался просто. Если бы не знала, кто ее родители, подумала бы, что это грешок его молодости.

— А ты в курсе, кто ее родители?

— Конечно. Можно подумать, это так сложно узнать. Хотя… что для нас легко, для других неосуществимо. Признаюсь тебе. Я вначале все же думала, будто Рудольф действительно ее отец. Ей семнадцать. Ему сорок два. К тому же они чем-то неуловимо похожи. Решила разобраться.

— И как?

— Разобралась? Легко. Пара звонков и у меня полный доступ к базе того приюта, где Диана провела первые пять лет жизни. Ее личный файл. Там были сведения о ее родителях. Нет, не имена. Но по идентификационному коду найти человека дело двух минут.