Юлия Буланова - Серебряные крылья [СИ]

— А знаешь, как эта бедняжка со мной разговаривала? Будто я — пыль под ее ногами.

— Но ударить пыталась не она тебя — ты. И не надо сейчас изображать жертву. Даже если тебя провоцировали, могла бы и сдержаться. Хотя, о чем это я? Ты и сдержаться? Разве такое возможно?

— Ильдар, я, конечно, твое возмущение разделяю, но все же остынь. Это решение должна принять сама Этери.

— Какое? — юноша нахмурился, почувствовав, что потерял нить рассуждения директора.

— Готова ли она, приняв помощь? Возможно, в ее планы входит не учеба и попытка добиться в этой жизни хоть чего-то. Мы живем в либеральном обществе. Право выбирать свою жизнь у нас закреплено в Конституции. Если она хочет сидеть в тюрьме среди тех, кто не способен соблюдать закон, ее дело. Я не стану тратить силы на тех, кто уже решил, что его или ее сиюминутные порывы имеют приоритет перед законом.

— Вадим, — осторожно произнесла Диана, коснувшись плеча мужа. — Не дави.

— Сколько тебе было лет, когда ты решила поступить в Танийскую Академию, — спросил мужчина, переведя на нее усталый взгляд.

— Не помню. Лет в десять, наверное.

— То есть ты в десять лет готова была выбрать собственное призвание и сквозь боль и слезы идти к нему, а она в свои шестнадцать-семнадцать не способна ответить на простой, в сущности вопрос: «Согласна ли она принять помощь и в дальнейшем вести социально-приемлемый образ жизни или же нет»?

Ильдар все же не выдержал и хорошенько встряхнул одноклассницу. Она едва на ногах удержалась, но это помогло. Этери опустила глаза и едва слышно произнесла:

— Согласна.

— Вот и славно. На этом предлагаю инцидент считать исчерпанным. Предлагаю всем вернуться к своим делам. Дана, я так понял, ты остаешься?

— Да.

— Хорошо. Ильдар, ты…

— Я здесь побуду. Там и без меня найдется, кому малышню плавать учить. Не один же я это умею.

— Спасибо, — мужчина коротко кивнул воспитаннику, и юноша просиял.

— Этери, ты пойдешь со мной и пока не приедет специалист из реабилитационного центра, на шаг от меня не отойдешь. И запомни, твое разумное поведение — залог твоего будущего. Очень давно, когда я был примерно в твоем возрасте, один из моих преподавателей… литературы, кажется, сказал, что спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Рекомендую подумать над этой мудрой фразой.

Минут через десять все вернулось на круги своя. Дети, младшие ребята, потеряли к скандалу всяческий интерес и с азартом переключились на игру в салочки. Ученики средних классов обсуждали Этери еще где-то с час, но вскоре эта тема им наскучила. А вот старшие успокоиться никак не могли. Девушек совершенно выбило из равновесия сегодняшнее происшествие. И если раньше они Диану немного дичились, то теперь между ними настоящая зона отчуждения выросла. И с этим нужно было что-то делать.

— Кого научить правильно накладывать макияж? — спросила она нарочито-бодрым голосом.

Старшеклассницы помимо воли вскинули лица к ней. Некоторые даже сделали пару несмелых шагов в сторону жены их нового директора.

— Сам макияж бывает нескольких видов. Для использования каждый день лучше всего подходит неброский дневной. Вечерний более яркий. Свадебный выделяется подчеркнутой романтичностью. Деловой макияж…

Дана воодушевленно что-то лепетала о фактуре, цветах и прочих малопонятных Ильдару вещах. Паренек ее не слушал. Просто сидел на полу в нескольких метрах от нее и смотрел как она жестикулирует, кивает, поощряя вопросы девчонок и любовался, наверное, ее одухотворенной красотой, как любуются картиной.

— Ты у нас в телохранители заделался? — насмешливо спросил Андрей, присаживаясь рядом. Он провел пальцами по коротким рыжим волосам все еще мокрым от воды и бросил на приятеля испытующий взгляд.

— Что-то вроде.

— А зачем, если не секрет? Ты же вроде к начальству никогда не подлизывался.

— Ты не поймешь.

— Ладно тебе, — фыркнул рыжий. — Не совсем же я дурак. И смеяться не буду, даже если скажешь что-нибудь совсем идиотское.

— Для нашей Миссии со дня ее открытия никто не сделал больше, чем Аверин на последние несколько дней. Он Дениса спас. Ведь если бы не его вмешательство, не было бы уже мелкого. Меня из карцера вытащил. С Этери более чем мягко обошелся, хотя я сам готов был придушить ее голыми руками. И при этом слабины не дал.

— Кремень-мужик. А жена его… я думал, светопреставление будет. Но ничего. Обошлось. Она его успокаивать даже пыталась. А еще, мне эта красотка кажется знакомой. Но где я ее видел, вспомнить не могу.

— Андорский театр. Диана Вирэн — единственная, кто выжил в том теракте. В прошлом году по этому поводу СМИ большую шумиху подняли.

— Кажется, было что-то такое. Потом еще писали, что она за какого-то болатея у которого дед — большая шишка, замуж выскочила. Так это что получается? Наш директор не так прост? Круто. Но ты так и не сказал, почему в няньки подвязался?

— Добром за добро отплатить хочу. Я лично у него в долгу. За помощь… мне самому и нам всем.

— Ладно тебе.

— Я так чувствую. А еще мне стыдно. За то, что допустил нападение на Диану. Аверин ведь действительно много для нас сделал. Хотя о нашем существовании узнал совсем недавно. А мы его как будто бы предали. Ну, сам посуди. Он, чтобы девчонок развлечь позвал свою жену. И вряд ли он мог подумать, что ее здесь может кто-то обидеть.

— Да, уж. Такое ему в голову точно прийти было не должно. Знаешь, как меня Аверин отчитал, в тот день, когда Чаплина выставили? У меня уши потом полдня горели. За то, что я, видите ли с Настей невежливо разговаривал.

— А мы ведь прекрасно понимали, что его жену не просто могут — постараются обидеть. Идиотов же везде хватает. В том числе среди нас.

— Ты поэтому сейчас сидишь и ее караулишь? Сомневаюсь, что после истории с Этери кто-то решится жену директора и пальцем тронуть. Всем ясно, второго, покусившегося на его сокровище он не пощадит.

— Лучше не рисковать. Вдруг кто-то из не особо умных решит, что его снова спровоцировали?

— Знаешь, я думаю, ты прав. Без присмотра жену Аверина оставлять нельзя. Мало ли что? Как ты правильно заметил, идиотов хватает везде. Надо нашим сказать, чтобы приглядывали за ней так же, как за мелкими. В конце концом, это меньшее, что мы можем сделать для того, кто хотя бы пытается изменить здесь все к лучшему.

Вадим нежно поглаживал тыльную сторону ладони жены, которая уютно устроила свою головку на его плече.

— Давай, закажем на дом чего-нибудь жутко вредного? Пиццу, например? И вина. Красное-полусладкое, думаю, подойдет.

— От пиццы толстеют. И алкоголь тоже нельзя. Мне. Ты в своем выборе свободен.

— Нет. Я хотел выпить вина в компании прекрасной девушки. И отметить первое чрезвычайное происшествие вверенном мне коллективе. Точнее то, что оно обошлось без жертв и репрессий. Хотя, я не понимаю, как сдержался. До сих пор прибить ту дрянь хочется. Надо было вызвать полицию.