Марина Андреева - 400 страниц моих желаний

Захрипев, я едва не осела на ступеньки, но мужчины продолжали меня держать. Перед глазами всё плыло, остались чёткими лишь серые исполненные тревоги глаза незнакомца, чьи черты мне были до безумия знакомы по минувшему сну. Кажется, он что-то говорил, но я не разбирала звуков. Смотрела и одновременно чувствовала обращённый на меня взгляд других, зелёных глаз.

Постепенно боль начала отступать.

— Какой срок у вашей жены? — спрашивал мужчина.

— Шесть месяцев, — мгновенно ответил Павел, даже и не подумав сообщить, что я ему вообще-то не жена.

— Далеко живёте?

— Через дом…

— Пойдёмте, надо её осмотреть, — деловито изрёк незнакомец и меня поразил тот факт, что Паша безропотно позволил ему вести меня к дому, поддерживая одновременно с другой стороны под руку.

Кто этот человек? По какому праву собирается меня смотреть? Врач? Что-то не похож. Ни то чтобы он слишком молод. Лет тридцать пять, может и сорок. Но… Он мужчина в конце концов!

От одной мысли о том, что этот некто сейчас у меня дома будет осматривать меня как самый настоящий гинеколог, меня бросило в жар и я попыталась вырваться. Получилось слабовато.

— Мил, успокойся, это доктор, — поглаживая меня по руке, отчего по телу разбегались мурашки, прошептал Паша.

— Что случилось? — послышался взволнованный мамин голос.

— Ей плохо стало, — отозвался друг. — С нами врач, он сейчас её осмотрит.

— Да-да, пойдёмте, — запричитала мама, чем ещё больше меня смутила, я-то успела понадеяться, что она сейчас всех отошлёт прочь и просто-напросто вызовет обычную скорую.

Словно в каком-то бреду я тупо переставляла ноги, безропотно идя туда куда ведут. Дома мама тут же провела нас в мою комнату. Мужчины помогли мне улечься на кровать.

— Я вымою руки, помогите ей раздеться, — распорядился сероглазый.

Самое ужасное заключалось в том, что я не просто не в силах была сопротивляться, наблюдая за происходящим будто во сне, я даже сказать ничего не могла! И не потому что мне было плохо или больно, нет, боль уже отступила, но осталась какая-то странная апатия. Где-то далеко, в глубине сознания я возмущалась происходящим, а внешне просто терпеливо сносила всё что со мной делают.

Пока я копалась в собственных мыслях, Паша помог маме снять с меня обувь и верхнюю одежду. Вернулся сероглазый. Закатал рукава на рубашке, присел возле меня на кровать. Сначала взял меня за руку, посчитал пульс, приметил лежащий на столике тонометр, и жестом попросил передать приборчик ему. Приподнял мне веки, заглядывая в глаза. Попросил проследить за его пальцами. Затем, совершенно спокойно задрал у всех на виду мой свитер, без малейшего намёка на смущение приложившись ухом к грудной клетке. В этот момент я едва не растаяла, столько скрытой нежности было в его прикосновениях. Я лежала едва дыша, потому что запах его шампуня показался настолько вкусным, что хотелось подтянуть его голову к носу и вдыхать, вдыхать, вдыхать… Мужчина наконец-то отстранился. Ощупал мой живот. Кажется, он что-то спрашивал, но смысл слов уплывал. Потом он куда-то ушёл, и рядом очутилась мама. Она гладила меня по руке, что-то шептала. Паша тоже всё это время был поблизости, я ощущала его присутствие, но он больше не подходил, оставаясь вне поля зрения.

Я только начала приходить в себя и собиралась спросить: что произошло? И тут же в комнате вновь появился тот же сероглазый мужчина. В руках он держал какой-то чемоданчик. Дальнейшее больше напоминало кошмар: меня осматривали прямо на собственном диване самыми настоящими гинекологическими инструментами в присутствии мамы и возможно Паши! В завершении, мужчина достал шприц, набрал в него какое-то лекарство из ампулы и сделал мне укол. Спустя буквально пару секунд я ощутила, что в полной мере возвращаюсь в реальность: вернулись все звуки, чёткость окружающих предметов.

— Ей нужен покой, — произнёс мужчина, укладывая в свой чемоданчик инструменты. — Супругу лучше бы перебраться на раскладушку. Во время беременности женщине сложно найти удобное положение, а у вашей жены двойня… Этот диван слишком узок для двоих.

После этих слов пришло осознание, что всё это время Паша действительно не выходил из комнаты. Кошмар! Я тихонечко застонала, чем тут же привлекла внимание доктора.

— Что-то болит? Как себя чувствуете? — тут же всполошился он.

— Всё хорошо, спасибо, — отозвалась я, при этом искренне желая провалиться сквозь землю от стыда.

— Вот, я записал свой номер телефона. Если что-то пойдёт не так, сразу же звоните, я живу буквально через пару домов от вас…

— Спасибо, — отозвалась мама. — Вот вам…

— Что вы, не надо, — запротестовал мужчина, которому мама видимо пыталась дать денег.

— Я, наверное, поеду, — подошёл ко мне Паша в то время пока мама провожала врача.

Так и подмывало съязвить на тему — к Леночке, но я всё же сдержалась, лишь кивнула. Наконец-то мы с мамой остались вдвоём.

— Кто это был? — спрашиваю, надеясь, что ей-то мужчина представился.

— Андрей, отчество он не назвал. Недавно к нам в посёлок переехал, я уже встречала его несколько раз в магазине.

— Ты же людей в лица со сто сорок пятого раза запоминаешь, — удивилась я.

— Так-то да, но этот почему-то запомнился. Ты лучше объясни, что случилось? Андрей сказал, что твоё состояние результат чрезмерного волнения, что в твоём положении вредно. Неужели всё же с Пашкой поссорились из-за этой мымры?

— Мы с ним не разговаривали, — буркнула я.

— О ней? Зря. Стоило бы расставить все точки над «И».

— Мам, мы вообще не разговаривали! — вздохнула я и попыталась встать.

— Успокойся! Лежи. Андрей сказал, тебе на пару дней постельный режим строгий нужен.

— Андрей то, Андрей это… — сама от себя такого не ожидая, вспылила я.

— Мила, он врач и ему виднее, что для тебя лучше! Поэтому лежи и не возмущайся. Иначе, как он и предлагал отправлю тебя в больницу.

— Вот только этого мне не хватало, — проворчала я.

— Тогда слушайся, — припечатала мама. — В общем, валяйся. Попробуй поспать. Пойду пока поесть что-нибудь приготовлю.

Она ушла, а я долго ещё лежала тупо глядя в потолок и пытаясь понять: что сегодня со мной было? Неужели действительно настолько переволновалась вчера после новостей об этой девице? И всё равно не понятно, что за детский сад на меня напал. С Пашкой словом не обмолвилась, а потом ещё и… Я тихо застонала, вспомнив о том, свидетелем чего он стал. Какое-то время мысли крутились вокруг сегодняшнего, мягко говоря, странного дня, а потом, я всё же заснула.

Стоило вернуться на Землю, отзвонил Миле, как и обещал. Разговор получился скомканный. Я боялся сказать что-нибудь лишнее, боялся, услышат что-нибудь о Лене и ребёнке, ведь это не тайна, «добрый» Муз вытащил эту историю на всеобщее обозрение.