Полина Флер - Сердце василиска [litres]

– Кто-то не видит, а кто-то встречал, вот, допустим, я, – кивнул Свен и ближе придвинулся к нам. – Они пронеслись совсем рядом! Еще чуть-чуть, и меня бы здесь не было, да! – Он тряхнул косматой головой. – Черные, злые, их глаза горели, как адские угли! А впереди на черном коне летел их предводитель…

– Какой предводитель? – спросила я, и почему-то сердце взволнованно затрепыхалось.

Я видела его во сне, не так ли? Во сне, но не наяву. И в Фессалии ничего не говорили о том, что у всадников есть командир. Интересно, почему?

– Он словно вышел из самого ада, уверяю вас, – поведал мужчина. – Черные латы, черный шлем, из которого горят желтые глаза. И огненный меч! Неподалеку паслась моя бедная Сара, старая лошадь, и рыцарь так рубанул по ней, что от старушки остались одни истлевшие кости.

Свен всхлипнул и тихо зарыдал, жуя неухоженную бороду и утирая воспаленные глаза.

Мне стало жутко. Мы переглянулись и замолчали, слушая только, как в баре разливают по кружкам пиво, а на сковороде шкварчит мясо.

– Вы знаете, откуда всадники приходят? – спросил наконец Ганс.

Мужчина высморкался и покачал головой:

– Никто не знает! Возможно, из пещер или непролазных чащ, что на северо-западе. Но я думаю, они появляются из-под земли. Прямо из пекла!

– Кончай заливать, Свен! – Один из собутыльников хлопнул его по плечу. – В Сару твою молния попала, вот и все!

– Я знаю, о чем говорю! – взвился Свен и рывком отодвинул стул.

Ножки со скрипом проехались по доскам, из щели вдруг выпрыгнуло что-то серое, юркое и метнулось мне под ноги.

Инстинкт сработал мгновенно.

– Мышь! – взвизгнула я.

И, отпрыгнув, сбросила на пол пузатую солонку. Та покатилась по доскам, сверкая белым боком, а мышь кинулась в другой угол, а потом и вовсе пропала из виду.

Мои колени ослабли, и я осела в чьи-то заботливо подставленные руки. Кто-то брызнул в лицо водой. Я приоткрыла веки и увидела перед собой озабоченно склонившихся Шэна и Ганса.

– Все хорошо? – спрашивал альтарец, похлопывая меня по щеке. – Мартин?

– Да, – выдохнула я. – Все…

– Эх ты! Черных всадников поборол, а мыши испугался? – послышался над ухом насмешливый голос.

Я дернулась и обернулась, но капитан не отпустил меня.

– Я… я… – заикаясь, пробормотала вслух, – с детства… боюсь. На мельнице одна… укусила…

– Какая незадача! – качнул головой капитан, его глаза блеснули. – Такой глупый случай, а страх – на всю жизнь. Но теперь-то, надеюсь, все в порядке?

– В полном, спасибо, – выдавила я. – Да отпустите же меня!

– Пожалуйста, – вежливо ответил капитан Фа.

Я встала на ноги, одергивая наряд. Тело горело огнем, колени дрожали, и я не знаю, от чего мне было страшнее: от рассказа о черных всадниках, от своего позора или от того, что Фа Дэ-Мин так нежно придерживал меня за плечи…

– Я… мне надо освежиться, – пробормотала я, решительно шагая к выходу. – Сейчас вернусь.

– Могу проводить! – Фа Дэ-Мин, опередив меня, приоткрыл дверь.

– Не нужно! – Я дернула рукой, словно сбрасывая воспоминание о жарких ладонях капитана.

– Ну, тогда зови, если снова увидишь мышь, – лукаво подмигнул Фа Дэ-Мин. – Если что, я готов защищать тебя от всех мышиных полчищ мира.

– Вот уж спасибо, – скривилась я, но на пороге притормозила, скользнула задумчивым взглядом по капитану.

Он ждал, по-прежнему улыбаясь. Что-то было в его глазах… что-то такое, появившееся тогда, в саду Мейердорфского замка, когда мы беседовали. А может, еще раньше – когда я поила его противоядием.

– Скажите, – запинаясь, спросила я, – ведь это вы прикрыли Ченга, правильно? Почему вы это сделали? Зная, что наказание могло грозить вам обоим.

Капитан пожал плечами:

– Пожалуй, по той же причине, по которой мы все вызвались добровольцами в эту группу. Ты получил две награды, а мы – только погибших товарищей и позорное отступление. Ченг, как и я, хотел сражаться за свою страну. И, как и я, а может, и как ты, Мартин… ведь не зря ты поехал за братом, правда? Мы все хотим доказать другим, но в первую очередь себе, что тоже чего-то стоим.

Комната нам с Шэном досталась небольшая, но уютная. Капитан Фа и Ганс устроились в соседней, Ченг остался на конюшне.

– Будь осторожней, – предупредил Ю Шэн-Ли, едва за нами закрылась дверь. – Иногда один камешек способен обрушить гору. Капитан Фа странно на тебя смотрит, Мэрион.

– Знаю, – удрученно ответила я и устало опустилась на кровать. – Может, к черту этот маскарад?

– Я бы не спешил, – возразил Ю Шэн-Ли. – В Кентарии к иноземной женщине возникнет излишнее внимание, а мне бы не хотелось отбивать от разбойников не только шелка, но и потенциальную рабыню.

– Брр! – поежилась я и шустро забралась под одеяло. – Что за дикарские здесь нравы!

– Какой правитель, такой и народ, – вздохнул альтарец и прикрутил лампу, погрузив комнату в полумрак. – С легкой руки ярла Элдора здесь вовсю процветает работорговля. Женщин с невольничьих рынков поставляют в гаремы Афады и пустынной Канто, их приковывают магическим заклинанием к хозяевам, так что рабыни обречены на вечное служение и становятся игрушкой в чужих руках. Не только сами женщины, но и их дети.

– Шэн, ты меня пугаешь! – взволнованно воскликнула я, поглаживая живот. – Неужели все так плохо?

– Более чем, друг мой, – мрачно сказал Ю Шэн-Ли. – Именно поэтому так важно выиграть войну с Кентарией. Иначе…

Он покачал головой.

«Не бойся, малышка, я никому не дам тебя в обиду», – пообещала дочери.

«И мы не позволим, госпожа», – поддакнул Забияка. После стычки с черными всадниками он понемногу приходил в себя, и я чувствовала, как кулон наливается силой, привычно одаривая теплом.

Меня сморило быстро.

Видимо, после всех переживаний и после разговоров о черной кавалькаде снова приснился этот сон…

Ветер гнал по полю темные волны, и тьмой вспухал горизонт. Они летели из Черного Зеркала – всадники, оставляющие за собой огонь и смерть. И впереди снова был рыцарь в черных латах. Страх опутывал меня липкой паутиной, так что невозможно ни вздохнуть, ни пошевелиться. И я глядела во все глаза, как рыцарь натягивает удила и конь встает на дыбы, выдувая из ноздрей белый пар и огненные искры. А под ним… ох нет! Там была моя девочка! Моя маленькая Тея! Она что-то лепетала, протягивая ручки, и ветер трепал ее темные волосы.

– Назад! – кричала я, но голос тонул в реве непогоды. – Доченька, назад! Не…

Тьма заливала поле, и вот я уже не видела ничего. Сделав над собой усилие, рванула с места и вдруг влетела в чьи-то сильные и заботливые объятия.

– Ну все, уже все кончилось, – шептал знакомый и такой родной голос.

– Тея, – всхлипывала я. – Она…

– Все с ней хорошо, Мэрион, верь мне!