Ольга Романовская - Распутье

— Это значит, что ты передо мной виновата.

Кивнула. Есть такое дело, хотя ведь и Свен постарался.

Муж молчал, красноречиво намекая, что нужно сделать. И я сдалась, потому что саму камнем давило. Поэтому и ляпнула про Андреаса в церкви: само рвалось наружу.

— Прости, — пробормотала, отвернувшись к стене. — Я действительно дурно поступила, рассказав о близости с Андреасом. Рассказала, потому что хотела, чтобы между нами не было лжи, чтобы ты не верил слухам. У нас с Андреасом всё. Как увидела его с той женщиной, даже думать противно. А тут ты… Это больно, Свен, очень больно, а когда женщине больно, она частенько говорит гадости.

— Не надо меня на кухню, Свен, — потёрлась щекой о его руку. — Понимаешь, женщины, они разные. Есть такие, которые бабы, у них детей рожать хорошо получается. А есть те, которые с ума сходят, когда их дома запирают. И мужу они полезнее, когда помогают. Я тоже могу, сам видишь, не дура. Не такая умная, как ты, — тут польстила мужскому самолюбию, — но всё же. Давай я этого ребёночка рожу и пока всё? Потом, может, мне второго захочется, но пока хочу работать. И я очень сильно по родным соскучилась. Отпустишь?

Каюсь, немного переиграла, покривила душой, но именно в притворстве сила женщины. Хочешь вернуться на Землю, изобрази покорность и мнимое поражение. Не следует Свену знать, что я не вступила под стяги домостроя.

Запрокинув голову, заискивающе посмотрела на мужа. Тот поцеловал и хмыкнул. Глаза хитрющие! Неужели раскусил? Да нет, я старалась, интонации выбирала.

— Кто в доме хозяин?

Пошло закрепление материала! Или проверка — тут с какой стороны подойти.

А голос довольный-предовольный!

— Ты, — на провокацию не поддалась.

— А кто хозяйка?

— Я.

А вот следующий вопрос напряг:

— Что надлежит делать хозяйке?

— Стирать, вышивать и рожать? — обречённо переспросила выигравшего словесную игру Свена.

— Мужа любить, — обескуражил он ответом. — Повидаешь ты родных, в середине сенокоса пойдём, если целитель разрешит.

Йес, сработала стратегия!

А лекарь пусть попробует не разрешить, порошки в рот засуну. Этот хмырь мою жизнь не испортит.

Перед глазами встали знакомые пейзажи. Скоро увидимся. Эх, будь моя воля, прямо сейчас бы рванула! Одна. Так в былую жизнь окунуться хочется! С подружками в кино сходить, с мамой по магазинам. И не видеть больше Галании. Никогда. Но нельзя, Ира, придётся сюда наведываться, жить на два мира. Правда, тут я мысленно улыбнулась, Свен пока не догадывается, как часто я это планирую делать. Увы и ах, даже большой дом в Нурбоке не заменит тесной квартирки в Петербурге.

Рука мужа легла на живот, погладила. Затем к ней присоседилась вторая. Тепло, приятно.

— Эм, — с издёвкой спросила, — а как же «работа-мужское-дело-марш-на-кухню»?

Свен продолжал загадочно молчать и гладить.

— Что ты хочешь? — сдалась я.

Нервировало это многозначительное молчание.

— Ну поцелуй уж, — нагло заявил супружник.

Поцеловала, даже обняла.

Свен больше не сердился, пальцами в волосы залез и вполголоса выговаривал за распущенность, несдержанность и несоответствие канонам супруги. Бурчал, но любя, я-то чувствовала.

От сердца отлегло. Кажется, киндер, кирхэ, кюхэ отменяются, а родители-институт-Петербург намечаются.

А в голове вертелось: аптекари, поговори с аптекарями насчёт лекарств. И прибыль, и полезное дело. Сколько жизней спасу, а мир цивилизацией не погублю. Это не оружие, одна польза.

Вот ведь, даже из личного выгоду извлеку! От мужа научилась.

Я горделиво рассматривала себя в самое настоящее зеркало — прихватила с Земли. По сравнению с тем, во что гляделись местные модницы, китайская поделка казалась верхом качества и символом роскоши. Так, обычная голубенькая пластмасса, кругляшек зеркала. Механизм крепления непрочный, через годик развалится, но неважно. Главное, стеклодувы уже бьются над тем, чтобы получить точно такое же зеркало. Свен по моему наущению поговорил с мастерами цехов стекольщиков и ювелиров: амальгаму могут сделать только они.

Сам муж заинтересовался пластмассой, извёл вопросами, что за лёгкий материал такой, как получить. Увы, ответа я не знала, а Всемирной паутины под рукой нет.

— Хорошо, — неохотно буркнул Свен, — откроем Врата, поглядишь в библиотеке своего мира. Магистр доволен, думаю, поможет. Ты ведь, — он метнул на меня грозный взгляд, — не собираешься сбежать?

Оставила вопрос мужа без ответа и продолжила наводить марафет. Повод серьёзный — я приглашена на аудиенцию к его величеству. Личную аудиенцию. С супругом, разумеется, то есть встреча деловая. Догадывалась, речь пойдёт о крупном заказе. Прежний, пробный, пошёл на ура. Королева чуть ли не пищала от восторга, рассказывая, как хорошо и привольно в её положении в новом белье. Ещё бы, корсет так сжимал грудь, а у беременных она постоянно меняется. Вот и моя чуть-чуть, но выросла. Самую малость. Или это сила воображения? Рано на таком сроке, всего третий месяц ношу. Если точнее, два месяца и одиннадцать дней, потому как ребёнка Свен заделал в первую брачную ночь. Надо бы, конечно, врачу показаться. Неизвестно, чем ещё муж наградил. Не доверяю я средневековой мужской гигиене, в том числе, в отношениях.

Счёт времени вела по самодельному календарю. Сделала его на основе местного летоисчисления по лунным циклам и данным реального времени на Земле.

Август уже, месяц сбора урожая. У людей появляются деньги, они спешат их потратить. Вот и предоставим им возможность избавиться от честно заработанного. Завтра открывалась лавка. Мы наконец доделали её. Всё, как я хотела, но с учётом местного менталитета. То есть никакой кричащей рекламы и манекенов, зато скромные продавщицы, швейцар у двери и прилавки, к которым можно подойти и всё попробовать.

Бельё в соседнем зале. Мужское и женское. Я ведь заставила Свена носить трусы! Смех смехом, а ведь это грандиозная победа. Сколько баталий пришлось выдержать, сколько всякой чуши выслушать! Мол, ношение белья летом вредно для мужского здоровья, сопреет, видите ли, у него там всё, нагноится и отвалиться. Когда в первый раз услышала, со смеху прыснула. То есть зимой не отвалится, а летом — так обязательно. Пришлось заняться просвещением и в красках расписать, почему надо беречь своё достоинство. Только Свен не впечатлился и выдвинул главный аргумент: нужду справлять неудобно.

— Так и скажи, что просто не хочешь! — взорвалась я. — Хочешь заработать кожные болезни и импотенцию, то есть мужское бессилие, не носи. А всё это от грязи.

— Так и скажи, что просто не хочешь! — взорвалась я. — Хочешь заработать кожные болезни и импотенцию, то есть мужское бессилие, не носи. А всё это от грязи.