Елена Литвинова - Сюрприз для советника

“Милая Поллин! Я писала уже тебе, что собираюсь принять участие в отборе на звание жены советника, про который ты мне сообщала ещё в прошлом месяце. Никак не дождусь от тебя ответа. Где же тебя носит, моя любимая сестрёнка? Опять королевское задание? Я так хочу тебя увидеть! Представляешь, Т. поселил меня в покои, стены которых полностью покрыты итанийским шёлком! Я в восторге! Не знаю, когда будет магический конкурс, на котором ты и Годвин будете судьями, но я так желаю увидеть тебя, что была бы рада, если бы ты смогла явиться в Огненный Дол пораньше, чем собиралась!

Твоя младшая и глупая сестра Альма Близе.”

Я отдала Лили письмо и попросила отправить его. Дело уже шло к обеду, а подарка для герцога у меня так и не было! Я решила ещё раз разобрать свойсаквояж. Перебирая бутылочки, пузырёчки, коробочки и свёрток с письмами Поллин, которые я бережно хранила, я вдруг почувствовала на дне его что-то подозрительно твёрдое, чего не должно было лежать в моём саквояже.

Я быстро-быстро перетряхнула его ещё раз, и увидела небольшой стеклянный футляр, похожий на футляр для новомодного металлического пера. И тут память опять толкнула меня в воспоминания…

Прошлое…

— Бабушка Эмилия, что это? — на одной из наших встреч с бабулей я увидела у неё в руках шкатулку. Она открыла её, и я разглядела много разных, интересных для меня, семнадцатилетней девушки, вещиц. Там были и коралловый гребень, украшенный розовым жемчугом, и красивый маленький, с ноготок, флакончик, на самом дне которого плескалась тёмно-зелёная капля, и странное перо ядовито-малинового цвета, птиц с таким оперением я в наших краях точно никогда не встречала, да и не читала никогда, да и много всего другого вмещала в себя старинная бабушкина шкатулка из чёрного дерева.

— Это — моя память, Альма. когда человек стареет, что остаётся ему? Только воспоминания… Например, о любви..

— С дедушкой?

— С дедушкой… Скажешь, тоже! Твоего деда я встретила, когда уже отошла золотая пора моей юности, я как раз созрела для семьи. Как ты думаешь, Альма, сколько мне лет?

— Ну не знаю…Если маме — пятьдесят, то Вам, бабушка, лет семьдесят…

— Сколько — сколько твоей матери? — хрустальным колокольчиком засмеялась бабуля.

— Пятьдесят, Валери двадцать семь, а родила она её в двадцать три года…

— Твоей матушке, моей непутёвой дочери, шестьдесят пять лет! Я родила её в сорок, мне уже сто пять!

— Моей матушке уже столько лет? — я сначала подумала, что она шутит.

— Да, деточка! Твоя мама так сильно захотела стать герцогиней, что ей пришлось полюбить твоего отца, вздорного молодого человека, на десяток лет моложе её. В нашей семье передаётся из поколения в поколение, что все женщины выглядят моложе своих лет. Твоя мать подкупила жреца, тот выправил в её документах возраст. И вот, нет взрослой и опытной женщины, есть молодая, неискушённая девушка! Раз, и она уже тер Близе!

— А это что, бабушка Эмилия? — я достала со дна шкатулки красивый футляр, тонкий и длинный, выполненный из странного материала, похожего на стекло и металл одновременно.

— А это я могу подарить тебе, моя деточка, только эту вещь надо будет тебе отдать в своё время своему суженному. Я это сделать когда-то не успела…

А что? Хороший подарок, правда, я не знаю, что там, но явно то, что может пригодиться только мужчине. Будет ли у меня суженный, неизвестно, а это — хороший подарок! Может потом там свою ручку будет хранить! Или ещё что-нибудь, а у меня всё равно валяется уже десять лет без надобности…

А ночью со мной случилось нечто странное… Мне снилось, как я отрываюсь от своего тела и лечу вверх и проваливаюсь вниз — всё это одновременно. На пути у меня появляется серый туман, в котором исчезают запахи, звуки, весь окружающий мир. Я машу руками или тем, что в моём сне мне эти руки заменяет, пытаясь разогнать серую мглу. Меня закруживает, и я оказываюсь стоящей перед каким-то мутным зеркалом, поверхность которого постоянно покрывается рябью, как вода в пруду от ветра. Я дотрагиваюсь до этой поверхности, и под моими пальцами зеркало становится ещё более мутным, но в то же время за её поверхностью начинают прорисовываться очертания какой-то комнаты.

Напротив меня горят дрова в камине, украшенном скульптурами легендарных животных — мантикор и драконов. Я вижу рядом с камином два кресла, повёрнутых ко мне спинками. Кресла кроваво-красного цвета, видятся мне очень чётко и резко на фоне очень тёмной, почти чёрной комнаты. И тут скрипит ножка кресла, как будто кто-то захотел устроиться поудобнее в своём кресле и нечаянно сдвинул его. И тогда я вижу, что они, а значит, и комната, не пусты. В ней находятся двое. Я обращаю внимание, что мне видно только макушки их голов, одна из которых светловолосая, а другая — почти чёрная.

— Ну как, тебя можно поздравить с амантой? — я слышу мужской, молодой, незнакомый мне голос.

Второй человек отвечает не сразу. Он берёт с маленького столика, стоящего между ними, большой бокал и бутылку тёмного стекла, и наливает из неё в бокал коричневый напиток. Я вижу длинные мужские пальцы. Затем, я предполагаю, человек делает глоток и ставит бокал опять на столик.

— Нет, не можешь, — голос второго мне кажется удивительно знакомым.

— Да? И почему же? Только не говори, что отказалась…

— А я и не говорю, это ты сам сказал…

Первый мужчина глухо смеётся.

— Неужели, она девственница?

— Как это не странно, да…

— Не верю! Она точно дочь своих родителей?

— Вне сомнения…

— В таком возрасте, после всех скандалов! Удивительно! И что теперь?

— Теперь? Стандартный договор…

— Я удивлён… Ты не отправил её домой? — первый мужчина взял в руки сигару и подкурил её.

— Нет… не смог…

— И почему?

— Не знаю сам… Представляешь, она вызвала на контанту одну из девушек в первый же день своего приезда за то, что та оскорбила её и её мерзавку-сестру…

— Весело там у тебя! Надо будет как-нибудь вырваться к тебе… Может, присмотрю и себе кого-нибудь…

— Что, накануне приезда невесты собираешься обзавестись новой фавориткой? Смотри, итанийка очень темпераментна, повыдёргивает той все волосы…

— Ладно, ладно, не пугай!

И тут меня понесло обратно в серый туман, из которого я выпала прямо на свою кровать…

Утром я проснулась от того, что ночью случилось нечто важное для меня, судьбоносное, но вспомнить, что это было, я так и не смогла… Лили уже шуршала гардинами, впуская в мою золотую спальню первые солнечные лучи. Я потянулась, и у меня на языке вдруг возникло слово.

— Аманта! — вдруг произнесла я.

— Вы что-то сказали, леди Альма? — спросила у меня Лили. — Извините, если разбудила, время ещё раннее, просто здесь для меня стало больше работы, и приходится так рано начинать…