Мария Веселая - Я родилась пятидесятилетней...

Представив, сколько интересного и полезного можно наворотить с Калленами, изучив само явление вампиризма, я улыбнулась и посмотрела на часы. Скоро меня будет кормить вампир. Главное, чтоб не откармливать…

Эту часть читать можно под замечательного, я бы сказала, гениального пианиста, совмещающего классику и современность HAVASI — Freedom (Drum & Piano)

Эдвард

Не слышать внутреннего голоса своего собеседника было немного странно и непривычно, но ещё более удивительным оказалось делиться своими мыслями и находить понимание в широко распахнутых глазах цвета корицы.

Казалось, что эта девушка видит и легко читает всё, что написано в моей душе, сопереживает, сочувствует… Когда простое обсуждение картины вдруг превратилось в безмолвное покаяние, исповедь, обращённую то ли к тому образу Рафаэля, то ли к этой девушке, умной не по годам? Я не знал. Но в кратком мгновении, пока Белла не опустила свой взгляд, я заметил в ее глазах жалость. Мне не могло это показаться!

Её причины были мне неизвестны, но почему-то я чувствовал: Изабелла Свон меня понимает. Это не делало её сочувствие приятным, но и не оскорбляло. Скорее трогало что-то в душе, волновало. Хотелось открыться ей, быть рядом с ней человеком, обсуждать что угодно, всё на свете, знать, о чём она молчит, о чём мечтает, чего боится…

Почему в её глазах я иногда читаю вызов, а иногда испуг, растерянность? В ней столько странностей, хотя я не могу назвать её поведение неестественным… Невозможно сказать, что она играет или притворяется. Не договаривает — безусловно… Но не врёт, нет.

Если оценивать её поведение в целом, то нельзя описать его каким-то одним словом. Она подстраивалась под ситуацию: то в ней всё женственно, немного томно, почти величественно, то в ней подмигивает детская непосредственность шалуньи, она то храбрая, решительная, то нежная, беззащитная… Всегда до ужаса наблюдательна и проницательна, но иногда настолько же и скрытна. Как будто дразнится загадкой, тайной, но вместо ответных откровений раскрывает все мои секреты, читает по душе, как по открытой книге.

Энигма…

Я спешил встретить Беллу после урока, как встречал её весь день. Испытывая уже привычный дискомфорт от нахождения вдали от девушки с таким притягательным запахом, я не собирался ждать ни минуты, стремясь скорее увидеть её.

Элис моё последнее поведение никак не комментировала, хотя едва увидев, как я загнал Свон к стенке, сестра уже хотела бежать спасать будущую подругу, но досмотрев видение до конца, она успокоилась, а на уроке только и делала, что хихикала надо мной и называла неудачником, пока я напряжённо наблюдал за разговором Майка и Беллы. Этот Ньютон с самого начала мне не нравился. Тон, который он выбрал, я считал недопустимым по отношению к девушкам. К Белле — тем более! Раздражение росло, как снежным комом, а ничего не подозревающий юнец с каждым словом будто испытывал моё терпение… Впрочем, как и Белла… На секунду мне показалось, что она знает, что я ночевал у неё в спальне. Но это невозможно, невероятно. Да, кажется, это была простая оговорка.

Совпадение.

Дойдя до класса Беллы, я стал ждать девочку-загадку, но та задерживалась… В поредевшей толпе школьников я легко услышал её голос, в котором сквозила неподдельная тревога:

— Фил, что с мамой?

Мне пришлось сосредоточить слух на ответе её телефонного собеседника:

— Белла, ты только не волнуйся… Мы в больнице…

Короткий выдох Беллы и её пульс, который я странным образом отличал от других, стал повышаться. Я стремительно вошёл в класс, чтобы, в случае обморока, подхватить Свон…

Она стояла прямо, прижимая к уху мобильник, лицо её было бледным, глаза испуганными.

— Ей делают рентген сейчас, короче, Рене упала… — этот Фил выдавал информацию такими дозами, как будто поставил на то, что сможет довести Беллу до сердечного приступа.

— Откуда упала, куда и конкретно какие последствия, Фил? — Белла неожиданно взяла себя в руки и спрашивала это хоть и напряжённым, но сосредоточенным тоном.

— Да с роликовых коньков она упала, Белла, говорю же, не волнуйся, ушибы локтей скорее всего, ничего серьёзного, — я был готов дать по голове этому парню за все сожжённые нервные клетки девушки, пульс которой начал медленно входить в норму…

Заметив меня, она кивнула. Не сводя с девочки глаз, я забрал её вещи, дождавшись благодарной улыбки.

Пока мы шли в столовую, Белла разговаривала с Филом, давая ему грамотные рекомендации по уходу за женой, потом Рене сама взяла трубку, и дочка шерифа распекала уже её за пренебрежение безопасностью, но удовлетворённо и победно добавила, прощаясь, что с ушибами локтей ни на какую тарзанку мать не пустят…

Белла молча заполняла свой поднос едой, не обращая на меня никакого внимания, пока я разве что не трескался от любопытства:

— Все нормально, Белла? — девушка вздрогнула, явно неожиданно выныривая из своих мыслей. Красное яблоко неловким движением тонкой руки выкатилось из общей корзинки для фруктов и могло бы упасть на пол, если бы я ловко не подбросил его ногой, как маленький мячик, мягко подхватив и предлагая его в раскрытых ладонях, как тот самый коварный плод с дерева Познания.

Ничуть не удивившись моей реакции, девушка, нахмурившись, переводила взгляд с меня на фрукт.

— Кхм… Эдвард, я, конечно, клубнику могу не мыть, но кусать яблоко после твоего ботинка отказываюсь… — забрав из моих рук плод раздора, она попросила миссис Форроу помыть яблоко.

— У тебя интересные отношения с матерью, Белла.

Поджав губы, Белла исподлобья посмотрела на меня:

— Она просто немного ветреная, но с возрастом это пройдет, — она защищала мать так, будто та была её собственной дочерью, а не наоборот.

Я приказал мышцам своего лица не расползтись в предательской улыбке. Эта девочка сама понимает, насколько забавна в своей взрослости?

— Белла, не знаю, сколько лет твоей матери, но тебе-то семнадцать… — я хотел указать на очевидную разницу в возрасте, но Свон меня перебила:

— С половиной! Мне семнадцать с половиной! И через полгода я буду совершеннолетней.

Мне хватило выдержки не закатить глаза, с таким апломбом это было сказано. Забавно, исходя из того, что мне сто четыре…

— Да, Белла, это кардинально меняет дело! — с сарказмом покивал я, расплачиваясь за её обед. Не знаю, считала ли девушка специально, но вышло ровно сорок девять долларов и восемьдесят центов. — Точно не хочешь ничего больше?

— Нет, пожалею тебя, в следующий раз могу угостить я, — очаровательная улыбка девушки, и я опять чувствую, что где-то меня надули…

Представив на мгновение, как Белла кусает красное яблоко, протягивая ко мне своё тонкое запястье, и я с наслаждением впиваюсь в него, смакую чудный и запретный нектар, мне на мгновение стало душно. Горло опалило огнем, монстр не спал, но был под неусыпным контролем… Хотя… Нет! Долой-долой такие фантазии…