Екатерина Крылатова - Мой ангел-вредитель

- Будешь сама ему объяснять, - немного остыл стоматолог. - Он уже собирался к твоим предкам заявиться, у вас трубку никто не брал.

- А дома нет никого, - безжизненно отозвалась я. - Папа уехал, мама в гостях в Нижнем, Анька в школе…

- Будешь сама объяснять, - повторил Евгений Бенедиктович.

Воропаев примчался минут через десять-пятнадцать. Думала, удавит на месте, но нет.

- Вы в порядке, - устало выдохнул он.

- В полном. Отсутствовала по личным причинам, можете сделать мне выговор…

- Без советов обойдусь, - буркнул Артемий Петрович.

А что еще он мог сказать? Отчитать за выключенный телефон? Ситуации бывают разные. Отругать за то, что не предупредила? А он мне, простите, кто? Не мама, не папа и даже не троюродный дядюшка.

Почувствовав ментальное прикосновение к ауре – проверял, всё ли в порядке, - возмущенно зашипела:

- Да отстаньте вы со своей магией! Надоели!

Воропаев не обиделся, скорее, удивился.

- Вы чувствуете меня?

Захотелось крикнуть, что после упрямого поля это как раз плюнуть, но я промолчала.

- Оставляю вас, - хмыкнул вампир, - посуду, просьба, не бить: она не казенная.

Вздрогнув от громкого звука, поднялась с дивана и надела халат.

- Кто там у нас по списку, Радищева с пневмонией? Идем к Радищевой, - бодро заявила я, собираясь сбежать по-быстрому.

- Вера Сергеевна, что с вами происходит?

- Ничего. Я прошу прощения за опоздание и обещаю наверстать упущенное. Остаюсь на дежурство, хоть на всю неделю…

- Не надо таких жертв, - прервал он меня, - просто скажите, где вас носило эти четыре часа.

- Личные причины, я же сказала.

В ординаторскую прокрались Сева и Жанна. Увидев нас, они одинаково смешно изменились в лицах.

- Ой, мы, кажется, помешали, - молодой терапевт уставился в пол.

- Вовсе нет, Романов. Я уже ухожу, - прощальный взгляд Воропаева прожег меня насквозь, - Соболева, во время перерыва зайдите ко мне.

- Пренепременно.

Проигнорировала вопросительный прищур Жанны и, усевшись за стол, принялась делать выписки из нехуденькой карточки Радищевой. Любопытное сопение сладкой парочки действовало на нервы, но вскоре и они ушли.

Убедившись, что поблизости никого нет, я поплотнее прикрыла дверь и достала пузырек бабы Клавы. Либо сейчас, либо никогда: во время перерыва его просто-напросто конфискуют. Выпью и проснусь другой? Не верится. Вот она, судьба, холодит ладонь. Прости, что нарушила своё обещание. Так будет лучше, я знаю. Чувствую почему-то. На всякий случай коснулась амулета – холодный, защита тоже спокойна, не колеблется. Значит, пьем. Твое здоровье!..

Ну и гадость! Меня едва не вывернуло наизнанку, но желудок мужественно выдержал испытание. Срок действия не обозначен, чего ждать – неизвестно. Выждала для верности пять минут. Дискомфорт вроде пропал, значит, идем к Радищевой.

Подняться с дивана помешала нахлынувшая тошнота. Что за?.. Без сил рухнула обратно, ставшее ватным тело не повиновалось. Пузырек выскользнул из онемевших пальцев. Застонав от мерзкого чувства внутри, согнулась в три погибели и сползла на пол. Сознание уплывало постепенно, толчками. Последней мыслью почему-то было: «Представляю, что скажут дома…» Я дернулась и провалилась в небытие.

Глава двадцатая

Спящая царевна

…В том гробу твоя невеста…

А.С. Пушкин.

Мать обрадовалась ему, словно не видела целый год. Она всем так радуется. Слушая ее мягкий напевный голос, Воропаев постепенно приходил в себя. Глодавшая его тревога пополам с раздражением сменилась привычным рабочим настроем, а всё то, что привычно, волей-неволей успокаивает.

«Вернулась в целости-сохранности, и то хорошо. До чего же упрямая девчонка! Давно ли глядела на мир кроткими глазами? А тут – на тебе! – характер имеется, да еще какой. Сборник ребусов, - вспомнил зав. терапией давнюю ассоциацию. - Ну ничего, Вера Сергеевна, наш гордый «Варяг» врагу не сдается. Оч-чень серьезный разговор я вам гарантирую».

- Артемушка, я домой хочу, - вернула с небес на землю мать. - Зачем мне здесь бока отлеживать? В конце концов, отдохнуть и дома можно…

- Ма, потерпи немного, - ласково отозвался он, - курс до конца пройдешь, и сразу домой. Пашка, кстати, просился навестить, после садика должны заглянуть. Ты не против?

- Конечно-конечно, пусть приходят! – оживилась ответственная бабушка. - Вы там без меня не голодаете? Галя не всегда успевает готовить…

- Мать, не начинай! Не первый день живем, - Артемий по привычке взглянул на часы.

- Ждешь чего-то? – догадалась Марина Константиновна. - Вот и Верочка такая же: не сидится ей на месте, всё умчаться норовит. Дела, дела…

- Верочка - это которая, Соболева? – зачем-то переспросил Воропаев. Будто в его отделении существовала другая Верочка!

- Фамилии я не знаю. Худенькая, светленькая, она еще практику проходит. Хорошая девочка, добрая, только глаза грустные, нет-нет, а пробежит по лицу тень. Может, у нее несчастье какое?

Ага, одно сплошное несчастье, имя которому Юность Упрямстьевна Воображанова, а источник – он сам. Головокружительные перспективы, во всех возможных смыслах!

- В общем, гражданка Лавицкая, самочувствие в норме, давление в норме? Курс лечения продолжаем, и не смотрите на меня так!

- Почему ты не стал архитектором, адвокатом, инженером, на худой конец? – привычно вздохнула мать. - Плохо я тебя воспитала.

- Не надо драмы, мы хорошо питаемся... О, вовремя напомнила: тебе чего-нибудь привезти?

- Куда еще?! – она открыла забитую продуктами тумбочку. - Соседки объелись и просят пощады. Хоть в столовую сдавай.

- Обойдется столовая. Ладно, ма, мне пора, часам к шести забегу. Режим не нарушать!..

Мобильник в кармане заорал одновременно с ворвавшейся в палату Оксаной. Не вошедшей, не вбежавшей, а именно ворвавшейся, как какой-нибудь тайфун «Милисента» в Соединенные Штаты Америки.

- Артемий Петрович! Там, там… - задыхаясь, пролепетала женщина, - у нас…

- А не пойти бы вам, Мария Васильевна? – едва слышно буркнул Воропаев, отключая телефон. - Успокойтесь, Оксана Александровна, и говорите толком. Что случилось?

- Там… там в ординат… Соболева… того…

Он не помнил, как промчался через всю больницу, до ординаторской и буквально отшвырнул бестолково суетящихся коллег. Людей набилось множество, и все пытались привести в чувство лежавшую на диване Веру. В помещении стоял резкий запах нашатыря: Толян ненароком опрокинул бутылочку.

- Она вроде не дышит… - клацнул зубами Сологуб.

Не поддаваясь охватившей народ панике, Артемий нащупал пульс. Слабый, но есть. Грудная клетка еле-еле двигалась: девушка дышала. На первый взгляд, банальный обморок, внешних признаков инфаркта, инсульта, сердечного приступа и прочего не наблюдалось.