Любовь Свадьбина - Попаданка в академии драконов 2

— Хорошо, — выдыхает Санаду. — Продолжай в том же духе.

Сердце подпрыгивает, учащает бег, и ощущение слияния с кабинетом обрывается.

— Продолжай, — устало шепчет Санаду. Меня лихорадит от внезапного успеха, аж пальцы дрожат. Санаду, поморщившись, просит: — Пожалуйста, успокойся. Из-за возбуждения ты не сможешь повторить успех, а надо. Просто успокойся…

Успокоиться непросто, но до конца занятия меня дважды накрывает ощущение, будто я расширилась на весь кабинет, и каждый раз меня смущают исходящие от Санаду и его короны эмоции, но спрашивать о столь личном неловко.

На выходе из корпуса меня вновь обжигает взгляд Элоранарра. Он по-прежнему пытается понять, подхожу ли я на роль его избранной? Пушинка раздувается, фырчит, я прибавляю шаг. Быстрее к себе в комнату, быстрее спрятаться от страшного взгляда. Даже если в комнате не так уж безопасно.

Весь вечер, пока Ника, заедая стресс от общения с похмельным наставником печеньем, строчит письменную работу по менталистике, я пытаюсь читать учебник то по стихийной магии, то по менталистике, временами сажусь медитировать.

— Лера, успокойся, пожалуйста. — Ника трет переносицу. — В таком состоянии ты ничего не сделаешь.

— Ты права. Лучше лягу спать. Утро вечера мудренее.

— Ага. — Ника вновь принимается за работу.

Но сон покоя не приносит: сначала долго верчусь, пока занявшая половину кровати Пушинка не начинает ворчать. Потом снится чёрная комната и грохот, словно дракон бьётся о стену. Но подойти не могу — что-то мешает.

Но что или кто? Может, Элоранарр и всё, что с ним связано?

На следующий день, сразу после тренировки, отношу роскошное ало-золотое платье Тарлону. Хочется просто выкинуть, но наставление Халэнн действует. Тарлон соглашается продать наряд за пять процентов от выручки. Что угодно, только бы он скорее унёс пламенный дар, чудом не обгоревший от жара Элоранарра.

Облегчение от избавления столь велико, что даже взгляд старшего принца, обжёгший меня на пути к центральному корпусу, почти не пугает, и занятие по менталистике проходит отлично. Да и Санаду в этот раз не сплошной комок боли и раздражения. Он ощущается дремлющим котом, только почему-то очень грустным. И любопытство оказывается сильнее чувства такта.

— Вас не смущает, что я улавливаю ваши эмоции? — Рассматривая колени, обтянутые форменными штанами, я чувствую взгляд Санаду так явно, словно тот реальный физический объект.

— Я слишком стар, чтобы стыдиться эмоций и из-за этого использовать абсолютный щит. К тому же твои эмоции я тоже вижу, и мы можем договориться делать вид, что ничего не замечаем. Менталисты обычно так и поступают, а ты менталист, даже если твои способности усилены этой зверюгой, — Санаду указывает на Пушинку. — Кстати, её мыслительные процессы с каждым разом выглядят всё более структурированными. Смотри, как бы она у тебя не заговорила.

Запрокинув голову, Санаду смеётся. А потом отправляет меня на дополнительное занятие к профессору Иморане — получить выговор за медленное выполнение домашних по стихиям. Объятая потоками воздуха, сверкающая молниями профессор производит на меня и Пушинку столь неизгладимое впечатление, что до глубокой ночи я навёрстываю упущенное по предмету.

А на третий день после свадьбы Огнада и Клэренс Дарион созревает вмешаться в ситуацию с Элоранарром.

После тренировки Дарион приглашает меня в кабинет, где нас ждёт горячий обед.

- Ешь, — кивает на тарелку с супом, а сам ёрзает в кресле. — Силы тебе нужны, кушай больше. А то ты как-то спала с лица.

Спадёшь тут, когда третий день кусок в горло не лезет. Но за ложку берусь. Зачерпываю бульон и сливаю его обратно в тарелку. Дарион, насадив на вилку один из трёх стейков, вгрызается в мясо. Только, несмотря на показушный аппетит, наставнику тоже кусок в горло не лезет — чувствую это слишком ясно, чтобы списать на мнительность. Похоже, ментальные способности улучшаются: здесь и сейчас я снова осязаю весь кабинет, ощущаю неловкость и глухое недовольство Дариона, расслабленность облюбовавшей диван Пушинки и напряжение лежащих на стеллаже живых клинков, слышу их шёпот, похожий на шелест птичьих крыльев.

Стейки Дарион поглощает с остервенением, а последний кусок долго ковыряет вилкой.

- Ты ешь, — повторяется угрюмо.

Меня хватает на четыре ложки. Дарион, отложив вилку, сцепляет мощные руки над тарелкой.

- Значит, так. Элоранарр хочет видеть в тебе избранную. Но сомневается. Есть способ его сомнения усилить. — Вздохнув, Дарион вытаскивает из ящика тёмно бордовый кристалл на цепочке и кладёт перед моей тарелкой. Цепочка с тихим шуршанием падает на стол. — Надень. Это амулет абсолютного щита. Не чувствуя тебя, Элоранарр решит, что ты ему не избранная. Снимай только на занятия с Санаду. Позже он научит тебя строить абсолютный щит самостоятельно. С Арендаром сама разберёшься. Но Элоранарра надо отвадить, иначе они друг друга убьют.

- Вы уверены? — Перевожу взгляд с кристалла на хмурое лицо наставника.

- За избранную драконы будут драться до смерти.

Сердце уходит в пятки, а сжавшийся желудок переворачивается. Дрожащими от волнения руками надеваю амулет с неприятно холодной цепочкой. Пушинка, подскочив, меня рассматривает. Принюхивается, щурит глаза.

- Ей это не нравится, — Дарион кивает на Пушинку. — Но так безопаснее.

Я убираю амулет под рубашку.

Этой ночью, впервые за долгое время, мне не снятся ни чёрные комнаты, ни Арендар. Может, поэтому утром я просыпаюсь в слезах.

По пути на тренировку меня снова опаляет взгляд Элоранарра. Припекает всего минуту и исчезает, хотя я иду по открытому пространству. Похоже, амулет абсолютного щита помогает. Я надеюсь.

Сегодня и по менталистике прогресс: после третьего моего растворения в окружающем Санаду, лениво проверяющий домашнюю Ники, выставляет на стол песочные часики в каркасе из черепов и скелетов.

- Подарок Огнада, — поясняет Санаду. — Для перехода на следующий этап тренировок тебе нужно продержаться в состоянии расширения тридцать поворотов подряд. Я прослежу, чтобы они правильно отсчитывали время.

Но добиться результата не так-то просто. Мой верхний предел сегодня — десять поворотов. Десять минут из необходимого получаса. Тренироваться и тренироваться ещё.

Вечером решаю закрепить за днём звание «дня прогрессов»: запершись в ванной, начинаю учить заклинание призыва оружия. Слишком усталая, чтобы искать особое звучание слов, просто зубрю.

- Охоньки, — вздыхает Пушинка с корзин для грязного белья. — Аость.

И золотые глазищи грустные-грустные. Выпустив из стиснутой руки кристалл амулета, поглаживаю Пушинку между ушей, тереблю золотые кисточки.