Ульяна Соболева - Чужая

— Пошли.

Все превратилось в месиво черной крови. Влад слышал предсмертные крики своих собратьев. Мысленно считал потери, и сердце переставало биться на несколько секунд. Все они погибали там внизу, чтобы он нашел доказательства.

Проклятые твари казались не убиваемыми, клинки впивались в их плоть, но они словно не собирались умирать, но убивали молниеносно, разрывая более слабых противников на части, на ошметки. Влад чувствовал, как горят раны на теле, нанесенные мечами демонов, и понимал, что время идет на секунды. Если не найдёт бумаги — он труп. Яд начнет действовать незамедлительно, заставляя плоть разлагаться живьем. Проклятье. Ни в одной из комнат нет того сейфа, о котором он знал. Ищейки, кажется, ошиблись, черт их раздери. Если сейф каждый день переносили из комнаты в комнату и прятали в тайниках, то где эта проклятая коробка может быть сегодня? Если ее нет на том месте, которое указал Серафим.

Твою ж мать. Этот проклятый архидемон как заноза в заднице. Влад застыл в бесконечном идущем по спирали коридоре с десятками дверей, как зеркальные отражения. Проклятье, их здесь не меньше сотни или это оптический обман. Перед глазами все поплыло на несколько секунд и зрение восстановилось. Влад закрыл глаза, и перед ними замелькало лицо Анны — вот она, маленькая, тянет к нему руки, потом костер и в языках пламени — это неестественно красивое лицо, а потом она в его объятиях, под ним, с плывущим взглядом сиреневых глаз и последняя картинка, где ее взгляд застыл с его отражением в зрачках. Стиснул челюсти и зажмурился сильнее. Двери…закономерность…каждая шестая.

Распахнул глаза и отсчитал шесть дверей, толкнул одну из них и тут же почувствовал, что сзади кто-то есть, резко обернулся. Оранжевые глаза демона сверкнули в полумраке. Влад отскочил в сторону, когда голубой клинок рассек воздух в миллиметре от его головы. Демон обрушил на него град ударов, но он сам истекал черной кровью, которая сочилась из многочисленных ран на теле. Влад не пытался нападать, он только оборонялся, то исчезая, то появляясь рядом с демоном. Изнуряя тварь монотонностью, чувствуя, как сам еле держится на ногах. Нанес демону удар между ребер. Вертикальный смертоносный выпад, подпрыгнув высоко вверх, но тварь не упала, а сгребла короля когтями и пригвоздила к стене, замахнулась мечом, но в тот же момент голова демона отлетела и покатилась по полу. Рино возник из ниоткуда. Его лицо покрылось потом, рот залит черной кровью в глазах безумие и жажда смерти.

— Сукин сын не убиваемый, мать его. Жив?

Влад кивнул, чувствуя, как его начинает лихорадить. Кровь сворачивается от яда.

— Бл**ь, тебя зацепило да? — Он снова кивнул

— Как давно?

— Давно, — процедил Влад и со всех сил налег на одну из дверей, разнес ее в щепки. Нащупал на стене помещения кнопку и открылось углубление с сейфам.

— Есть! — хрипло выкрикнул и открыл дверцу, набирая код, дверца приоткрылась и…

— Твою ж мать. Твою мать!

Заорал Влад и обессилено ударил кулаком по стене — сейф оказался пуст.

— Уходим, — сказал Рино и посмотрел на Влада, — нет времени у тебя. Совсем. Все кончено.

— Нет. Оно должно быть здесь, понимаешь? Должно!

— Понимаю.

— Давай искать.

Рино смотрел на короля, покрытого кровавыми каплями пота.

— Нет. Мы уходим.

Влад застонал и облокотился спиной о стену, несколько раз ударился головой о стену.

— Это конец, Рино. Нет доказательств. Нас казнят за это вторжение. За эти смерти!

— Нет доказательств.

— Трупы?

— Вынесли на солнце, — тихо ответил Рино и Влад застонал снова, зажмурился. Озноб увеличивался.

— Сколько?

— Пятнадцать?

— Погибло?

В надежде шумно выдохнул.

— Нет, — глухо ответил Рино, — осталось. Сейчас будет четырнадцать. Пошли. Все. К черту. Давай, брат. Уносим отсюда задницы, и взрываем это логово к чертовой матери.

— Изгой?

— Жив, подгоняет машину.

Рино схватил короля и поволок на себе, спускаясь вниз. Вся лестница и пол залиты кровью, забрызганы кусками плоти, отрубленными конечностями.

Они вышли на улицу, за ними закрылись ворота.

— Весь дом во взрывчатке. Тонны тротила. Нолду поработал.

— Он жив?

— А то. Мы живучие. Все, уносим ноги.

Я смотрела в одну точку и раскачивалась из стороны в сторону. Фэй молчала, она подходила к окну и снова отходила, а мне казалось, что время не движется. С того момента, как я проснулась в машине, и меня заставили выпить крови, прошло несколько часов. Все это время меня беспощадно рвало, а Фэй вливала в меня кровь снова и снова. Она приносила ее стаканами, и мне было страшно спросить, где она ее берет. Меня мучила тошнота и жажда. Боль во всем теле пульсировала и не отпускала. Вначале я отказывалась пить, но потом Фэй сказала мне то, что заставило меня сойти с ума от счастья и неожиданности. От дикого удивления и эйфории. Она сказала, что внутри меня жизнь, и что я обязана поддерживать ее, я не имею право думать только о себе. С этой секунды я пила, меня выворачивало, а я снова пила и молилась, чтобы он вернулся живым.

Наконец-то запищала рация нашего охранника, он схватил ее и, глядя на нас ответил, назвал адрес дешевого отеля. Фэй крикнула:

— Скажи, что она жива. Скажи!

Тот кивнул.

— Анна жива.

Он смотрел на нас не моргая, а я прижала руки к груди.

— Обращение.

Потом вдруг протянул рацию мне.

— Хочет услышать вас. Скажите что-нибудь.

Я сглотнула, глядя на черную трубку с антенной:

— Возвращайся, пожалуйста. Я жду тебя… мы тебя ждем.

В рации что-то затрещало, и я услышала сдавленное:

— Девочка…

А потом голос Рино:

— Фэй, готовь снадобье. Клинок демона. Больше трех часов.

И отключился.

Я быстро повернулась к Фэй.

— Что это значит?

Она резко выдохнула.

— Все хорошо. У меня есть. Я была к этому готова. Он жив и возвращается к нам.

Она посмотрела на парня с рацией, тот выглядел очень бледным.

— Они проиграли, — тихо сказал он, — бумаг там не оказалось и у них огромные потери. Почти все мертвы. Мы возвращаемся в Асфентус. Ни с чем.

Фэй опустила голову и болезненно поморщилась, а потом тихо добавила:

— Значит, так должно было быть сегодня, а завтра может быть иначе.

Машина подъехала к гостинице спустя несколько минут, и я вскочила с постели, но Фэй рванула меня за руку обратно.

— Не торопись.

Но я вырвала руку и распахнула дверь, рванула вниз по обшарпанным ступеням к выходу, спотыкаясь, задыхаясь от волнения, от сумасшедшего адреналина. Выскочила на морозный воздух и, едва увидев его бледного, едва стоящего на ногах, бросилась к нему в объятия. Сжала так сильно, что у меня заболели руки, почувствовала, как его ладони легли мне на спину, сминая, поднялись вверх, пальцы зарылись в мои волосы. Я подняла к нему лицо и увидела насколько уставшие и потухшие у него глаза, но они вспыхнули при взгляде на меня. Он молчал, ничего не говорил, да и не нужны били слова.