Юлия Шкутова - Я нарисую тебе сказку

— Я… отпускаю тебя.

От такого неожиданного признания Айлани выронила опал, и он быстро покатился по мраморным плитам пола. Проследив взглядом за черным кругляшом, песчаный владыка вернул его себе легким движением руки. Обхватив холодную ладонь сирианы своими пальцами, он вновь вложил портал в ее руку.

— Уходи, я отпускаю тебя, — повторил Ариан, отойдя от опешившей девушки.

Повернувшись к ней спиной, он некоторое время смотрел на расстилавшийся за окном пейзаж. А сириана, прижав к груди руку с зажатым в ней порталом, не смела сдвинуться с места, боясь поверить в то, что все происходящее не сон.

— Что же ты медлишь? — насмешливо поинтересовался повелитель бескрайней Сархейм, повернув голову в ее сторону. — Или тебе так понравилось быть моей пленницей?

Пошатнувшись словно от удара, Айлани стремительно повернулась к нему спиной, желая скрыть вскипевшие на глазах слезы обиды. Взмахнув рукой, описывая в воздухе широкую дугу, юная сириана открыла переход туда, куда уже и не чаяла попасть. Решив не оборачиваться, Айлани шагнула в приветливо переливающееся марево портала, так и не увидев, как, резко побледнев, сгорбился Ариан, словно на его плечи лег неимоверно тяжкий груз.

Как же хорошо вновь оказаться дома! Почувствовать морозную свежесть северных просторов взамен знойной жары пустыни. Ощутить прохладную ласку северных потоков. Увидеть собственными глазами родные места…

— Айлани… — донес северный ветер чей-то голос. — Айлани вернулась!

Этот радостный крик словно послужил сигналом, и спустя всего несколько минут небольшая площадь, куда юная сириана перенеслась из белокаменного дворца, была заполнена прекрасными девами, радостно взирающими на пропавшую сестру. Глядя в знакомые с детства лица, Айлани все же не смогла сдержать слез. Только сейчас, в этот самый миг, девушка поняла, как же сильно она боялась никогда не увидеть их вновь. Всматриваясь в такие же, как и у нее, серебристые глаза, юная сириана осторожно прикасалась к протянутым к ней рукам, с каждым новым касанием убеждаясь, что она действительно дома и теперь все будет хорошо.

— Дайте пройти, — раздался громкий голос одной из ее наставниц. — Ну же, расступитесь!

И сирианы мигом освободили дорогу, пропуская вперед невероятно прекрасную женщину. Она была столь величественно красива, что перед ней хотелось преклонить колени, выказывая свое почтение и восхищение.

— Верховная певчая, — почтительно склонив перед ней головы, зашептали дочери северных ветров.

— Как ты?.. — начала женщина, но так и не сумела договорить из-за нахлынувших эмоций.

— От… пус… тил… Он меня… отпус… тил, — сиплым от долгого молчания голосом поведала Айлани.

— Он? — недобро прищурилась наставница, но тут же обняла свою ученицу. — Давай в дом, приготовлю тебе настой, а потом мы послушаем твою историю.

За всеми приготовлениями прошел еще час. Все это время с Айлани обязательно находился кто-нибудь рядом. Она даже решила, что они боятся: вдруг их так неожиданно вернувшаяся сестра вновь исчезнет.

«Только мне некуда исчезать, — пришла в голову горькая мысль. — Здесь мой дом…»

Вскоре в доме верховной певчей остались только наставницы и несколько подруг юной сирианы.

— Конечно, стоило бы подождать, когда прибудет твоя мать, — присев рядом с ученицей, заявила хозяйка дома, — но я потом сама с ней поговорю. Твои родители очень сильно переживали за тебя, искали где только можно, но… Ты словно в бездну канула. Куда же занесла тебя судьба, малышка?

— Великая Сархейм… открыла для меня свои жаркие объятия, — ответила юная сириана.

— Тогда ничего удивительного, что мы не могли тебя найти, — усмехнулась наставница. — Расскажи все с самого начала.

И Айлани тихо заговорила. О том, как ослушалась наставниц и тайно покинула убежище, желая полетать не только на специально отведенных летных площадках. Как не услышала подкравшегося к ней мужчину, пока беспечная дочь северных ветров прогуливалась по лесу. Рассказала о купце Узамате, отбившем ее у первого пленителя и долгих два месяца возившего с собой, пока не прибыл в древний Иридан. Поведала, как ее преподнесли в дар песчаному владыке…

Стоило только юной сириане вспомнить зеленые глаза пленившего ее сердце мужчины, и слова полились нескончаемым потоком. Айлани говорила и говорила, выплескивая в словах накопившиеся в сердце горечь и боль. Об их совместных прогулках и его рассказах. О представлениях, которые повелитель устраивал для дочери северных ветров, и разнообразных подарках, заполнявших сундуки, стоявшие в ее покоях. О том, какой он мудрый и благородный правитель. Как любят Ариана его подданные. Как щедро владыка питает пустыню, смело отдавая ей магию и жизненную силу ради людей, живущих среди песков бескрайней Сархейм. Какой он благородный и обходительный. Как нежны были его объятия и сладки поцелуи.

Айлани ничего не утаила, рассказывая обо всем охрипшим голосом, а по щекам струились горькие слезы обиды и непонимания произошедшего.

— Тише, тише, девочка, — прижав к своей груди рыдающую сириану, проговорила наставница. — Все наладится, по-другому быть не может.

— Как он мог? — громко всхлипывая, спросила Айлани.

— А правильно ли ты поняла его действия? — хитро прищурившись, поинтересовалась верховная певчая.

— Он не подходил ко мне в последнее время, а потом вообще отправил домой, — обвиняюще ответила сириана.

— Ох, молодежь, любящая делать поспешные выводы, — усмехнувшись, покачала головой наставница. — Отдыхай, Айлани, а мы все разузнаем.

Прошло три недели. Три долгие, наполненные тоской и мучительной болью недели. И пусть внешне Ариан никак не показывал своего плохого самочувствия, обитатели Иридана все равно чутко реагировали на малейшие изменения. Все, словно сговорившись, старались как можно реже попадаться на глаза песчаному владыке. А у кого это не выходило по долгу службы, стремились оставить его одного как можно быстрее.

Такое поведение казалось довольно странным, если не знать, что люди остро реагировали на эмоциональный фон, окружавший их правителя. Создавалось впечатление, что стоит сделать один неверный шаг, и неминуемо последует взрыв. Вот все жители белокаменного дворца, начиная от министров и заканчивая конюхами, и пытались избежать бури любыми способами.

Лишь один Тахин не убоялся предполагаемого гнева владыки и в один из вечеров привел в покои повелителя наложницу. И Ариан действительно не разразился гневной речью за самоуправство слуги. Он вообще не произнес ни единого слова, но верный Тахин почувствовал себя предателем под укоризненным взглядом зеленых глаз. После того случая старый слуга больше не пытался поступать так, как будет лучше для его господина. Он продолжал неукоснительно исполнять приказы владыки, мысленно проклиная и купца Узамата, и прекрасную сириану, укравшую душу несчастного мальчика.