Мария Бородина - Куда улетают драконы

Дотягиваюсь до металлической кружки на тумбочке. Пью долго и жадно. Ах, Сарина! После того, как Вездесущие тебя прибрали, кошмары стали сопровождать все мои ночи. Скоро ли покой обретёшь, подруга?

Зажигаю заклинанием азитовый светильник. Левое плечо отчаянно чешется, и я скребу его ногтями. Долго, упорно, но зуд никак не желает уходить. Словно сон сбылся, и под кожей застыли металлические дробины.

Пройдет несколько минут, и отголоски кошмара рассеются. Так было всегда. Так и будет.

Одно лишь навевает страх. Каюта пахнет пеплом. Хотя, возможно, мне просто кажется.

— Вот он, проклятый, — Викс скривился, глядя поверх толпы. — Орейвор.

— Орейво-о-ор! — растянула я мечтательно. — Неужели это не сон?!

Мы втроём стояли на деревянном помосте, а впереди, как расшитый ковёр, расстилалась огромная портовая площадь. Свежий воздух пах солью и сыростью. Башенки зданий, потопленные утренним туманом, с пристани казались игрушечными. Вокруг звенели голоса, слышался грохот колёс и деловитые выкрики грузчиков. Суета звала в свои объятия: такая незнакомая и странная! И такая чужая после вечного спокойствия горной деревушки. Окунешься в эту суматоху — сваришься в ней, будто в котле кипящем, да голову потеряешь.

Колени ходуном ходили: то ли от холода, то ли от волнения. Держаться на ногах было слишком тяжело. Очень уж хотелось сорваться с места и, подчиняясь нелепому восторгу, убежать в манящую даль чужих улиц. А ещё — спать: ведь почти всю ночь глаз не сомкнула! В каюте было тихо и спокойно, но кошмар отбил желание спать. Да и одна лишь мысль о дневнике гнала сон прочь. А когда думала, чем там занимается Викс, становилось совсем дурно.

Взглянула на попутчика, пытаясь различить на его лице следы бессонной ночи. Не получалось. Викс как всегда казался безупречным и аккуратным. Безупречным, аккуратным, ледяным и ядовитым, как наг проклятый.

— Могу лихорадку полечить, если надо? — ухмыльнулся парень и выставил перед моим лицом пятерню.

— Дневник верни, — выцедила сквозь зубы, да так резко, что Тальена подскочила. Её большие груди подпрыгнули, распахивая тонкую кофточку.

— Нет, — коротко отрезал Викс и сурово свел брови. — Думаешь, что я шутил на счет поцелуя? Не трясись так. Тебя точно в каюте не просквозило?

— Я думала, что ты порядочный, как твои братья, и не крадешь чужие вещи.

Парень пожал плечами, и в его почти золотых глазах блеснула грусть.

— Я — не мои братья. Можно даже не пытаться сравнивать, — как-то горько ответил он и пошел вперед.

Тальена удивлённо косились на нас из-под кудрявой чёлки. То ли изумлялась, то ли ревновала.

— Викс, — я рванула следом, едва не оставив на помосте свой мешок. — А если я хорошо попрошу?

— Ну, попробуй. Хотя, сомневаюсь, что я променяю три поцелуя на твое «хорошо», — он печально усмехнулся.

— Да ты влюбился что ли? — хохотнула я.

— Дурак, — поджал Викс губы, — правда? Нашел в кого влюбиться, — на его узком лице застыла ехидная улыбка. — Учти, Арлюха, я не отступаю от своих слов и обещаний.

Тальена охнула за моей спиной. А меня качнуло в сторону. Холодный воздух, пропахший чужим дыханием, табаком и тухлой рыбой, ворвался в легкие и застыл там ледяной глыбой. Вместе с ним застыло и сердце. Вот и пойми: правду ли говорит. Если лжёт — то это весьма жестокая ложь. А коли не обманул — это какой-то странный вид самоистязания. О том, что за мной бегал сын Верховнослужителя, в нашей деревне, разве что, ленивый не знал.

Мы прорезали толпу, как рыбы водную толщу. Если верить картам и путеводителям, до Академии ещё десяток километров. Неужели пешком пойдём?

— За мной, девушки, — позвал Викс и завернул направо к повозкам, которые мне были не по карману.

Повозки стояли на солнце, сверкая лакированными боками и золочёными ручками. Лавки так и звали опуститься на них, отставив багаж. Я представила, как гладко и ровно они мчат по улицам, как приятно смотреть в эти высокие окна, принимая на лицо свежий ветер чужой земли… И отступила.

Пусть едут. Пусть! Я доберусь пешком — денег-то нет. Что мне десять километров?! Два-три часа пути?

— Арли, что ты застыла? Явно вчерашняя муха, что тебя укусила, была с ядом. Приморозило? — Викс подошел вплотную, по пути столкнувшись с громадной женщиной. Быстро извинившись, добрался до меня. — Даже не думай, — пригрозил мне пальцем. — Я за тебя отвечаю. А то мне госпожа Невелло голову открутит и поставит ее вместо рыб на витрину. Будет не очень весело, — он обнажил нитку белых зубов и потянул меня за локоть к повозке. — Идем же, строптивая чудачка!

— Денег нет, — шепнула я так, чтобы Тальена не услышала.

— Это повозка моего дяди. Частная, — тихо проговорил Викс, склонившись. Теплое дыхание скользнуло по виску. — Только Тале не говори. Не хочу ненужных слухов, а то она языкатая дамочка.

Я выдохнула: наконец-то с облегчением.

— А плату за проезд не потребуешь? — промолвила тихонько.

— Как знать, — подмигнул Викс и помог забраться на подножку. Я напряглась и хотела уже упереться и все-таки пойти пешком. Зачем мне долги, которые не смогу отдать? Ишь, шантажист какой! Викс тихо хмыкнул. — Ладно, Арли, прости за выходку. Держи, — он засунул руку во внутренний карман пиджака и протянул мне тетрадку в бумажном переплете. — Садись, не нужно мне ничего. Тальена, пересядь к Арлинде, — обратился он к землячке. — Лицом ехать будет приятней.

Я запихала мешок под сидение в надежде, что доставать его до приезда не придется. Протянула ладонь и с готовностью приняла дневник. Когда коснулась самодельного переплёта, сделалось грустно. Эта струна напряжения, что протянулась между мной и Виксом накануне, и внезапно лопнула сегодня, нравилась мне. Может быть, это тоже какой-то странный вид самоистязания.

Когда Викс пересел на лавку, он отдалился не только физически, но и морально — из друга превратился в простого знакомого. Пробормотав вознице указания через стекло, парень уставился в боковое окно. В его светло-желтых глазах блестело светило. Но разговаривать о погоде почему-то больше не хотелось. Викс отлично регулировал дистанцию: взглядами, жестами, изгибом чёрных бровей.

Повернулась к Тальене. Попутчица с любопытством глазела в окна, созерцая, как улицы с одноэтажными постройками убегают назад.

— А ты на какой факультет поступаешь? — спросила у неё, будто невзначай.

— На артефакторский, — расцвела девушка и, широко улыбнувшись, показала неровные зубы. И тут же перевела взгляд на Викса. — А ты на лекарский, я знаю.

Викс дернулся и отвернулся.

— Да, на него, — процедил сквозь зубы и даже сжал кулак.

Я не могла понять, что он так учиться не хочет? Его семья славилась лучшими лекарями, а отец много лет баффером служил при королевском дворе. Это сейчас он уже в отставке: лет пять, как дома сидит, внуками занимается. Викс в семье Илмаунов был самым младшим. Кажется, разница со средним братом лет десять у них. Потому его вечно считали недотепой и простаком. Я никогда его не спрашивала, хочет ли он учиться на лекаря, ведь это подразумевалось само по себе — род не обмануть. Слишком сильные магические связи.