Дж Андрижески - Чёрное на чёрном

Блэк сдёрнул с меня остатки рубашки, стащил штаны, затем нижнее белье.

Он сел ровно настолько, чтобы я тоже помогла ему сбросить рубашку.

Все то время, пока мы раздевались, он не отводил от меня взгляда.

Несколько раз он вздрогнул от настоящей боли в раненом боку, но когда я попыталась взглянуть на рану, Блэк схватил меня за волосы, опуская свои губы к моим. С каждым разом он целовал меня все крепче, омывая меня жаром в своей характерной манере, снова отвлекая меня своим языком, пальцами и руками. От поспешности его действий невозможно было думать, невозможно было беспокоиться о чем-то другом.

Однако посыл был ясен.

Плевать он хотел на свою рану.

Блэк раздел нас обоих прежде, чем я успела признаться себе в происходящем, а затем он навис надо мной с сосредоточенным, почти затерявшимся в боли лицом.

— Ты в порядке? — спросила я.

Он кивнул, вздрогнув, когда я погладила его по груди.

Впервые с того момента, как мы начали, Блэк не смотрел на меня.

— Дыра в твоём боку. Ты повредишь швы…

Но он уже качал головой.

— Дело не в этом, — сказал он севшим голосом. — Похер мне на это. Я удлинился. Я не могу… — он открыл глаза, встречаясь со мной взглядом из-под полуопущенных век. Я осознала, что он вспотел, его глаза остекленели. — Я не могу войти в тебя таким, — выдавил он. — Мири… просто дай мне минуту, пожалуйста… пожалуйста… я чувствую себя так, будто сдохну нахер, если мы этого не сделаем…

Боль затмила все перед моими глазами после его слов.

Вновь сумев видеть, я всматривалась в его лицо, видя, как он крепко поджимает губы, сосредоточившись. Боль заострила его черты, когда он прикрыл глаза, и от этого моя собственная боль лишь усилилась.

Затем выражение его лица постепенно разгладилось.

Блэк издал тихий звук, что-то между стоном и рычанием.

— Gaos… — простонал он, целуя моё лицо. — Я его убрал. Не знаю, надолго ли… но я его убрал…

Я притягивала его тем способом, который не могла объяснить, вцепившись в его руки обеими ладонями.

— Да, — эта спешка вспыхнула во мне, вызывая сильную боль в груди. — Да… Блэк. Пожалуйста…

Когда я стиснула его волосы пальцами, он хрипло ахнул.

Затем он скользнул в меня до упора.

Я издала надломленный крик. Я ничего не могла с собой поделать. Я обхватила его ногами, помня о повязке на его боку. И все же когда я вспомнила об этом, меня пронзило чувство вины…

По крайней мере, пока он не вдолбился в меня сильнее.

Тогда я совершенно забыла об его ране.

В этот раз я застонала, выгибая спину.

Блэк сделал это снова, ещё жёстче, и мы оба вскрикнули. Перенеся свой вес на одну руку, он стиснул моё бедро другой рукой и снова вошёл в меня, издав тяжёлый звук, когда проник глубже под другим углом. Я осознала, что смотрю на него, на его руки и грудь, напрягавшиеся и изгибавшиеся надо мной.

Он был прекрасен. Не просто физически — хотя в этом отношении он тоже был красив. В нем было что-то ещё, я скорее ощущала это, нежели видела, пусть даже и наблюдала, как он выражает это через телесность. Это вызывало такую интенсивность чувств, что моя реакция почти граничила с жестокостью. Вцепившись в его плечи, я встретила его следующий толчок на полпути, и Блэк издал надрывный звук, стискивая меня руками.

Он остановил нас прежде, чем мы успели сделать это снова.

Из него хлынула боль, такая интенсивная, что я застонала.

Я осознала, что он все ещё сдерживался, и эта потребность в нем вновь становилась сильнее, почти неконтролируемой. Возможно, он даже почувствовал это, потому что удерживал меня, хватая пальцами за запястья. Прислонившись лбом к моему лбу, он снова застонал.

— Gaos, Мири… — Блэк целовал моё лицо горячими, тяжёлыми ласками губ и языка. Его голос сделался ниже, взывая ко мне тем образом, который и раньше сводил меня с ума. — Покажи мне. Пожалуйста… мне придётся выйти, если ты этого не сделаешь…

Я не знала, что он имел в виду. Слова казались мне бессмысленными, не связывались воедино, мой мозг не мог их обработать.

Блэк снова поцеловал моё лицо, прижимаясь ко мне горячей щекой.

— Покажи мне… — пробормотал он. — Покажи мне… я не знаю, как это делается. Не заставляй меня выходить. Я хочу трахаться таким способом… пожалуйста… — он застонал, его голос сделался тяжелее, требовательнее. — Пожалуйста, Мири… пожалуйста…

Он послал в моё сознание образ той твёрдой, удлиняющейся части его члена, и я тут же поняла. Не дожидаясь ничего, я нарочно выгнулась, изменяя угол соприкосновения наших тел. Его тело я также притянула под другим углом.

Я показала ему в его сознании, и Блэк застонал.

Я показала его сторону вещей, показала, где он должен находиться, как происходило движение, фрикции, и он снова застонал.

Он проник в меня глубже и застонал ещё громче.

Когда он нашёл нужную точку, сместившись так, чтобы его член встал на место, в ту впадинку, которая ощущалась так, будто одна частичка паззла сошлась с другой, Блэк издал тяжёлый крик, едва не утратив контроль. Он покрылся потом, стискивая мою спину одной рукой.

— Боги… — в этот раз это прозвучало почти как вопль. — Мири… бл*дь… скажи мне.

— Все верно, — промурлыкала я ему на ухо. — Ты в нужном месте. Ты можешь расслабиться. Все хорошо, Блэк. Ты можешь отпустить…

Я ощущала, как он старается сделать, как я говорю.

Все его тело напряглось, он отпустил мои запястья, и я принялась массировать его, гладить его плечи, шею, спину, грудь. Я вливала в него импульсы тепла, желая, чтобы он расслабился, притягивая его и увлекая глубже в себя. Когда он не сумел расслабиться, я насадилась на него глубже, сжимая его конец. Затем я стала притягивать его медленнее… ещё медленнее… ещё чувственнее…

Последовало гладкое, бесшумное скольжение.

Мучительное. Лишённое фрикций.

Я почувствовала каждый удлиняющийся миллиметр его.

Я почувствовала, как Блэк перестаёт дышать.

Все его тело остановилось, замерев на эти несколько секунд. Он нависал надо мной, его сердце громко колотилось в груди, его глаза наполовину прикрыты веками, и он издал надрывный звук. Во мне взорвалась боль наряду с…

Наслаждением. Таким количеством наслаждения, что я едва могла его вынести.

Блэк затерялся в нем настолько, что как будто исчез на эти несколько секунд.

— Блэк, — прошептала я, лаская его лицо. — Блэк… ты в порядке?

Его челюсти напряглись.

Я гладила его по шее и по лицу, пытаясь добиться, чтобы он открыл глаза, но Блэк все ещё с трудом дышал, боль и наслаждение исходили от него ослепляющим облаком. Прерывисто вздохнув, он вдолбился в меня, и я застонала. Он сделал это снова, в этот раз проникая глубже — настолько глубоко, что у меня замерло сердце, глубже, чем проникал Солоник. Я закричала, едва не утратив контроль.